Человек без души - Борисенко Игорь Викторович. Страница 33

На поле грязи, которое лежало перед ними, поднималось несколько жидких струек дыма – все, что осталось от убийственных светляков. Упай снова вопил от радости и с благоговейным ужасом дотрагивался до плеча Дальвига, а тот отвечал отстраненной легкой усмешкой, застывшей в уголке рта. Он чувствовал гордость, и чудовищное напряжение всех мышц тела, незаметно подкравшееся во время вызывания дождя, постепенно сходило на нет. Только руки и ноги дрожали еще сильнее. Однако гордость, которую Дальвиг прятал глубоко внутри себя, была так сильна и велика, что он мог бы расплакаться от счастья, если б дал волю чувствам.

Впереди оставалась только цепь кое-как сделанных укреплений. Уже слышались хриплые вопли ее защитников, обещавших наступавшим скорую и мучительную смерть. Противоположная сторона не осталась в долгу, обрушив на врагов самые гнусные ругательства. Те, кому посчастливилось обладать луком, спешно набрасывали тетиву и выбирали стрелы для первого выстрела – хотя стрелять было еще рано. Дрянные маленькие луки кочевников били всего на полсотни шагов. Вдруг, несмотря на расстояние до оборонительной баррикады, в воздухе раздался протяжный свист. В груди одного из кочевников появилось оперенное древко, и он рухнул на спину так резко, будто у него из-под ног выдернули ковер. Оставшиеся в живых дружно закрылись щитами и попадали на колени, чтобы спрятаться за ними полностью. На ногах остались очень немногие – вожди, их телохранители, пара других, с виду самых сильных бойцов. Дальвиг тоже стоял, надежно прикрытый большим щитом Забуника, и с интересом думал, что сок кизлы, видимо, слишком дорог для большинства кочевников. Или же они выпили его недостаточно много?

Упай подбежал к раненому, сучившему ногами в жидкой грязи и бессильно дергавшему за древко.

– О Повелители Ядовитых Дождей! – завопил Собиратель Носов. – У них демоническое оружие, которое со страшной силой мечет тяжелые стрелы!

Над сотнями валявшихся в засыхающей грязи вояк пронесся слаженный стон.

– О Дымящиеся горы! Сорвалась наша атака, ничего не скажешь! Кто как, а я не пойду навстречу потусторонним стрелкам! – слышалось тут и там. Время шло, и Дальвиг флегматично посматривал вперед и по сторонам. Над боками перевернутых телег и камнями мелькали едва заметные головы, и много. Подступы к Холатырену с востока и запада терялись в пелене всегдашней взвешенной пыли, исторгаемой вулканами на севере, и нельзя было видеть, что там творится. Большие группы кочевников, тоже наступавшие с юга по правую и левую руку от отряда Дальвига, продвинулись еще меньше. В одном месте клубы пыли были особенно густыми; иногда оттуда вырывались крошечные фигурки бегущих в тыл людей, а желтое облако изнутри то и дело озарялось вспышками белого сияния.

Что же будет, если Ргол не сможет взять город? Будут ли струсившие войска и не справившиеся с возложенными на них задачами военачальники подвергнуты экзекуциям? Как бы Дальвиг ни был горд своими успехами, они могут оказаться недостаточными перед лицом раздосадованного неудачей князя. Нервно облизнув губы, он скосился на Забуника, не менее флегматичного, чем он сам. Несомненно, он не только проводник, но и соглядатай. Как знать, какими словами он станет докладывать хозяину о поведении молодого волшебника? Не окажется ли, что тот был слишком медлителен и осторожен?

Дальвиг еще раз облизнул губы, не замечая, что на них щедро осел мелкий пепел. Ему нужно было придумать что-то, чтобы трусливые кочевники продолжали наступление. Что же? Он мог все-таки вынуть и почитать Книгу – тех заклинаний и умений, которые он мог вспомнить без ее помощи, тут явно не хватает. Еще у него был Жезл… Прищурившись, Дальвиг выглянул из-за щита, чтобы тщательнее рассмотреть вражеское укрепление. В основе своей оно имело небольшую земляную насыпь, немного камней, а сверху – разнообразные деревянные предметы и мусор, а также щиты из бараньих и лошадиных шкур, обмазанные раствором из глины и соломы. Рука сама собой полезла в сумку на поясе и нащупала там теплый черенок волшебного оружия. Как правильно заметил Ргол, в битве Жезл – не самый лучший выбор. Один, два, самое большое – три выстрела… Но это тогда, когда ты пытаешься жечь врагов по одному человеку! Здесь путь преграждал иной противник: дурацкая куча мусора пыталась помешать славе будущего великого воина и мага! Большая ошибка с ее стороны. Направив всю свою ярость на несчастную баррикаду, Дальвиг принялся гладить выпуклый рисунок на боку Жезла.

Мощь его поистине впечатляла: скопище деревянного и кожаного мусора вспыхнуло сразу на отрезке локтей в двадцать напротив Дальвига. Неизвестно, приготовились ли защитники к тому, что их укрытие попытаются поджечь, – если да, то это им нисколько не помогло. В отличие от солдат Симы, которые в мгновение ока становились пеплом, баррикада не обратилась в головешки. Впрочем, этого и не требовалось. Огонь охватил ее стеной в человеческий рост и заревел так, что было слышно даже валявшимся в грязи рядом с Дальвигом кочевникам. Еще громче были крики тех воинов Холатырена, которые слишком тесно прижимались к оборонительным конструкциям. Можно было заметить, как пятна огня мечутся туда-сюда позади основной стены пламени. Ревущий оранжевый зверь со скоростью мчащейся по крутому склону горной реки распространялся в обе стороны, пожирая щедрую пищу.

Упай, Ямуга, Тагамон и остальные потрясали оружием, выкрикивали похвальбы богам и Дальвигу. Самые трусливые вопили прямо из грязи; у многих смелости резко прибавилось, они поднимались на ноги и поспешно бросались в атаку.

Сверху снова хлынул плотный волшебный дождь, только на сей раз он был призван вражескими колдунами. Пламя, рожденное Жезлом, поддавалось с трудом. Сначала его рев доносился даже сквозь оглушительный стук и шелест ливня, потом он постепенно стих и превратился в чуть менее громкое шипение. Баррикада стала обугленной, дымящейся насыпью весьма скромных размеров, да и головешки, в которые обратились высокие завалы, вряд ли смогли бы помешать атакующим перебраться на ту сторону. Преимущество защитников было упущено: теперь и наступавшие могли разить их из своих луков ничуть не менее смертоносно, чем противник из арбалетов, зато гораздо проворнее. Теперь, вопреки опасениям Дальвига, кочевники не струсили. Никто не бросился наземь, никто не пытался убежать. Может, оттого, что защитников за обратившейся в жалкую кучу подпаленной грязи линией обороны оказалось в несколько раз меньше, чем нападавших? Три сотни холатыренцев против сразу трех племен степняков, и в каждом более тысячи воинов… Одни атакующие бросились в рукопашную, другие прикрывали их плотной стрельбой из луков.

Однако пораженные внезапным исчезновением баррикады, бешеным волшебным огнем и видом многочисленного противника, обороняющиеся не приняли боя и бросились бежать. Многих настигли стрелы, но некоторые смогли достигнуть стен: там их ждали спущенные веревки. Никто не стал их преследовать, ибо сверху со стен уже начали стрелять. К счастью, ни одного арбалета там не нашлось, только те же самые маломощные луки. Стрелы на излете падали у самой насыпи, за которой поспешили укрыться возбужденные, прославляющие собственную удаль кочевники.

– Ох-ха! – Запыхавшийся Упай уселся на землю рядом с Дальвигом и прислонился спиной к склизкой стене насыпи. Весь он был мокрый: по лицу текли вперемешку пот и дождевые капли. – Это была хорошая битва! Волшебник, ты видел, как мои молодцы отделали их?

Оскалив гнилые зубы, Упай в экстазе подергал себя за седую бороду. Дальвиг счел излишним напоминать ему, как «молодцы» пугливо вжимались в грязь и собирались обратиться в бегство. С флангов приползли слишком осторожные, чтобы идти в полный рост, Ямуга и Тагамон. Они решили устроить небольшой военный совет и некоторое время отчаянно ругались, хотя на самом деле каждый говорил только об одном – дело сделано, и дальше идти неразумно.

– Зачем же вы вообще согласились идти на эту войну? – раздраженно спросил Дальвиг, терпеливо выслушавший все ругательства и похвальбы кочевников друг перед другом. Забуник, сидевший чуть в стороне, криво усмехнулся. – Если вы будете сидеть здесь, пачкая задницы в грязи, кто возьмет город?