Чудесный мир - Батуев Андрей Михайлович. Страница 6

Сорока Петька тоже любит поболтать: «Вовочка, Вовочка, что мне делать? Сообразим на троих?» Повезли ее как-то на выставку птиц. Сидит Петька в маленькой клетке, насупился — не хотел из своей вольеры уходить. Мы ему и говорим: «Что? Попался?» А он в ответ басом: «Ну и что ж?» И так важно, словно он и впрямь отвечает на вопрос.

Перебранка.

Таким клювом какаду может перекусить даже железо.

«Дай червяка, дай червячка», — шепеляво просит скворка.

Волнистый попугайчик Юрочка очень привязан к своей воспитательнице Гале. Есть у него и любимая игрушка, которую он таскает за собой и даже кормит. Это пластмассовый Буратино. Поставит он его перед собой и приговаривает: «Юрочка, куда пошел?»

Амазон Нора умеет пользоваться ложкой и обязательно большой, маленькую бросит. Он очень сильный, а голос у него на редкость зычный. В клубе «Природа» на выставке говорящих птиц он был в центре внимания. Посетители толпятся, шумят. Тут не то что птицу — своего голоса не услышишь. Но выручал Нора. Он как рявкнет на весь зал: «Тамара!» — так сразу лица у всех и оттают. Шутка ли сказать, 200 человек перекричать. Вот это голос!

Желтохохлый какаду Лада снимался в фильме «Каин XVIII». Пришлось давать подписку, что безопасность артистов гарантируется. Но, видимо, талант Эраста Гарина покорил Ладу, и на съемках попугай вел себя безукоризненно. В сцене игры в жмурки он говорил: «Ку-ку!»

Куконя

Из всех пернатых попугаи выделяются рядом ценных качеств для любителей птиц. Они очень красивы, хорошо привязываются к хозяину, умны, долговечны. Известны случаи, когда в семье жил как бы фамильный попугай, то есть приобретен он был бабушкой или дедушкой, а, доживал свой век уже у внуков. Таким долголетием славятся еще только вороны да крупные хищники, а большинство птиц живет в клетках от четырех до десяти лет.

Но, пожалуй, самое ценное качество попугаев — это их способность говорить и имитировать различные звуки, как например лай собаки, ржание лошади, скрип двери и тому подобное. Правда, научиться говорить могут и другие птицы — вороны, сороки, майны, скворцы, но попугаи в искусстве подражания бесспорно занимают первое место. Я знал попугая, который пел куплеты Мефистофеля. На такой «номер», конечно, способен только попугай.

Моя склонность к этим тропическим птицам постепенно сделала меня обладателем целой живой коллекции. Сейчас, когда я пишу эти строки, у меня живут 13 больших попугаев. Здесь и серые с красными хвостами жако, и зеленые с голубыми лбами амазоны, и белые и розовые какаду, у которых в минуты волнения на головах словно распускаются огромные диковинные цветы — это они поднимают свои хохлы. Но главная моя гордость — короткохвостый лори, Куконя. Вот о нем я и хочу вам рассказать подробно.

В зоопарках мы почти не встречаем лори, так как эти нежные птицы в природе питаются соком цветов, они медососы. У них имеется специальное приспособление — кисточка на конце языка для добывания сока. В отличие от попугаев гладкоязычных, лори называются щеткоязычными. Я знал, что щеткоязычных короткохвостых лори сохранить в неволе очень трудно, и когда мне предложили приобрести Куконю, решил только посмотреть его, но не брать.

В холодный декабрьский вечер я поехал на «смотрины». С первого взгляда на птицу я понял, что зря давал себе зарок, настолько это было красивое и веселое создание. Ярко-красный, с пурпурно-черной шапочкой на голове, штанишки синие, а крылья зеленые на сине-желтой подкладке. Только тропики могут создать такое богатство красок и оттенков. Попугай был очень смелый и, разгуливая по столу, «пугал» сидевших рядом на диване двух собачек той-терьеров, и те боязливо сторонились его большого красного клюва. Выяснилось, что и старый кот боится стремительного и дерзкого лори.

Хозяин уверял, что попугай хорошо говорит несколько слов, но уговаривать меня было излишним, я и так понял, что Куконя именно та птица, которой мне как раз не хватает. И вот мы уже едем с ним в такси. Он сидит в своем спальном домике, который обернут газетами и большой тряпкой. Попугаи очень боятся простуды.

Дома Куконя был водворен в просторную клетку, и я стал с нетерпением ждать, чтобы он что-нибудь сказал. Ведь я еще не слышал, как он говорит. Но мой новый питомец, по-видимому, не был расположен говорить и исполнял на жердочке какой-то своеобразный танец. Он высоко подпрыгивал так, что обе ноги отрывались от жердочки, и своими порывистыми движениями и скачками очень напоминал сороку. Я поставил ему корм — подсолнухи, овес и рисовую кашу. Попугай с аппетитом принялся есть кашу, а затем отдал дань и семечкам. Мандарин он ел с большим удовольствием и очень своеобразно: разгрызал кожицу и затем высасывал его так, что оставалась совсем пустая оболочка.

Попугаи обычно спят, сидя на жердочке. Мои кольчатые попугаи часто спали, прицепившись за прутья вольеры. Но многие лори спят распластавшись на полу клетки, и я на ночь поставил Куконе его спальный домик — небольшой посылочный ящик, на дне которого была постелена «простынка». Увидев свою «постель», Куконя подошел к ящичку, заглянул внутрь, постучал по ящику клювом, словно проверяя, все ли в порядке, и вдруг низким мужским голосом сказал: «Спать, спать, Куконечка, спать, хороший, маленький». Разумеется, я был покорен таким началом.

На другой день попугай, сидя на жердочке, громко зацокал, а затем стал говорить: «Куконя, Кукоша, Кукошенька, говори, говори, скажи что-нибудь. Леня, Ленечка, Леня, не кури, слышишь, что тебе говорят, понял, понял». Признаться, я был поражен. Говорить такие большие фразы могут научиться только жако и амазоны, да и то очень немногие. Первое время я стал записывать, что говорит мой талантливый лори. И чего только здесь не было: «Куконя, Куконечка, Кукошенька, хорошечка, славная тварь, хулиган, хулиганишка, что ты кричишь, ну что ты орешь, ну и вредный же ты, Кукошка, что ты хочешь, а? Кашки, кашки, ах, как вкусно, еще ложку, ха-ха-ха, ай-ай: ай, кто там? Тихо-тихо, чего-чего, что ты испугался, куда ты пошел, иди смотри телевизор» и так далее.

Но вскоре я понял, что составить словесный репертуар Кукони невозможно, так как он запоминал и повторял слова часто с одного раза. Он говорил то, что не мог слышать у меня, и, видимо, помнил со времен своих первых хозяев. Как-то я сел пить чай рядом с клеткой, но не угостил, как обычно, Куконю. Ему это не понравилось, и походив вдоль клетки, он остановился и требовательным тоном сказал: «Чего ты жрешь, давай Кукошке кашки, картошки». Я сделал вид, что не слышу, и продолжал спокойно пить чай. Надо было видеть, как возмутился попугай. Уставившись на меня через решетку клетки и порывисто кланяясь, он закричал с запальчивой интонацией: «Давай мне кашки, слышишь, что тебе говорят». Это было так неожиданно и так по-человечески, что я тут же дал ему кусочек хлеба с маслом, и успокоившийся Куконя вспорхнул на жердочку со своим бутербродом. Больше всего меня поразило то, что слова, сказанные попугаем, имели чисто человеческий оборот: «Давай мне кашки» — и были употреблены вполне к месту.

Обычно болтовня заменяет попугаям песню. Самое поразительное то, с какой точностью попугай не только произносит слова, но и воспроизводит человеческую интонацию! Так, однажды, когда я вернулся домой, мой Куконя сказал: «Ну расскажи мне, что ты сегодня делал, а?». Вопрос был задан настолько выразительно, что я поймал себя на том, что хотел ответить, а ведь он, конечно, ничего не спрашивал, а просто скопировал слышанную фразу. Мои попугаи не раз заставляли меня от души смеяться на неожиданную, удачно сказанную реплику. Так, однажды, потеряв терпение, я прикрикнул на гологлазого какаду, отчаянного крикуна, на что амазон важно заметил: «Спокойно, спокойно…» В другой раз один шахматист с увлечением рассказывал мне о своих турнирных успехах, и вот Куконя, внимательно слушавший рассказчика, неожиданно громко сказал: «Ну что ты врешь, ну что ты врешь, некрасиво, некрасиво…» Возможно, попугай попал не в бровь, а в глаз, во всяком случае получилось чрезвычайно комично. Попугая можно приучить говорить и к месту: например, уходя, говорить «до свиданья», а возвращаясь — «здравствуй», — и птица будет прощаться и здороваться, создавая иллюзию, что она понимает смысл слов.