Самые веселые завийральные истории - Вийра Юрий Борисович. Страница 1

Нехорошо забытое…

Есть такое выражение: «Все новое — хорошо забытое старое». Но для этой книги скорее подошло бы: «НЕхорошо забытое…» Потому что забывать столь замечательного детского писателя, каким был Юрий Борисович Вийра, непростительно. Ибо читатели не простят, если останутся без таких очаровательных сказок, удивительных рассказов и прочих заВийральных небылиц, в которых воображение автора переходит все мыслимые границы. И устремляется в… в… В общем, судить вам — ведь сегодня вы открыли его десятую (юбилейную!) книгу.

Юрий Вийра родился в 1947 году в Таллине. По вечерам папа рассказывал ему захватывающие истории. Однако, сам захваченный сном, частенько засыпал в конце повествования. И маленькому Юре приходилось самому додумывать, чем же все окончилось. А затем он пересказывал это своим друзьям в школе. И незаметно стал для них настоящим Сказочником. А потом и для нас — тоже.

Вийра учился в эстонской школе. Но очень сильно заикался, говоря по-эстонски. А вот на русском — ни капельки! Когда папа познакомил его с эстонским эпосом, насыщенным диковинными персонажами и бесконечными превращениями, Юра влюбился в исторические сказания. А заодно и в путешествия. И уже в 15 лет самостоятельно отправился в археологическую экспедицию.

И так ему пришлось по душе братство археологов, что за свою жизнь он объездил чуть ли не половину бывшего СССР! Чем занимался? Да был художником: зарисовывал всякие раскопки, редкие находки и прочие реликвии. Недаром же Юрий Борисович окончил Санкт-Петербургский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина, получив специальность искусствоведа.

Впрочем, он не стал ни живописцем, ни скульптором, ни архитектором. Зато на радость нам сделался писателем. Увы, лишь в 44 года был опубликован его рассказ «Балкон» (в лучшем детском журнале «Трамвай»). С тех пор Вийру начали печатать почти везде; стали выходить его книжки…

Появилась и эта. В ней, конечно, не смогли уместиться все 246 произведений. Но тут собрано все лучшее, что создал Юрий Вийра для детей. И что легко узнается по его самобытному стилю: емкому, точному, без лишних слов. Вдобавок он привнес новую форму в российскую словесность, а именно диалог (между отцом и дочерью), назвав это метким словом БЕСЕДКИ. Не так ли общался мудрец Платон со своими учениками в античные времена?

Нередко в конце фраз Юрий Вийра ставит вопросительную частицу «да» (наподобие английского isn't it?). Может, это влияние эстонского языка? А может, автору просто нравится знак вопроса?.. Никто уже не узнает. Но очень хотелось бы верить, что:

Да! Да! И еще раз: ДА!

ЗАВИЙРАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ

Келумба-Шалумба

Летом я жила на даче. На даче я жила с папой, мамой и Кешей. Кеша — наш пес. Он породы чау-чау. Есть овчарки, доги, колли, пудели, доберман-пинчеры, таксы, а Кеша — самый настоящий чау-чау. И язык у него синий, как у всех чау.

Однажды утром мы пошли на станцию провожать маму на работу. Я сидела у папы на шее, а Кеша бежал впереди на поводке и тянул со страшной силой, как трактор.

Проводили маму, помахали электричке рукой и стали думать, куда нам теперь отправиться.

— Давай поедем в Африку, — предложил папа, — динозавров искать?

— Давай!

Сели на корабль, подняли паруса и поплыли.

Плыли, плыли и заблудились.

Я залезла на верхушку мачты и стала смотреть во все стороны.

Ничего не видно, никакой земли!

Тогда папа достал свою старинную медную подзорную трубу. Когда она сложена, то помещается в кармане, а если раздвинуть трубу до конца, то удержать ее смогут сто человек, такой она станет длинной и тяжелой.

Посмотрел папа в нее и воскликнул:

— Да вот же она — Африка, в той стороне!

Я посмотрела и тоже увидела Африку: желтый песчаный берег, а за ним — пальмы. А вдалеке над густым лесом торчит большущая буква А.

Чуть правее — Ф. Еще дальше, на горе — буква Р. Я повернула немножко трубу и нашла остальные три буквы: И, К и крохотную A — ее почти не видно, так она далеко.

— АФРИКА!

Но где искать динозавров? Папа подумал, что они скрываются в чаще леса. Он срубил несколько пальм и связал лианами. Получился превосходный плот. На нем мы поплыли по бурной африканской реке.

Кеша сидел на носу плота и гавкал на крокодилов и бегемотов. Папа рулил на корме веслом. А я устроилась между ними: глазела по сторонам и поедала бутерброды с колбасой — мы взяли с собой мой новенький зеленый рюкзачок с бутербродами и пакетом кефира.

Съела все бутерброды, выпила весь кефир, а динозавров все не было. Папа заволновался:

— Уже час дня! Нужно поскорее найти их — иначе не успеем вернуться и встретить маму на станции. Смотри внимательнее!

За поворотом реки показались хижины какой-то деревни.

— Спросим у местных жителей, — предложила я.

Мы причалили.

Кешу оставили сторожить плот, а сами пошли в деревню.

Постучали в первую хижину… во вторую… в третью… Ни души. Вышли на главную площадь… И здесь никого. Почта закрыта. Библиотека закрыта — на дверях табличка: «Библиотекарь болен». В продуктовом магазине санитарный день. Продавец хозяйственного магазина ушел на какую-то базу.

Мы стояли посреди пустой пыльной площади и растерянно озирались.

Вдруг над моей головой послышался шорох. Я подняла глаза и увидела африканца. Он прятался на дереве. Огромный и черный, как пианино.

На щеках — белые крестики, на лбу — кружок. Можно подумать, что на его лице играли в крестики-нолики. Негр присел и прыгнул вниз.

Я закричала: «Мама!» — и зажмурилась.

Бедная мамочка! Если бы она знала, где ее любимая дочь. Она бы в обморок упала.

Когда я наконец открыла глаза, вокруг было темным-темно от местных жителей. Они хмуро разглядывали нас, держа наготове оружие.

Папа поздоровался с ними по-английски, но никто ему не ответил. Наверно, в школе они учили не английский, а какой-то другой иностранный язык. Мама, правда, потом сказала, что все могло быть наоборот: они-то прекрасно владели английским и просто не поняли папу.

А дальше было вот что. Негры окружили нас. Они размахивали копьями и стрелами.

Вдруг где-то в задних рядах раздался истошный крик:

— Келумба-Шалумба!!!

Все повернули головы и, выпучив глаза, уставились туда. Затем, как по команде, побросали оружие и ничком рухнули в пыль.

Мы с папой тоже поглядели туда: кого они испугались? И ничего особенного не увидели. Всего лишь Кешу, бежавшего к нам по улице. Ему было очень жарко, и синий язык чау-чау свисал почти до самой земли.

Увидев на площади сразу столько людей, Кеша радостно завилял хвостом и бросился обнюхивать лежащих. И лишь потом, когда последний человек был обнюхан, ткнулся преданно в папины колени и лизнул меня в нос.

Папа вспомнил несколько слов по-африкански и попросил всех встать.

«Нет, — сказали они, — мы боимся Келумбы-Шалумбы».

— Какого Келумбы-Шалумбы? — спросил папа.

Вождь племени указал пальцем на Кешу.

Оказывается, они приняли нашего безобидного пса за какого-то злого духа: Келумба-Шалумба по-африкански означает «дух с синим языком».

Африканцы верят, что если этот дух кого-нибудь лизнет, то человек сразу посинеет и останется таким на всю жизнь.

— Ерунда! — сказал папа. — Вы же видели: он лизнул Машу в нос, и ничего с ней не произошло.