Тайна пиратских сокровищ - Биргер Алексей Борисович. Страница 9

— Чтобы Леонид Дасаевич когда-нибудь якшался с пиратами? — усомнилась Оса.

— А ты вспомни, каким представлялся Джон Сильвер — самым добродушным и милым из всех! А оказался самым хитрым и жестоким! Кстати, Джон Сильвер был коком, и Леонид Дасаевич скорее всего тоже был коком — где же еще он мог так заучить поварское искусство?

Ребята молчали, подавленные напором Сашиной фантазии.

— Но Джона Сильвера не убили, — заметил после паузы Сережа. — Наоборот, он был единственным, кто спасся — благодаря своей хитрости!

— Ну и что? — возразил Саша. — Всякое бывает. Иногда даже самые хитрые прокалываются А Леонид Дасаевич мог быть главой одной из конкурирующих пиратских группировок — той, которая уворовала все сокровища! В книге Джон Сильвер и Билли Бонс были против друг друга, но в жизни они вполне могли быть заодно, как сейчас и получилось! — Саша уже говорил о своих фантазиях как о непреложном факте.

— Не забывай, что он боялся какого-то «человека с часами», — напомнил Петя. — Стал бы он бояться, если бы он действительно был таким крутым главарем, каким ты его изображаешь?

— А мне Сашина идея нравится! — сказал Миша. — Она, конечно, из пальца высосана, но мне бы хотелось в нее верить. До чего было бы здорово столкнуться с настоящими пиратами — и отправиться на поиски сокровищ!

И Миша затянул:

Его друзья, развеселившиеся и взбудораженные, тоже попавшие под обаяние Сашиной фантастической идеи, подхватили:

Миша вскочил на стул и принялся дирижировать, размахивая руками, как ветряная мельница.

Хор пропел до конца:

— «Все равно за борт»! — восторженно повторили друзья. Так им хотелось хоть на секунду поить в небывалое! Чтобы и надутые тугие паруса и соленый морской ветер…

Ребята, запыхавшись, умолкли и поглядели друг на друга с веселым изумлением: надо же, прямо затмение нашло!

— А мне вот что пришло в голову, — задумчиво проговорил Петя, пристально рассматривая надписи на двух одинаковых часах. — По-моему, таких часов должно быть не две штуки, а больше, и они что-то означают — какой-то тайный знак! Леонид Дасаевич что-то знал об этих часах, а двое людей, у которых они были, пытались установить контакт с Леонидом Дасаевичем! Очень похоже, что эти часы — какой-то пароль, понятный посвященным! И, кроме того… Смотрите! По краю крышки идет еще одна надпись, мелкими буквами. «Спасение современного мира во Второй мировой войне — Триумф… наверно, лучше перевести как торжество… правого дела». И, — Петя пригляделся повнимательней, — на этих часах отмечены нацарапанным крестиком разные слова! На одних — «современный», на других — «торжество»! Интересно, что все это значит?

— Ясно что! — поспешила откликнуться Оса. — Таких часов существует еще несколько штук, и на каждом экземпляре помечены какие-то другие слова или буквы. Когда владельцы этих часов соберутся все вместе, они смогут составить цельную надпись — цельное послание. И очень может быть, будет сообщение о том, где спрятаны сокровища! Они сделали это, потому что не доверяли друг другу! Доверили кому-то самому честному, наверно, Леониду Дасаевичу — спрятать сокровища а часы с кусочками зашифрованного послания раздать или разослать всем остальным! То, что сокровища существуют, я голову даю на отсечение! Ведь мы видели у нашего старика-скандалиста золотые монеты — и, по-моему, вполне очевидно, что это только малая часть!

— Звучит красиво и гладко, — иронически усмехнулся Миша. — Но не стоит забывать, что все это только наши домыслы! Мы можем увлечься ложным следом — и пропустить настоящий… И потом, где их искать, эти остальные часы?

— Во всяком случае, у нас есть два слова: «торжество» и «современный», — заметил Саша. — Есть от чего танцевать!

— А ты что думаешь, Сережа? — спросила Оса.

— Я думаю… — начал мальчик, но в это время сверху послышались голоса, а потом в дверь подвала постучали.

— Кто там? — откликнулись ребята.

— Это я, Владимир Иванович! — раздался голос начальника РЭУ. — Можно к вам на минуту?

— Да, входите, пожалуйста!

Начальник РЭУ вошел не один — вместе с ним были три то ли китайца, то ли вьетнамца. «Неужели те самые арендаторы, о которых говорил Василий Евсеевич?» — подумалось друзьям.

— Вот тут какое дело, ребята! — начал Владимир Иванович. — Представители фирмы ищут себе помещение под склад и контору. Одно из подвальных помещений нашего дома их вполне устроит. Я вас выселять не собираюсь, но если им понравится именно ваш подвал, вы ведь не будете против, если я переселю вас в другой, а?

— Но ведь наш подвал — это просто закуток, — вскинул брови Сережа. — Есть помещения и попросторнее. Конечно, мы понимаем, если они могут платить, а мы не можем, то им и выбирать. Но мне кажется…

— Да я тоже так им и сказал, — кивнул начальник РЭУ. — Но они все равно пожелали осмотреть. Ну, вы ведь понимаете, я никого не хочу обидеть…

Интересно, подумалось ребятам, был бы он так вежлив, если бы не рассчитывал на вполне конкретную помощь от наших родителей, особенно от Мишиного отца, зампрефекта? Но как бы то ни было начальник РЭУ явно предпочитал покончить дело миром, а не вытуривать ребят взашей.

— Пусть смотрят, мы не против, — пожала плечами Оса.

Ребята внимательно присматривались к трем предполагаемым арендаторам. От друзей не ускользнуло, как Саша, увидев эту троицу, невольно посторонился подальше, в тень… Теперь он не отрывал глаз от невысокого человека в темном костюме, который стоял, с равнодушным видом прислонясь к косяку двери, пока двое других осматривали помещение. Складывалось впечатление, что эти двое — хозяева, а человек в темном костюме — их охранник.

— Оцень холосо, оцень холосо, — закивал один из предполагаемых хозяев. — Немнозко маловато, но холосо.

— Только тут была одна сталика, она лугалась оцень, — добавил другой. — Она близко зивет?

— Старик? — Владимир Иванович нахмурился — А, Митрофанов, наш штатный скандалист! Он живет почти что прямо над этим подвалом. По-моему, черный ход из его квартиры выводит прямо сюда… Но черный ход заколочен, так что и волнуйтесь, не будет он каждый Божий день спускаться к вам и ругаться, отравляя вам жизнь…

Фирмачи слушали внимательно, с заметным напряжением: видно было, что им трудновато воспринимать русскую речь на слух, особенно длинные фразы с такими оборотами, которые не каждому иностранцу понятны, и поэтому они старались не пропустить ни единого слова.

— Он вообще несколько месяцев не сможет ни с кем ругаться! — вмешался Петя. — Сегодня утром его увезли в больницу с обширным инфарктом, собирались прямиком положить в реанимацию.

— Вот как? — оживился начальник РЭУ. — Откуда вы это знаете?

— Мы сами его подобрали около подъезда, — объяснил Миша. — И вызвали «Скорую».

— Вот видите… — Владимир Иванович развел руками, повернувшись к фирмачам. — Старик несколько месяцев будет в больнице, так что можете не бояться. Я-то понимаю, меня самого этот старый хрыч вконец достал своими кляузами, — добавил он, обращаясь больше к ребятам, чем к предполагаемым арендаторам.

Вьетнамцы переглянулись.

— Оцень заль, — сказал один из них. — Сталика была дулная, но мы не хотим ему плохо. Мы зелаем ему велнуться здоловым. И мы будем вам звонить.

— Да, мы будем вам звонить, — с милой улыбкой закивал второй. — Мы смотлим есе несколько подвалов и звоним, какой мы возьмем. Один день, два дня, не больсе.