Граница в роще Сосновой - Дьяконов Юрий Александрович. Страница 16

— Что, Рыжий, съел!..

— Окружить! Достать живым или мертвым! — неистовствовал Рыжий.

Кусты, примыкающие к оврагу, окружили. Но мальчишка пропал.

— Расстрелять всех «пленных»! — отдал Валька зверский приказ. Его неохотно выполнили. Сорвали красные звездочки с груди «пленных». «Синие» хмурились: непривычно выполнять команды «убитого» командира. А «убитые» «красные» усмехались…

В довершение всех бед, прибежал посыльный из штаба:

— Валька! Командарм приказал сменить полк Иванова у знамени.

— Не пойду! — Валька прямо-таки позеленел от злости.

— Рыжий, не дури! — посоветовал посыльный. — Ты ведь знаешь Ивана Сидоровича. Он и так хотел отослать тебя на кухню.

Характер начальника Валька знал и, помедлив, ответил:

— Есть…

Сменив полк Иванова, Гак с досады плюхнулся на траву и долго лежал не поднимая головы. Внутри все кипело.

— Валька… Валька!.. Рыжий, ты что, оглох?!

— Ну чего тебе? — Валька поднял голову.

Над ним склонился Колька Чудинов.

— Валька… а ведь это нечестно, что ты полком командуешь. Тебя же убили… Чего ты на меня так смотришь? Ну скажи честно, как ты считаешь: живой ты или мертвый?

— Ах ты Жирафа несчастная! — свирепея, подскочил с земли Валька. — Я тебе сейчас покажу, какой я!..

Но Колька Чудинов был уже далеко.

ЗАЙЧИК, ЗОЙКА И ПРИКАЗ ИВАНА СИДОРОВИЧА

По проселочной дороге, которая, прячась от палящего июльского солнца, нырнула под вековые сосны, с хворостиной и обрывком веревки в руках идет Ануш. Время от времени она останавливается, обеспокоенно оглядывается и кричит:

— Зойка! Зойка! Зойка!..

Никто ей не отвечает.

— Где спряталась? Зачем бежала? — тихо бормочет она.

И снова под соснами слышится негромкий старческий голос:

— Зойка! Зойка! Зойка!..

Миша Зайчиков спешил. Иван Сидорович сказал: «Аллюр три креста!» Это значит как можно быстрей. Но совсем не слушаются ноги. Очень хочется есть… Утром за завтраком кусок не лез в горло. Какая там еда, если удалось уговорить Ивана Сидоровича взять его к себе связным! Все мальчишки из шестого отряда ужасно завидовали ему. Только виду не показывали…

Ну и жара! Рубашка снова стала мокрой. А приказ?! Миша поспешно вытащил пакет из-за пазухи. Надпись «Росписи командиров полков в прочтении приказа», сделанная химическим карандашом, местами расплылась. Так, гляди, и весь приказ испортится!

Миша переложил пакет в свою измазанную соком ежевики панамку и нахлобучил ее на голову. Ох, ежевика, ежевика… Он сглотнул слюну и вдруг в десяти шагах от себя увидел куст ежевики.

Черные и темно-красные ягоды так и просились: сорви! Миша решительно убеждал себя: «Мне некогда. Я несу срочный пакет. Аллюр три креста…» А ноги не повиновались. Они сами привели к кусту. Руки стали быстро обрывать ягоды и заталкивать в рот…

Панамка зацепилась за колючку и повисла. А пакет упал в куст. Он исцарапал себе руки, но достал пакет, сунул снова в панамку и положил ее на пенек. Тут не потеряется.

Когда Миша Зайчиков вылез из-за куста, оказалось, что он не один. Рядом с пеньком стояла большая рыжая коза. Она смотрела на него нахальными желтыми глазами и что-то жевала.

Миша бросился к панамке. Пакета в ней не было. А проклятая коза торопливо дожевывала остатки приказа Ивана Сидоровича.

— Ах ты противная! Я тебе! — закричал он и стал искать палку.

Но коза оказалась догадливой. Мекнув на прощание, она задрала хвост и со всех ног кинулась прочь. На траве у пенька остался только уголок недожеванного пакета.

Миша поднял его, и слезы брызнули из глаз. На мокром клочке бумаги расползались три синих креста… Аллюр три креста. Миша поплакал чуточку и стал думать: куда ж теперь?.. А что, если?.. Ведь он наизусть знает, что было написано в приказе. Может, еще все будет хорошо?

Но вышло не хорошо, а плохо.

Наткнувшись на полк Ивана Жмуркина, Зайчиков сказал:

— Командарм приказал. Он меня послал… Сирену не слушать. Сирены не будет… Понял? Распишись… — и прикусил язык.

— Ты что, Зайчик, рехнулся? Где расписаться? — подозрительно посмотрел на него Жмуркин. — Как не будет сирены? Где приказ? Постой, постой… А может, ты к «красным» переметнулся?

В следующем полку повторилось то же самое. Не поверили. Зайчик присел под кустом. Погоревал. Подергал себя за одно ухо, потом — за другое. Этот жест всегда означал у него состояние крайней озабоченности. И как-то успокаивал. Хотя мама не раз говорила: «Оттого ты и лопоухенький такой, что никак не избавишься от этой дурной привычки…» Но что же делать?.. Нет. В штаб он не вернется… Тогда он займется вольной охотой.

Миша подобрался поближе к границе и притаился за кустом у тропинки. Теперь он пожалел, что плохо ел утром. Надо бы все съесть, еще и добавки попросить. Тогда бы силы — во! — сколько было. А ежевика? В ней, говорят, витаминов уйма!

А ну попробую, какой у меня удар? Миша размахнулся и ударил себя по колену. Больно! Значит, есть сила.

Миша хорошо приготовился к операции. Пленных он наловит много. Самое трудное, чтобы они не разбежались. Ну, от него не убегут. Миша еще три дня назад снял около кухни тонкую крепкую веревку. Вот она, за пазухой… Поймает одного, свяжет — и к дереву. Пускай себе сидит. Поймает второго — тоже свяжет. Веревка длинная. Человек на десять хватит…

Прямо на Зайчика бежала синеглазая девчонка с длинной прыгающей за спиной косой. Миша выскочил и схватил ее за руку.

Девчонка шарахнулась в сторону и уцепилась за синюю повязку Зайчика. Несколько секунд шла ожесточенная борьба. С победным криком они отскочили друг от друга… В руках у девочки — синяя повязка, в руках у Зайчика — красная.

— Ты пленная! Я тебя убил!

— И ничего не убил! Это я тебя в плен взяла! Идем в штаб! — и потянула Зайчика за руку.

Он упирался изо всех сил и тянул ее в свою сторону. Возня и крики продолжались минут пять. Бой шел с переменным успехом. То девочка протащит его от куста к оврагу, то он, собравшись с силами, дотянет ее до куста.

Из-за деревьев, улыбаясь, вышел посредник:

— Ну что вы раскричались? Кто первый запятнал?

— Я! Я ее убил!

— Нет я! — тонким звенящим голосом закричала девочка.

— А ну, дайте сюда! — посредник взял повязки у противников и сразу отдал. Каждому свою. Отвел девочку в сторону и сказал:

— Будем считать, что у вас ничья. Лови ее!

Девочка во весь дух помчалась к оврагу. Зайчик молча проводил ее глазами, презрительно скривил губы:

— Охота была! — лихо крутнулся на одной ноге и побежал в противоположную сторону.

ОТКРЫТЫМ ТЕКСТОМ

На высокий берег над пляжем выбежал боец с синей повязкой. Он посмотрел на лодки, стоящие далеко в море. Походил вокруг, подозрительно осматривая кусты, вороша траву. Никого. «Придумал все Иван Сидорович. Просто они решили покататься. Да и кто может быть так далеко в тылу?» — подумал он. Стал у куста, где полчаса назад «синие» схватили Арку, вынул из-за пазухи сигнальные флажки и неуверенно замахал ими в воздухе: пять точек — пауза, два тире и три точки — пауза… три точки и два тире… И опять повторил то же.

Командир роты охраны, увидев человека на берегу, язвительно сказал Арке, сидящему на корме лодки:

— Ишь. Еще один твой дружок пожаловал… Не прорежет! — Арка обеспокоено вглядывался. «Неужели Сережка?!»

Человек на берегу замахал флажками. Синеглазый начальник в парчовой тюбетейке, наморщив лоб, старался прочитать:

— Точка… точка… А это что? Тире… тире. Вот черт! Не может помедленней. От солнца такие зайчики! Аж глаза слепит.

— Что, не силен? — усмехнулся Арка. — Хочешь переведу?

— А ты не обманешь? — подозрительно покосился ротный.

— Нужен ты мне! У нас азбуку любой знает… Пять точек — пятерка. Два тире, три точки — семерка. Три точки, два тире — тройка. И опять то же самое, как попугай, твердит.