И вдруг раздался звонок - Халаши Мария. Страница 14

— Ослы! Не видите, что перед нами враг!

И бросился бежать к черешневым деревьям. Банда "Шесть с половиной" мчалась за ним. Счастливее всех был Монокль. Он забегал вперед, возвращался, обегал их и лаял во всю свою собачью глотку. Иногда лай его прерывался, ведь он почти совсем охрип, еще когда они проходили мимо одноэтажных домиков.

Не добегая до черешневых деревьев, Шумак-младший снова крикнул:

— Враг перед нами, вперед, ребята! — и набросился на салатные головы.

Баран вытащил перочинный ножик и начал рубить им вражеские головы; Габи выдирала салат с диким визгом; красивую синюю блузочку Браксаторис четверть часа спустя нельзя было узнать. Птенчик некоторое время в стороне наблюдал за сражением.

— О, сколько голов скатилось в пыль! — воскликнул наконец он и тоже выдернул одну. Это была большая, красивая, тугая головка салата. Он ловко подбросил ее в воздух и далеко отшвырнул ногой.

А Шумак-младший уже сидел на черешне.

— Грабь, ребята! — заорал он и обеими руками начал ощипывать ягоды.

Габи подпрыгнула, подтянулась и оказалась рядом с ним на дереве. Баран и остальные взобрались на соседние деревья. Только Монокль и Браксаторис оставались на земле. Монокль бесился, носясь от одного дерева к другому и чуть не разрывался от злости, что его оставили внизу. Шумак-младший случайно глянул вниз и заметил выражение лица Браксаторис. Он тут же шлепнулся на землю и посадил Браксаторис на самую нижнюю ветку. На этой ветке, правда, не было ни одной ягодки, но Браксаторис ощущала полное блаженство. Шумак-младший забрался обратно на свою ветку и великодушно высыпал пригоршню черешни на колени Браксаторис.

Габи задумчиво ела черешню.

"В жизни есть непостижимые вещи, от которых ум за разум заходит. Почему, например, Шумак-младший так нянчится с этой дурочкой Браксаторис? Если бы он о Рамоне заботился, было бы понятно. Рамона такая хорошенькая. У нее большие красивые глаза, большие красивые руки и длинные ноги. Но эта Браксаторис!"

Габи выплевывала изо рта косточки ягод, стараясь попасть в голову Браксаторис. После третьей косточки Шумак-младший крикнул ей:

— Как шибану сейчас оттуда!

И черешневые косточки перестали падать на голову Браксаторис.

Первым заметил опасность Монокль: он залился неистовым предупреждающим лаем. Рамона взвизгнула, Баран заорал:

— Бежим!

Габи сползла на землю, от ужаса руки и ноги у нее стали ватными, она понятия не имела, в какую сторону бежать.

Все взгляды устремились на Шумака-младшего: он главарь банды, он должен сказать им, что теперь делать.

Шумак-младший оказался не на высоте положения. Тем более, что при прыжке с дерева подвернул лодыжку и теперь, сидя на земле с белым как мел лицом, старался трезво оценить неожиданную ситуацию.

Трое рослых, здоровенных людей бегом приближались к ним. Один из них еще издали потрясал кулаками:

— Попадитесь только мне в руки! Канальи!

Шумак-младший с величайшим трудом приподнялся с земли. Он взвесил соотношение сил, к тому же у него болела лодыжка, и решил, что надо сдаваться.

Человек, потрясавший кулаками, приближался.

— Чтоб вам пропасть, канальи! Я вам задам!

Баран отпрянул назад. Точнее, отступил за то самое дерево, прислонясь к которому стоял Птенчик. Разъяренный мужчина кинулся к Шумаку-младшему. И тот с ним заговорил так, точно всю жизнь только и ждал этой встречи:

— Здравствуйте, дядя, добрый день, у вас очень вкусная черешня. Вы случайно не знаете, какой это сорт?

Кулаки разъяренного человека опустились. Он в замешательстве остановился.

— Черт ее знает, какой это сорт. Но растили ее не для того, чтобы вы лопали ягоды! Как вы сюда попали?

— Мы только попробовали, — улыбнулся Шумак-младший. — Разрешите, пожалуйста, представиться. Я Шумак-младший, эту девочку зовут Рамона, мальчика — Птенчик, это Габи, а где Баран?

Баран вышел из-за дерева.

— Это Баран, уж очень он глуп, бедняга. Ну, а Браксаторис?

Из ветвей раздался тоненький голосок:

— Я здесь.

Шумак потянулся за девочкой и поставил ее перед тремя разгневанными мужчинами.

— Ее зовут Браксаторис. Правда, славная?

Трое здоровяков стояли, удивленно уставившись на ребенка. Прежде всего пришел в себя тот, что потрясал кулаками.

— Вы и салат повыдергали!

— О, всего несколько головок. — Улыбка Шумака-младшего была обезоруживающей. — Ужасно красивый салат. Мы, видите ли, как раз сейчас изучаем в школе различные сорта салата. Вот мы и подумали, надо посмотреть, как салат растет в природе. Рыльце, пестик, лепестки… Чтобы знать не только из книг, что такое салат.

Один из здоровяков, который прибежал последним и у которого были большие усы, совсем закрывавшие ему рот, сказал:

— Если вас так интересует салат, поизучайте его еще немного. Двое пойдут со мной, получат корзины с ручками, и вы соберете все, что повыдергали. И еще придется немного подергать, я покажу, как это делается. А в уплату наедитесь черешни.

Габи двинулась было к дереву, но усатый остановил ее:

— Ты, сынок, пойдешь со мной…

Баран громко загоготал: Габи приняли за мальчишку, вот это номер!..

— И ты, сынок, — сказал усатый Барану.

Он двинулся вперед, ребята поплелись за ним.

Габи еще слышала, как за ее спиной Шумак-младший заговаривал зубы двум могучим дядям.

— Мы, знаете ли, — объяснял он, — вообще-то порядочные дети. Но живем в городе, в больших домах, а там негде разгуляться. Ведь каждому ребенку нужно побегать, покричать. Избытку энергии, видите ли, нужно давать выход. И мой папа, известный кинорежиссер, всегда проезжает мимо вас, когда едет на кинофабрику. Вот и мы…

"Как здорово умеет этот Шумак-младший трепаться!" — подумала Габи и, пока они шли между ровными рядами салата, все вспоминала, где она слышала то, что произносил сейчас Шумак-младший.

"Ах, да! — неожиданно пришло ей в голову. — Вчера вечером по телевидению, когда она должна была уже спать, какая-то черноволосая женщина говорила эти самые слова о городских детях в передаче "Для вас, родители и педагоги".

Усатый привел их во двор, по обеим сторонам которого стояли дома. Сразу видно, что не жилые. Усатый, словно великую тайну сообщал, гордо произнес:

— Вот какое у нас хозяйство!

Сообщение ни капельки не взволновало Габи. Не очень-то оно большое, это хозяйство. Всего два ряда домов.

Баран вдруг завопил и бросился в сторону. Возле угла одного из зданий он остановился. Присел на корточки и начал стаскивать с соломы пеструю кошку. Он тянул ее к себе за передние лапы, кошка вытягивалась в длину, словно жевательная резинка.

— Ой, какая пушистая! — восторгался Баран.

Он обожал кошек. Однажды Баран нашел кошку и принес ее домой. Мама сначала хотела выставить его вместе с кошкой, но потом Барака помиловала и выбросила только кошку. Кошка не отходила от их дверей. Даже утром, когда прибыла Харишфальви, она продолжала сидеть на половичке возле двери. Харишфальви приходила к ним мыть двери, чтобы "осчастливить их". Отец Барана вовсе не чувствовал себя осчастливленным, но Баран соглашался с мамой, потому что для него с появлением у них Харишфальви, которая всегда устраивала беспорядок, наступали счастливые времена. Итак, Баран любил, когда она приходила к ним. До самого дня кошки. А потом он и глядеть в ее сторону не желал. Потому что, когда кошка сидела на половичке и Харишфальви вошла к ним, мама Барана сказала: "Сегодня будем мыть двери, Харишфальви. Но сначала нужно отнести куда-нибудь эту кошку".

Харишфальви положила свою сумку, схватила кошку под мышку и ушла с ней. Баран с тревогой следил за ней из окна. Харишфальви скоро вернулась. Баран надеялся, что она не могла далеко унести кошку. Однако кошка не появилась ни завтра, ни послезавтра. Тогда Баран обошел все дома их района. Он заходил во все подворотни, долго прислушивался, не раздастся ли откуда-нибудь мяуканье. Но мяуканья нигде не было слышно…

И вот теперь счастливый Баран прижимал к себе пеструю кошку. Ее задние лапы упирались ему в колени.