Каос и Бьёрнар. Олауг и Пончик - Вестли Анне Катарина. Страница 28

— Посмотрите налево!

Автобус ехал через лес. Впереди, недалеко от дороги, стояла под деревом лосиха с лосёнком.

— Останавливаться мы не будем, — сказал папа, — но поедем медленно, чтобы их не вспугнуть.

Каос и Олауг забыли про свою игру. Никогда в жизни Каос не видел так близко живого лося. Он смотрел прямо в глаза лосёнку и дивился тому, что лосиха оказалась такой огромной.

Автобус медленно проехал мимо лосей. Олауг, пересевшая на сиденье к Каосу, сказала ему:

— А я видела в горах лисицу!

— А я один раз нарисовал лося! Правда, я только сейчас рассмотрел его как следует. Мои папа сто раз видел здесь лосей, а может, даже двести!

— А мой папа видел серну, только это было в Швейцарии.

— Серна — кто это? — спросил Каос.

— Это такая горная коза, — ответила Олауг. — Мы жили тогда в Швейцарии, но я её не видела: я была маленькая и меня возили в коляске.

— Когда я был маленький, меня тоже возили в коляске, только это было уже давно, — сказал Каос.

— Мой папа работал в Швейцарии, и мы там жили. А потом мы переехали во Францию, а из Франции — в Норвегию. Моя мама очень рада, что мы теперь живём в Норвегии, потому что она норвежка.

— А разве папа не рад? — спросил Каос.

— И папа рад. Ему Норвегия тоже нравится, здесь очень красиво. Мы живём теперь в горах.

За окном мелькали поля и усадьбы. На дорогу выбежала собака, которая так нравилась Каосу. Он даже играл, будто это его собака и она едет вместе с ним к тёте и дяде, а потом катается с ним на финских санях возле тётиного дома. Он тогда мысленно гладил её или опирался ей на спину, ведь собака была очень большая и ей было не тяжело.

Сейчас он тоже представил себе, что собака едет с ним в автобусе. Вот она сидит между ним и Олауг. Нет, тут ей тесно. Пусть лучше она сидит в проходе. Время от времени он мысленно говорил Олауг: "Можешь её погладить. Она не кусается".

Автобус въехал в город, вот площадь и Газетный дом, но он, не останавливаясь, проехал до самой станции. Сегодня на городских автобусах уже не было флагов, и на маленьком голубом автобусе тоже, сегодня был самый обычный рабочий день.

Пассажиры разошлись, а Олауг стала бегать вокруг автобуса. Каос схватил её за руку и остановил — ведь тут Олауг мог сбить другой автобус. Через зал ожидания они выбежали на широкий тротуар. Вот где можно было бегать сколько угодно, лишь бы не задевать прохожих. Каос и Олауг убегали далеко вперёд, а потом возвращались к своим мамам.

На площади Олауг хотела перебежать на другую сторону, но Каос опять схватил её за руку:

— Стой!

— Почему? — с притворным удивлением спросила Олауг.

Каос видел, что она прекрасно знает, почему нельзя перебегать через площадь.

— Ты можешь попасть под автомобиль! — сердито сказал он. — Первый раз вижу такую глупую девочку!

— Сам ты глупый! Я просто хотела тебя подразнить!

Подошла мама и взяла Каоса за руку.

— Идём скорей, — сказала она. — Через полчаса я должна быть уже в аптеке. Приходите к нам, когда будете в городе, но, к сожалению, я бываю дома только вечером.

— Спасибо, непременно придём. Иногда мы и вечером приезжаем в город, — ответила мама Олауг. — И вы к нам приходите, когда будете в горах. Мы любим гостей, особенно Олауг!

Мама с Каосом снова вышли на Главную улицу. Каос несколько раз оглядывался назад. Вдруг он остановился.

— Что случилось? — спросила мама, она задумалась и уже забыла про Олауг и её маму.

— Они вошли в Газетный дом! — взволнованно сказал Каос.

— Ну и что?

— Но ведь нас нет дома! — воскликнул Каос.

— А может, они хотят подписаться на газету?

Наверное, так и было, но всё-таки Каосу было странно, что знакомые люди вошли в его дом, когда его самого там не было.

Перемены

Уже почти наступило лето, и Каос с Бьёрнаром много времени проводили на улице. При доме, где жил Бьёрнар, был небольшой сад, и мальчики часто играли там. А иногда они совершали и дальние прогулки. Особенно они любили одну горную террасу у небольшого водопада.

В то утро, поджидая Каоса, Эва читала газету, а Бьёрнар готовил бутерброды, чтобы взять их с собой на прогулку. Готовые бутерброды он разделил на три порции и положил их в пластмассовую коробку, отделив друг от друга вощёной бумагой.

— Какая красота! — сказала Эва, подняв голову от газеты. — Может, ты станешь поваром?

— Каждый человек должен уметь готовить, не только повар, — ответил Бьёрнар.

Эва кивнула и снова погрузилась в газету. Бьёрнар с удивлением наблюдал за ней: страниц она не переворачивала, а когда поднимала голову и смотрела на Бьёрнара, глаза у неё были отсутствующие, словно она его не видела. Но вот Эва решительно оторвалась от газеты.

— Послушай, Бьёрнар, — сказала она. — У меня к тебе серьёзный разговор. Давай поговорим, пока не пришёл Каос, а потом уже можно будет всё обсудить вместе с ним.

— Выкладывай! — Бьёрнару казалось, что это звучит очень по-взрослому.

Эва помолчала, и её молчание даже напугало Бьёрнара.

— Видишь ли, — сказала она наконец, — мне не даёт покоя одна вещь. Ты знаешь, что у меня есть несколько учеников, которых я учу музыке. Во-первых, нам нужны деньги, а во-вторых, я люблю заниматься с детьми. Много учеников я взять не могу, не хочу надолго оставлять тебя одного. Ведь я занимаюсь с ними вечером, когда Каос уже уходит домой…

— Ты обо мне не заботься, я себе дело найду, — перебил её Бьёрнар.

— Это я знаю. Но можно ведь не только преподавать музыку, вот тут в газете написано…

— Неужели в газете написано, чем тебе заниматься? — удивился Бьёрнар.

— Нет, конечно. — Эва улыбнулась. — Тут есть два почти одинаковых объявления. Вот слушай: "Кто согласится три раза в неделю быть "дневной мамой" для маленького мальчика?" А вот второе: "Маленькая девочка скучает без детского общества. Кто согласится нам помочь по понедельникам, вторникам и средам? Возможны варианты".

— А что это значит? — спросил Бьёрнар.

— Сама не знаю, — сказала Эва. — Наверно, у них есть ещё какие-нибудь предложения.

— И ты хочешь быть этим детям "дневной мамой", так же как Каосу?

— Да, мне бы хотелось попробовать, — осторожно сказала Эва.

— Но ведь они малыши! — презрительно фыркнул Бьёрнар. — Неужели ты хочешь, чтобы мы с Каосом играли с малышами?

— Нет, — ответила Эва. — Если окажется, что они слишком маленькие, вы с Каосом будете играть вдвоём, как прежде, а они — друг с другом. Понимаешь, Бьёрнар, нам приходится жить на два дома, а это очень дорого. Папа снимает в городе квартиру, готовит себе еду… Если мы переедем жить в город, это будет стоить ещё дороже. Вот мы и решили, что нам с тобой лучше жить в Ветлебю. Здесь хороший воздух, здесь ты пойдёшь в школу, и здесь у нас есть дом, который мы все очень любим. Нам не хотелось бы с ним расставаться. Поэтому я и стараюсь придумать, как помочь папе и заработать немного денег. Это одна причина, почему я хочу взять на день этих детей. А вторая — мне хочется, чтобы у тебя были как будто братик и сестричка.

— Мне никого не надо, — сердито сказал Бьёрнар. — У Каоса тоже никого нет. Мы с ним "дневные братья", и нам хватает друг друга.

— Может быть, и так, — Эва вздохнула. — И всё-таки мне кажется, что общение с детьми, даже с маленькими, пошло бы тебе на пользу. Осенью ты начнёшь учиться, а они будут приходить ко мне, пока ты будешь на занятиях.

— Я не против. Делай, как знаешь, — сказал Бьёрнар.

— Надо попробовать, — решила Эва. — Я напишу в газету. Ещё неизвестно, получу ли я эту работу — такое предложение соблазнит многих: всего три раза в неделю!

— Ладно, пиши свои письма, и идём скорей гулять, — сказал Бьёрнар. — Бутерброды готовы.

Вскоре пришёл Каос. Эва дописала письма, надела туфли на толстой подошве, брюки и приготовилась к прогулке. На Каосе тоже были башмаки на толстой подошве, и ему было легко после тяжёлых зимних сапог.