Дон Карлос. Том 2 - Борн Георг Фюльборн. Страница 25

Лесной король принял его в плохо убранной комнате бедного деревенского домика, служившего ему штаб-квартирой.

Когда Антонио вошел, дон Карлос подписывал бумаги, и прошло несколько минут, прежде чем он обратил на него внимание. Наконец, он бросил на него суровый, неприветливый взор.

— Что вас привело ко мне еще раз? — спросил он патера.

— Я пришел, ваше высочество, искать v B'ac справедливости! — поспешно, но твердо ответил Антонио.

— Я никому никогда в ней не отказывал, и никто, приходя ко мне со справедливыми требованиями, не уходил неудовлетворенным, — воскликнул дон Карлос, не упускавший случая польстить самому себе.

— Стало быть, и моя просьба будет исполнена, ваше высочество. Я пришел по делу, не терпящему отлагательства, и считаю за величайшее счастье, что нашел доступ к вашему высочеству. Не откажите оказать помощь и защиту одной донье, находящейся в величайшей опасности!

— Говорите скорей, в чем дело!

— Вероятно, ваше высочество помнит молодую графиню Инес, дочь графа Кортециллы?

Дон Карлос наморщил лоб, в глазах его блеснуло неудовольствие, ему явно неприятно было упоминание этого имени.

— Что значит этот вопрос? — спросил он отрывисто.

— Я был воспитателем графини Инес, ваше высочество.

— Это вас дурно рекомендует, так как я слышал, что она сбежала из дома своего отца, который горько ее оплакивает!

— Семейные обстоятельства вынудили графиню решиться на этот несомненно трудный для нее шаг, — возразил Антонио, — обстоятельства, касаться которых здесь я считаю неуместным.

— Но вы взывали к моей справедливости, что же именно вам нужно? О чем вы просите?

— Я пришел просить ваше высочество защитить донью Инес.

— Где же она находится?

— Теперь она находится во власти доньи Бланки Марии!

— Что вы здесь делали с графиней, как вы попали с ней сюда?

— Я хотел доставить ее в Пуисерду, к ее родственнице.

— Вы оказываете дурную услугу графу Кортецилле, патер Антонио, и не должны были бы так поступать!

— Это была моя святая обязанность, ваше высочество, я должен был ее сопровождать, ибо она была совершенно одна и беззащитна!

— Вы должны были отвезти ее к отцу, которого ее легкомысленный, необдуманный поступок поставил в самое неприятное положение.

— Не мое дело рассуждать, кто был виноват в этом поступке, ваше высочество! Но, во всяком случае, я не мог оставить ее одну без поддержки и защиты!

Что бы там ни было в прошлом, я уверен, что в настоящее время вы не откажетесь помочь бедной несчастной девушке и защитите ее от грозящих ей опасностей.

О моей нынешней просьбе графиня Инес не знает, может быть, она и не разрешила бы мне обратиться за помощью к вашему высочеству. С нынешней ночи она находится у супруги принца Альфонса, которая отказывается отпустить ее. Я надеюсь, ваше высочество, что вы вступитесь за нее и не оставите ее во власти доньи Бланки!

— Это не мое дело — вмешиваться в семейные дела!

— Насколько я помню, ваше высочество были довольно близки с семейством графа Кортециллы? — осмелился сказать Антонио.

— Все наши отношения давно покончены, — холодно ответил дон Карлос, — и возобновлять их я вовсе не намерен!

— Но если и так, это не мешает вашему высочеству вырвать графиню из рук доньи Бланки Марии и поступить по-рыцарски: вернуть ей свободу, защитить ее от опасностей. Это было бы честным и справедливым поступком. Но кроме этого, подумайте, ваше высочество, приятно ли будет вам, если скажут, что графиня Кортецилла находится в плену у дона Карлоса?

Эти слова, очевидно, подействовали на принца.

— Разумеется, я вовсе не желаю давать повода к таким слухам, — сказал он. — Дела этого семейства давно меня не касаются, и входить в их семейные отношения я не желаю и не имею никакой надобности!

— Итак, ваше высочество, могу ли я надеяться, что моя просьба будет выполнена? — спросил Антонио.

— В чем же именно заключается ваша просьба?

— Освободить графиню Инес и позволить ей продолжать свой путь в Пуисерду под моей защитой!

— В Пуисерду? Но я в ближайшее время потребую сдачи этой крепости, в противном случае я возьму ее приступом!

— Там живут близкие родственники графини, и она хочет поселиться у них.

— О, это безрассудно! По дороге туда неизбежны встречи с моими солдатами и целыми отрядами, а это небезопасно для молодой девушки.

— Но ваше высочество может охранить ее от всех этих опасностей одним своим словом, — возразил Антонио.

— Охранных писем я не выдаю и за поступки моих солдат не отвечаю, так как стеснять и слишком ограничивать их свободу я не могу по уставу! Стало быть, если я и освобожу графиню теперь, ее опять ждут новые опасности, от которых я не могу ее защитить!

— Я постараюсь в таком случае сам защитить графиню.

— Вы не сможете этого сделать, отец Антонио.

— Я готов умереть, чтобы спасти ее!

— Так говорить может только влюбленный!

— Мой сан и мои обязанности не допускают даже предположения о таких чувствах, и если б я действительно любил графиню Инес такой любовью, ваше высочество, то в этом чувстве я бы отдал отчет только Богу и самому себе!

— Эти слова достойны мужчины, патер Антонио, и я готов исполнить ваше желание.

— Искренне благодарю вас, ваше высочество!

— Донья Бланка должна освободить графиню Инес де Кортецилла, такова моя воля!

— Но кто же передаст ей эту волю вашего высочества? — спросил радостным тоном Антонио.

— Вы же сами!

— Я боюсь, что донья Бланка не поверит моим словам!

— Ступайте к принцессе и передайте ей мою волю; я знаю, что она исполнит ее! Жаль, что я не знал об этом происшествии раньше, сегодня утром она была у меня, и я бы сам высказал ей мое требование. Делайте, как я приказываю!

Дон Карлос движением руки отпустил Антонио, который с облегченным сердцем, раскланявшись, поспешно вышел из штаб-квартиры лесного короля и, не останавливаясь, отправился по дороге, ведущей к лагерю Бланки Марии. Он надеялся добраться туда к вечеру.

Стремление освободить Инес и опять прийти ей на помощь придавало Антонио силы. У него словно выросли крылья, и он надеялся в тот же вечер передать Бланке Марии решение дона Карлоса. Но трудности и препятствия ждали его на каждом шагу. После нескольких часов ходьбы он наткнулся на патруль карлистов, который его задержал, несмотря на уверения, что он идет из штаб-квартиры с поручением от дона Карлоса к Бланке Марии. Они решили, что это переодетый генерал Павиа, и ни под каким видом не хотели его отпускать.

Солдаты этого патруля скорее походили на разбойников, чем на военных людей: одни были в старых камзолах, другие в плащах, на иных были надеты неприятельские мундиры. Это войско прекрасно характеризовало своих предводителей, собиравших шайки воров и злодеев, натравливая их на испанских граждан и солдат.

Патруль таскал за собой Антонио всю ночь, и только к утру, на его счастье, попался им навстречу офицер, умевший читать, что было редкостью в войсках карлистов. Прочитав бумаги Антонио, он убедил своих сотоварищей, что это действительно патер, а не генерал Павиа, как они предполагали.

После этого он был отпущен и опять направился к лагерю Бланки Марии, чтобы наконец освободить бедную графиню! Эта нелепая история отняла у него целый день, так как патруль увел его в противоположную сторону от лагеря Бланки Марии, и он не мог рассчитывать попасть туда раньше вечера.

Неудачи преследовали его, судьба, казалось, хотела испытать его терпение. На дороге его остановила крестьянка и именем Бога умоляла зайти в соседнее селение, где умирал ее муж. Она со слезами на глазах рассказывала Антонио, что их патер недавно умер, а другой на его место еще не приехал, и теперь муж ее умирает, не приобщившись святых тайн, что он страшно страдает и требует патера, уверенный, что не умрет, пока не исповедуется.

Делать было нечего, Антонио не мог отказаться от исполнения своих духовных обязанностей по отношению к страждущему и умирающему человеку. Он потерял еще час времени, и был уже вечер, когда он снова отправился в путь.