По морям вокруг Земли. Детская морская энциклопедия. Часть II - Сахарнов Святослав Владимирович. Страница 11
ПИРАТСКИЙ ОСТРОВ
Как-то во время стоянки я взял шлюпку и с парохода ушел на островок.
Приплыл, вылез. Посреди острова — скала. Высокая — голову задирать надо. Кольцом вокруг скалы галечный бережок. На бережке грудами какие-то скорлупки лежат.
Подошел я, поднял одну, а это скелет морского ежа. Известковая скорлупка, белая, промытая дождем, иссушенная солнцем. Без игол, без кожи, без ничего.
Очень похожая на маленький человеческий череп.
Весь берег усеян этими скорлупками. Как поле боя или как город после нашествия разбойников.
Уселся я на берегу и стал думать: а что, если этот остров и впрямь пиратский?
Сижу под скалой. Над островом — чайки.
Кружатся, кого-то высматривают. Должно быть, рыбу.
В море небольшая зыбь. Подойдет вода к острову, затопит прибрежные камни и схлынет. Обнажится донная зелень, каменные бока валунов все в ракушках.
Вдруг одна чайка отделилась от стаи и камнем вниз. Как раз в тот момент, когда вода схлынула, когда обнажился бок валуна. А на валуне морские ежи. Черные, колючие. Метнулась чайка над самой водой, ухватила ежа клювом за иголку — и вверх.
Летит, снова вниз смотрит. Над берегом пролетала, разжала клюв, еж — шмяк на гальку! — и покатился.
Опустилась чайка рядом с ним. Лапой перевернула и давай в брюхо клевать. Еж в иголках, а со стороны брюха — мягкая кожица. Клюет ее чайка, головой вертит. То ли ей этот еж не нравится, то ли у нее привычка такая.
А над ней подружки. Реют над островом, как черные флаги.
И впрямь пиратский остров!
МОРЕ — НЕ МОРЕ
В полутысяче километров на север от Красного моря лежит странное озеро. Узкая каменистая дорога спускается к нему с гор. Красноватые бесплодные, выжженные солнцем берега. Бурые потёки стекают вниз по глинистым холмам. Это ручьи, которые пересохли тысячи лет назад.
Это Мертвое море.
Над пустыней стоит марево. Раскаленный воздух кажется розовым. Он поднимается вверх и колышет неподвижные горы. В белесо-голубом небе ни облачка. Дождь здесь идет раз в полгода.
Неподвижны серо-зеленые воды моря. Ветер, прилетающий из Аравии, не в силах расшевелить их. Самый ожесточенный вихрь порождает только низкую зыбь. Она идет, нехотя морща воду, и, докатившись до берега, замирает.
На воде лежит человек. Видимо, это турист. У семой воды стоит его автомашина и бессильно висит на трех кольях выцветшая палатка. Человек лежит на воде не шевелясь и читает газету. Он погрузился в воду чуть-чуть, одной спиной. Плотная соленая вода держит его. Такой соленой воды, кроме Кара-Богаз-Гола, нет нигде на Земле. Только в очень горячей воде можно растворить столько соли.
В море никто не живет. В воздухе над ним нет чаек. Редкие люди селятся на берегах Мертвого моря. Только солнце, сотворившее это чудо, бесстрастно смотрит с высоты на серую полоску воды, лишенной жизни.
СОЛЕНОСТЬ МЕРТВОГО МОРЯ 275–400‰
— Что же получается? Об одну рыбу уколоться можно, другая зубами за палец норовит схватить, третью сварил — отравился. Неужто все рыбы опасны?
— Кому как. Вот, например, кто из животных самый безвредный?
— Черепаха.
— А споткнуться об нее можно?
— Упасть, ногу сломать?
— Можно.
— Значит, и она опасная?
— Для растяпы.
— Вот-вот. Рыбы также. И только акула — особь статья. С той не шути.
Море. Жара. Скука.
— Что делать?
— Может, разобьем лот? Или разнесем бухту? А может быть, возьмем да…
— …разгромим судно? Всё, сразу!
— При чем это? Что за смешки? Разбить лот — значит прикрепить к веревке лота отметки глубины — кожаные флажки. Разнести бухту — значит размотать свернутый кругом канат и расстелить его по палубе.
А вы — «разгромить судно»! Ну и ну!
Если человек всем нужен, про него говорят: «Он нарасхват!»
На судне у моряков есть такое слово, которое куда хочешь, туда и вставляй. И всюду оно к месту.
Корабль пошел. Трос пошел. Прилив идет. Волна подошла. Циклон подходит. Облако проходит. Туман нашел. Снег или дождь идут. Даже рыба, когда она стала наконец попадаться в тралы, пошла!..
Слово «идти» у моряков нарасхват.
Если бы первым космонавтом был моряк, он бы сказал «пошли», а не «поехали».
— У нас судно считается пассажирским потому, что на нем много пассажиров?
— Да. Больше двенадцати.
— Как это?
— Пассажирским называется судно, предназначенное для перевозки более чем двенадцати пассажиров?
— А если было тринадцать, а один упал за борт?
— Все равно: «предназначенное». Вот если бы на нем было семь двухместных кают и одну сломали — другое дело. Судно бы стало не пассажирским.
— Когда человек первый раз проник под воду?
— Тысячи лет назад.
— У него что — водолазный костюм был?
— Нет.
— Акваланг?
— Тоже нет.
— А что же?
— Удочка.
— Плыли мы как-то раз по Красному морю. Вдруг с берега песчаный вихрь как налетит! Сразу все кругом коричневым сделалось. Плывем дальше, кончилась песчаная буря. Что такое? Нет берега! Прошло немного времени, замечаем: творится что-то неладное. Была на бортах краска — нет краски: волна в борт ударит — краску как кит языком слизнет. Брызнет волна на палубу — палуба белая, как мукой посыпанная. Механик на палубу выскочил. «У меня, — кричит, — машина сейчас остановится — все трубки вода забила!» Чем забила? Спустились в машину, лизнули — соль! Палубу лизнули — соль! За борт ведро опустили—чистая соль! Тут только сообразили, что, пока песчаная буря была, мы из Красного моря в Мертвое вошли!
— Да, трудно вам пришлось: ведь Мертвое море ни с каким другим не соединяется.
— Неужели?.. Не посмотрел я на карту.
В Красном море вода теплая, кругом кораллы, водоросли, рыб — считай не пересчитаешь! Каких только нет: и больших и малых, и съедобных и несъедобных!
А нет ли среди них опасных? Есть.
Зубастой мурене палец в рот не клади.
Не позволяет с собой вольностей и длинномордая, со щучьей головой барракуда.
Покрыт иглами, как еж, иглобрюх. Набрав внутрь себя воздуху, он всплывает на поверхность моря и там лежит кверху пузом. Иглобрюх не только колюч — его мясом можно отравиться.
Иглобрюх похож на ежа, кузовок — на черепаху. Он весь спрятался внутрь крепкого панциря. Из панциря вперед и назад торчат рога. Но не ими опасен кузовок: его мясо тоже бывает ядовито.
У рыбы-хирурга два ядовитых шипа по бокам хвоста. Когда на рыбу нападают, она оттопыривает шипы и наносит ими очень болезненные, долго не заживающие уколы.
Но самая ядовитая из морских рыб — тетрадон. Особенно ядовиты его икра и молоки. В Японии эту рыбу называют «фугу». Ежегодно там бывает несколько сот отравлений. Японцы говорят: «Хочешь есть фугу — напиши завещание».
О рыбах, опасных для человека, написаны толстые книги. Интересно, что большинство из этих рыб очень красивы и причудливы.