Тайна вещих снов - Биргер Алексей Борисович. Страница 8

Первым нашел нужные слова Сережа.

— Так вот! — обратился он к Леньке-Ежику. — Никто тебя силком защищать не собирается! Хочешь — оставайся у нас, не хочешь — не надо. Но ты пойми, если вас ищут суровые люди, то нам нужно хотя бы знать, чего от них ждать. Ведь если ты нам ничего не расскажешь, ты всех нас можешь подставить. А это, согласись, нечестно!

Ежик призадумался. Такой расклад ему в голову не приходил. Больше всего ему сейчас хотелось ответить как-нибудь особенно обидно, заявить, что не надо ему подачек, взять в охапку сестру и уйти, хлопнув дверью! Без вас, мол, справимся, богатенькие Буратины… Но куда он пойдет? У него духу не хватит таскать с собой по улицам маленькую сестренку, ища, куда бы приткнуться на ночлег. Глупо отказываться от такого удобного места просто ради того, чтобы насолить этим маминым-папиным деткам! Ведь получится в итоге, что насолишь сам себе. И даже не себе в первую очередь, а Поле. А ей и так достается. Вон как глазенками хлопает испуганно: ждет, что брат в очередной раз взорвется…

— Ладно! — пожал Ежик плечами. — Ваша взяла! Сам согласился — значит, мне и расхлебывать. Так вот, мой батяня…

Но тут в подвал ворвался запыхавшийся Саша.

— Что творится! — воскликнул он и осекся, увидев брата с сестрой.

Саша в нерешительности посмотрел на друзей, словно спрашивая, можно ли говорить при этих незнакомых мальчике и девочке. Ежик правильно истолковал этот взгляд и не упустил случая съязвить:

— Здрасьте вам!.. От нас требуете выложить все начистоту, а сами хотите что-то скрыть. Это, по-вашему, честно?

— Так ты нам еще ничего не рассказал! — возразил Миша. — Давай уж откровенность за откровенность. Расскажи нам о себе, а потом Саша при тебе расскажет, что ему удалось выяснить.

— По-моему, это справедливо, — поддержала Оса.

— Расскажи им… — Поля потянула брата за рукав.

Ленька собрался было грубо оттолкнуть ручонку сестры, но остановился. Некоторое время он глядел на Полю, потом хмуро бросил четырем друзьям:

— Дали бы пожрать сначала! Мы с утра не жрамши. На голодный желудок и рассказывать не хочется…

— Я сейчас принесу! — заторопилась Оса. Она жила ближе всего к подвалу, к тому же холодильник у нее никогда не пустовал.

— Опять, наверно, брата обворует, — хмыкнул Миша. — Утащит его особенные соки…

— Чего это ее брат особенные соки пьет? — полюбопытствовал Ежик. — Больной, что ли?

— Наоборот, — ответил Сережа. — Он очень здоровый. Он футболист и следит за своей формой. Пьет витаминизированные соки для спортсменов, и вообще… — Сережа сделал выразительный жест рукой, обозначив, насколько упорно брат Осы стремится вырасти в звезду первой величины.

— Футболист? — заинтересовался Ежик. — А как его фамилия?

— Фамилия у него знаменитая, — уважительно протянул Миша. — Познаменитей, чем он сам — ведь он пока и за юношескую сборную города толком не поиграл.

— Так какая же? — Ежик был явно заинтригован.

— Ласточкин, — сообщил Сережа.

Саша молчал, плотно стиснув губы, и только переводил взгляд с одного из ребят на другого. Он чувствовал, что если вымолвит хоть слово, то уже не сможет остановиться и до возвращения Осы расскажет о том потрясающем, что ему удалось узнать. А ему так хотелось ошарашить Осу!

— Ласточкин? — Ежик аж подскочил. — Сын Ласточкина? А эта… — Он кивнул в сторону двери, за которой исчезла Оса. — Эта… — Он мучительно пытался подобрать слово помягче. — Эта шалая прилипала — его дочь?

— Ну да, — подтвердил Сережа, несколько смущенный реакцией Ежика на это сообщение.

— Ведь мой батяня играл с ним когда-то! — чуть не в голос заорал Ежик. — И меня именно он в ихнюю футбольную школу принимал!

— Что?! — хором воскликнули Следопыты, включая и Сашу.

— Ну, я бросил занятия полгода назад, потому что… потому что не до того стало! — не стал вдаваться в подробности Ежик. — А раньше я…

Он умолк, потому что в подвал ворвалась запыхавшаяся Оса.

— На, ешь! — Она извлекла из пластиковой сумки пакетики с соком и наспех приготовленные бутерброды с сыром и колбасой. — И ты, Поля, не стесняйся! А потом мы еще что-нибудь придумаем!

— Оса! — опередил всех Миша. — Оказывается, Ленька — ученик твоего отца!

— Что-o? — Бутерброды и сок наверняка бы выпали из рук Осы, если бы их уже не перехватили Ежик и Поля.

— А еще его отец играл вместе с твоим отцом! — добавил Сережа.

— Погоди-ка! — Оса пристально посмотрела на Ежика. — Как твоя фамилия?

— Ш-шмирнов, я ж раш-шкаживаю! — ответил Ленька с набитым ртом.

— Кажется, я что-то припоминаю, — наморщила лоб Оса. — Отец иногда вспоминал Анатолия Смирнова. Такой, говорит, талантище, блестяще начал, но быстро сгорел… Но ведь это когда было!

— Все верно, — кивнул Ленька. — Мой батяня. А насчет того, что сгорел, это твой отец еще мягко выразился. Три года он отыграл. Все хвастается, что за них его до сих пор помнят. Ну, я тогда еще и не родился. При мне он уже мотался по разным командам в провинции — где возьмут. А брали многие — у них такие футболисты на дороге не валяются, что бы он там ни отчебучивал. Он всю страну исколесил, пока его даже в самой глухомани брать не перестали. Кому охота — то драка, из милиции его вытаскивай, то на матч выйти не может, потому что на ногах не стоит… Ему кто-то из бывших поклонников непыльную работку в Москве подкинул, и как-то он держался, пока инфляция не началась. Потом, когда Поля родилась, он на какое-то время оправился, почти в завязку ушел, дома драться перестал. Но, когда мать умерла, совсем с катушек слетел. Сто работ сменил и ни на одной зацепиться не мог. Ну, что у нас дома творилось — это еще тот рассказец. Но у батяни бывали минуты просветления. То есть мысли ему в голову приходили. Как щелкнет у него в башке, так начинает думать, как устроить наше будущее, чтоб, значит, мы без него не пропали. Вот в одну из таких минут он и потащил меня в футбольную школу. «Я, — говорит, — свой талант загубил, а тебе должно больше повезти!» Приволок, и как раз мы на твоего отца налетели…

— И что? — подалась вперед Оса.

— Ну. Твой отец говорит, что, мол, поздно вы пришли, а мой батяня просит: возьми, дескать, по старой дружбе, не пожалеешь. Не просит даже, а канючит, да так жалобно, что мне хотелось под землю от стыда провалиться или деру дать. Только я знал, что батяня потом с меня шкуру спустит, если я деру дам. Ну, твой отец поглядел на меня внимательно и говорит: ладно, мол, иди в зал, посмотрим, на что ты способен. Я потопал в зал, в форму переоделся…

— Ну и? — жадно спросил Миша.

— И дал я им всем прикурить! — усмехнулся Ленька, — Я ведь с мячиком был на «ты», едва ходить начал. И во дворе любил играть, там мне равных не было… В общем, — повернулся он к Осе, — твой отец похлопал меня по плечу, ну и говорит: считай, мол, что принят. Так я и начал заниматься… Вот только батяня как в тот день улетел на радостях, так у него совсем тормоза отказали. Я уже и в школу, и в секцию идти боялся — как бы, думаю, он без меня спьяну чего не учинил над собой или с Полей. Ну, Поля еще в садик ходила, только там задолженность копилась, потому что отец все деньги пропивал, еле на жратву оставалось. Я, значит, с утра Полю одену, соберу и перед школой отвожу ее на весь день, до шести вечера. И все равно страшно: а вдруг батяня ее сам забрать вздумает… Ладно что он в таком виде в детский сад припрется, но ведь он ее и потерять по дороге может, и мало ли что… Я заставил Полю наш адрес наизусть выучить. А сам старался изо всех сил, потому что думал: вот стану хорошо в футбол играть, меня заприметят, и вырвемся мы с Полей из этого… Несколько раз в детском саду упрашивал, чтобы Полю не отчисляли, что отец вот-вот получит деньги и мы все заплатим. Они соглашались — по-моему, все понимали и видели, как я кручусь. А потом… — Ежик обвел взглядом напряженные лица слушателей. — А потом я хмыря оформил…

Возникла довольно долгая пауза, во время которой ребята пытались сообразить, что имеет в виду их новый приятель. Затем Ежик продолжил, и слова застревали у него в горле — видно, ему не очень хотелось рассказывать дальше, но одновременно ему было необходимо освободиться от того, что он давно держал в себе.