Круг костра - Ардова Людмила. Страница 49

— Да…. кхм, кхм.

Старик не знал, что ответить.

— Простите, мы были бестактными, — извинилась Тая. — Просто мы подумали, что вам плохо. И решили помочь.

— В магазин сходить или в аптеку, — сказал Вадик.

— Если бы этим можно было все вернуть, — грустно ответил Старик, — увы… ни аптека, ни магазин не вернут мне мою далекую молодость. Я плачу, потому что остался один — 5 лет назад я похоронил жену. Мы жили душа в душу, и сегодня годовщина нашей свадьбы. А все друзья мои мертвы, никто не поздравит меня. Я отнес цветы на могилу жены и пришел в сквер, потому что мы любили сидеть с ней на этой скамейке.

— У вас очень красивая и добрая история, — сказала Тая. — Вы прожили счастливую жизнь.

— Но трудную. Да, в ней было много счастливых минут, но еще в ней было много борьбы и долгих тяжелых лет.

— И все-таки, вы были вместе.

— Да, это так.

— Просто вам сейчас не нужно быть одному…

— А кому я нужен? Я — старый неинтересный человек, потерявший связь со временем.

— Нет, — твердо сказала Тая, — вы не потеряли связь со временем — это Время потеряло вас. Вы очень хороший, потому что только очень хороший человек приходит посидеть на скамейке, которую любила его жена. Мы хотим, чтобы у вас улучшилось настроение.

Джек очень захотел этого — старик сильно растрогал его сердце. И тот вдруг улыбнулся, поймав волну целительной доброты.

— Спасибо, вы замечательные дети.

— Хотите мороженое? — предложил Вовка.

— Мороженое?

— Ну да! Как в далеком детстве! Вам надо съесть мороженое.

Ребята сидели рядом и долго болтали со стариком, которого звали Николай Алексеевич. Он много знал, когда-то то ходил в море, разное повидал на своем веку. Детей удивила его большая жизнь, интересная история. Они внимательно слушали о том, как старик познакомился со своей женой Любашей, как любил ее и скучал в долгих рейсах, какие подарки ей дарил. Детям показалось, что у их ного знакомого включился телевизор воспоминаний. Он увлеченно рассказывал о том, как они ходили в походы, какие фильмы смотрели, о том, что на досуге составляли кроссворды — это было их увлечение. Огромная жизнь прочертила как комета свой след в слабеющей памяти старика. В ней были обиды, недоразумения, маленькие ссоры, гибель друга в горах, любимые песни.

Оказывается, даже в таких простых историях есть что-то необыкновенное. Старик был частью прошедшей эпохи. А старые люди, как старинные шкатулки — в них много разного можно раскопать: и их ошибки, и их победы, интересные истории и опыт трудных лет. Но не всякая шкатулка готова поделиться своими секретами. К каждой нужен особенный ключ.

Дети мило попрощались с новым знакомым и взяли с него клятву, что он перестанет хандрить. У старика потеплело на душе, как будто он немного оттаял после холодной зимы.

Расставшись с одним из постоянных обитателей сквера, ребята заметили, что пирамида как будто треснула в основании, но все еще крутилась. Они стали рассматривать других людей.

На одной скамейке сидела модно одетая женщина. Она читала яркий журнал, но лицо ее при этом было хмурым как ночь. Словно она злилась и не могла выплеснуть свою злость. Она была молода, красива и читала интересный журнал, но злость брызгала из нее колючими брызгами, а лицо было таким….напряженным и сердитым.

— Обида, — сказал Вова, — ее душит сильная обида на кого-то.

— На подругу, — прошептала Тая, удивляясь тому, как она это поняла, — не стоит с ней говорить — вряд ли она нам расскажет.

Джейн стало очень любопытно, ей захотелось узнать тайну женщины и она, незаметно для себя, "вошла" в канал информации, и ребята увидели яркие воспоминания незнакомки: две девочки дружили с самого детства. Они выросли, ходили вместе на танцы, встречались с юношами, вышли замуж, у них появились дети, а они все дружили. Это были очень давние и хорошие отношения, но однажды! Женщина сидящая на скамейке, ее звали Диана, поделилась с подругой по секрету своими планами. Она была намерена сделать карьеру, но это было связано с большими сложностями: частые командировки, напряженный рабочий день, нервы. Диана не хотела раньше времени волновать семью, пока не решит окончательно. Она посоветовалась с подругой, а та взяла и все рассказала ее мужу. Дома вышла ссора, от карьеры пришлось отказаться и с подругой она не разговаривает уже два года.

Дети увидели другую сторону медали: подруга не хотела ее предавать, она не желала ей зла, она просто думала, что спокойная и размеренная жизнь лучше для Дианы, а новая, но нервная работа лишит ее многих радостей жизни.

Она из самых лучших побуждений лишила ее выбора, думая, что поступает во благо. Очень часто близкие и любимые люди, думая, что поступают во благо, вредят тем, кому хотят принести пользу. Дети переглянулись. Вова подошел к Диане.

— Вам следует простить ее, — сказал он.

Женщина подняла на него удивленные глаза.

— Кого?

— Вашу подругу. Вам будет легче. Она скучает по вас и очень переживает.

Диана ничего не сказала, встала со скамейки и, бросив журнал, пошла прочь. Но Вова заметил, как что-то дрогнуло в ее взгляде. Ребята увидели, что она достала из сумочки телефон и долго-долго очень эмоционально говорила с кем-то, называя ее Ритой.

— Как думаешь, мы помогли ей? — спросила Тая Вовку.

— Надеюсь, что они помирятся!

Еще дети увидели одного человека: сгорбленного и хмурого. Он был, словно притянут к земле какой-то ношей, и безрадостное лицо отчаявшегося человека не позволяло определить его возраст: ему можно было дать и 20 и 30 и 40 лет.

Но по пятнам краски на рукавах и пальцах и даже на левой щеке ребятам было ясно, что он имеет дело с красками.

— Но что же с ним происходит? Обычно художники люди вдохновленные, погруженные в творчество — размышляла Тая.

— У них часто случаются депрессии, — сказал Вова со знанием дела, — они сомневаются, на них накатывает, они люди эмоционально неуравновешенные.

— Откуда ты столько знаешь, доктор психиатрии? — подколола его Джейн.

— Мама у меня пишет, и она часто переживает кризисы настроения. Для творческого человека это нормально. Она даже утверждает, что у нее лучшие вещи получаются, когда ей плохо. Плата за творчество.

Вовкиной самоуверенности можно было позавидовать!

— Ну, ты базу подвел!

— Нет, тут что-то другое. Сомнение и упадок сил — это другое, — возразила Тая.

Она подошла к человеку.

— Простите!

— А! Что! Где!

Человек очнулся, словно от забытья. Он выглядел очень рассеянным.

— Мы хотим вам помочь.

— Мне?

Он произнес это "мне" с таким выражением, как будто ему сообщили, что он сейчас полетит на Марс.

— Развлекаетесь! — грустно сказал он, — нехорошо!

— Да почему вы нам не верите?! — рассердилась Тая. — Мы тут всем помогаем, разве это не нормально?

— Мне никто не может помочь, — уныло сказал художник.

— Откуда в вас столько разочарования?

— Да! — воскликнул он, — а вот если бы ты, девочка, десять лет писала картины и писала не как поделку, а вкладывая себя, душу, совершенствуя свое мастерство, а при этом все — тишина! Мне никак не удается пробиться, я не умею улаживать свои дела, так не просто устроить выставку. Я пишу не в модной нынче манере. Вот если бы я намалевал платье голого короля и повесил ценник с шестизначной цифрой и у меня были хорошие связи в галереях, то может все вышло бы по-другому.

— Покажите нам свои вещи, — попросила Тая.

— Как, прямо сейчас?

— Да!

— Хорошо, да вон же они три картины! Тут я продаю их за бесценок. А трудился над ними больше года! Как это справедливо?

— Нет, — тихо сказала Тая.

— Вот и я говорю! Чтобы пробиться, надо уметь делать фокусы, а я этого не умею.

Дети подошли к его работам, расставленным на скамейке.

На одной был морской вид. Море и берег. Море как море, берег как берег! Но что-то большее было в этом сюжете — что-то такое, что цепляло за душу. Как будто этот Берег был берегом Детства, Счастливым и Чудесным Воспоминанием, на нем лежала перевернутая лодка, на которой уже никто не уплывет в ту далекую страну, потому что лодка потрескалась и пришла в негодность. Не просто лодка, а мысль о том, что нельзя прожить жизнь заново. Это было больше, чем поделка — это было искусство.