Человек без души - Борисенко Игорь Викторович. Страница 17

Чтобы ненароком не дождаться расспросов, Эт Кобос без промедления вскочил в седло и покинул превратившийся в рай для сорняков двор. Дорога тоже изрядно заросла травой, из-под которой едва проглядывали колеи. Разве что муж кухарки или Хак обновляли их раз-другой в неделю, когда ездили на телеге в ближайшую деревеньку. Дорога вела вниз по пологому склону большого холма. У подножия в мешанине жимолости, шиповника и калины угадывались останки передовой стены. Все это пространство предназначалось для устройства лагеря: солдатских палаток, кухонь, складов. Когда-то, много лет и даже веков назад, предки Дальвига могли собрать и разместить здесь внушительную армию. Вездесущий плющ и ползунец как следует поработали над стеной, которую при штурме почти не разрушили. Ров у ее внешней стороны местами пересох, местами был до отказа забит гнилой травой и листьями, а рядом с мостом превратился в зеленую и дурно пахнущую лужу. У берегов, в клочьях бурой ноздреватой пены громко квакали лягушки.

Недалеко от моста начиналась светлая рощица, почти сплошь состоящая из берез. Тонкие невысокие деревца с ослепительно белой корой и кажущимися зеленым туманом кронами. Чистое, лишенное пней и буреломов место, в котором так приятно посидеть и послушать шелест ветра в нежной листве. Кто станет любоваться этой красотой, если Дальвиг умрет сегодня? Он едва удержался от того, чтобы спешиться и в последний, быть может, раз провести ладонью по гладким стволам. Ни к чему распускаться до таких нежностей.

Примерно через льюмил за рощей, за языком выдающегося на восток Потерянного леса, лежало обширное болото. Именно оно давало начало Визжащему ручью, который, суетливо огибая частые мелкие холмы, тек на север. Через болото Дальвиг перебрался по узкой гати из осиновых жердей. Пара кривых старых сосен стояла у ее окончания как ворота, и там дорога раздваивалась. Вправо уходила более наезженная колея: там находилась деревня. Другая едва заметная дорожка вела на сенокосные луга, что тянулись по берегам ручья. Некоторое время Дальвиг следовал по ней, потом всяческие человеческие следы пропали, потому что дальше находились запретные места. Хотя запретными они были для темных крестьян, а дети благородных родителей – Высоких или их вассалов-землевладельцев – считали своим долгом хоть раз побывать у таинственного Храма-Пирамиды. Впрочем, этим летом туда не наведывались: трава стояла густая, нетронутая, и вперед, к остаткам мощеной дороги вели только несколько совсем свежих следов, явно сегодняшних. Значит, Кальвин Геди и несколько зрителей уже там.

Конь Дальвига неторопливо миновал кочковатый луг и несколько раз глухо стукнул копытами по камням. В незапамятные времена из неизвестного ныне места к Храму вела дорога из гранитных плит. Теперь от нее мало что уцелело, однако до сих пор можно было понять, что ее проложили почти что по прямой. Редкие оставшиеся на поверхности камни были покрыты трещинами и мхом… Вскоре за группами кустов появилась и сама Пирамида, едва ли не полностью вросшая в одинокий холм. Скорее всего под этим курганом прятались стены, но никто не решался копать землю, чтобы узнать это наверняка. Никто, даже самые старые и мудрые волшебники из близлежащих замков и городов, не знал точно, в чью честь и в какие времена был сооружен храм… Ручей огибал его с запада, пробегал под скоплением огромных, причудливой формы камней и тек дальше, к стоявшему в дымке темному лесу на берегах реки Улос. Там у самых камней имелась ровная площадка, на которой трава по каким-то причинам не росла. Она оказалась засыпанной мелким щебнем тусклого желтого цвета, и ни одного ростка никогда не пробивалось между камешками. Вокруг же наоборот трава стояла густая и высокая. Три коня, склонив шеи, погрузили головы в это великолепие. Ничего другого им и не надо было. Кальвин Геди и двое его приятелей, наоборот, постоянно крутили головами и переговаривались неестественно громкими, эхом отдающимися в камнях голосами. К своему удивлению, больше никого Дальвиг не обнаружил, хотя солнце стояло в зените и дуэль должна была начаться очень скоро… Будто призывая его поторопиться, из-под камней вылетели резкие, неприятные звуки – те самые, что дали название ручью и отвращали крестьян от поездок на дальние луга. Место считалось проклятым и гиблым, хотя никто и не мог припомнить, чтобы нехороший ручей сгубил хотя бы одного человека. Тем не менее слушать стенания и завывания, непонятно как рождающиеся под камнями, было весьма неприятно. Даже Дальвиг поежился в седле, а уж стоявшие гораздо ближе к ручью Кальвин с товарищами, издавая испуганные возгласы, поспешили отойти подальше. Только кони как не в чем не бывало продолжали поедать сочную, не знавшую косы траву.

Дальвиг не спеша подъехал к неприятелям и тяжело спрыгнул наземь. Он все еще не верил, что кроме этих троих здесь никого нет, и оглядывался по сторонам. Однако ближайшие укрытия находились слишком далеко, чтобы из-за них можно было как следует разглядеть бой, да и какой смысл Белым прятаться?

Тем временем Кальвин и его друзья, увидев рядом Эт Кобоса, быстро побороли испуг и придали лицам надменные и насмешливые выражения, как это бывало всегда в присутствии Дальвига. Одеты они все были почти одинаково – в плотных кожаных куртках хорошей выделки, с узорами из стальных заклепок на груди и спине, с вышитым на правых рукавах гербом Высокого Оада, их сюзерена. Зеленый меч, нацеленный острием вниз, и над ним скрещенные еловые ветви. Однако Кальвин Геди поверх куртки надел еще и кирасу, отполированную до блеска и отливающую странным розовым цветом. Как ни малы были еще познания Дальвига в магии, он мог догадаться, что это значит: броня его противника была усилена магическим образом. В остальном Геди довольствовался обычным снаряжением – небольшие наплечники и налокотники, легкий шлем с решетчатым забралом и застежкой под подбородком. Штаны его были обшиты полосами самой заурядной кирзы, на сапогах бренчали бронзовые шпоры. Обнаженный меч, которым Кальвин нарочито поигрывал перед носом своих дружков, был изящным, обоюдоострым, с голубоватым отливом клинка. Отличная сталь, скорее всего тоже закаленная с применением заклинаний. У седла одного из коней висел треугольный щит средних размеров, но, видно, заметив, что у Дальвига с собой щита нет, Кальвин не стал его снимать.

Троица некоторое время разглядывала Эт Кобоса, не сдерживая снисходительных смешков и колких замечаний в его адрес. Наконец юноша с пушком на щеках, в желтой широкополой шляпе с пером и изрядных размеров серебряным медальоном на груди сделал шаг вперед.

– Признаться, мы уже и не надеялись, что ты явишься, – лениво промолвил он. Полуприкрыв веки, заносчивый мальчишка повернулся к товарищам, чтобы увидеть их кривые улыбки. – Но, если ты надеялся разжалобить нас, нарядившись в эти комичные «доспехи», твои труды были напрасны. Как бы жалок ты ни был, пощады не жди! У нас с собой не мужицкое дубье, а острые мечи. Они пронзят твою гнилую скорлупу насквозь!

– Браво! Браво! – закричали наперебой Кальвин и его второй приспешник. – Нионард, ты прекрасно сказал! Очевидно, это начало для твоих новых стихов? Когда мы их услышим?

Нионард жеманно поклонился, сняв шляпу и подметая пером траву.

– Скоро, скоро, Кальвин! Сегодня ты дашь мне прекрасную тему и, надеюсь, пару захватывающих моментов, вокруг которых я смогу построить песнь. Так что смотри, не убивай его слишком быстро!

Под их дружный хохот и шутки Дальвиг неторопливо скинул плащ, обмотал его вокруг луки седла и вышел на засыпанную щебнем площадку. Он был спокоен – и сам удивлялся этому! Еще неделю назад, услышав насмешки в два раза менее оскорбительные, он заревел бы как дикий зверь и бросился в драку… Но сейчас это было бы просто глупым поступком. Ведь он хозяин в нынешнем положении. Он знает, а они – нет! Вынув Вальдевул (новый взрыв хохота вознесся к небу над его противниками), Дальвиг расставил ноги и попытался покрепче ухватить рукоять обеими руками. Увы: кисти у него были довольно велики, а меч сделали все же для одной, пусть и большой.