Тайна опаловой шкатулки - Ортис Хильберто Рендон. Страница 13

— Вот что... — И Комарик приник ухом к дверной щели, боясь, что его услышат. — Мы должны ему помочь!

— Да, помочь! — одобрил Кроха, перестав лаять. Где-то под потолком зазвенел звонок.

— Пошли!

— Куда? Опять в мастерскую?!

— Нет, теперь у нас уроки. Дракити хочет, чтобы мы учились, а то мы не сможем как следует работать.

«А у меня каникулы», — хотел было возразить Дамиан, но махнул рукой и пошел со всеми в классную комнату.

Дети возбужденно галдели и смеялись. Кажется, возможность учиться была для них единственной радостью. Дамиан, глядя на них, тоже немного повеселел. Поэтому, когда он увидал в классе Небесного Лучника, то нисколько не испугался, а стал быстро соображать: «Лучник торопился, но почему-то остался. Зачем? Это необходимо выяснить».

Лжебарон объявил детям, что сегодня в качестве преподавателя к ним пригласили одного из самых знаменитых изобретателей Города Садов.

— Этот господин, — сказал Дракити, — будет руководить вами в одном интереснейшем исследовании, которым вы займетесь все вместе.

Небесный Лучник добавил к этому, что будет приходить раз в неделю и давать им указания.

— Что же мы должны делать?

Дети, казалось, позабыли все свои несчастья. Глаза у них блестели от любопытства.

— Это несложно, — ответил Небесный Лучник. — Учитывая, что уровень вашей подготовки соответствует третьему или четвертому классу школы, мы ставим перед вами довольно простую задачу: смонтировать электрический конденсатор.

— Лейденскую банку? — спросил Дамиан.

— Что-то вроде, только ваш конденсатор будет накапливать энергию молний.

Молний?! — Дамиан тихо ахнул. Дальше он, практически, ничего не понял, хотя немного разбирался в технике, во всяком случае, несравненно лучше Педро. Для него были пустым звуком такие выражения, как «техническое противоречие» или «алгоритмы изобретения». Да по правде сказать, он и не слушал. Он уже понял самое главное: Небесный Лучник хочет сделать ту штуку, которую он, Дамиан, прячет за пазухой! Часа через полтора они вернулись на чердак. Тигр и Комарик подошли к Дамиану.

— А ты, кажется, парень подкованный, — важно заметил Тигр, — даже не похоже, что ты из Внешнего мира.

— А это что, другой мир?

— Что-то вроде... Сюда так просто не попадешь. Мы все здесь недавно. Раньше всех сюда пришел Перикл — пять лет назад. Остальные — года три назад, а Кроха — два.

— Дракити Укарики выдрессировал ворону Дра-Дра, чтобы она отыскивала в горах заблудившихся детей и приводила в Черный замок. Кто сюда попадает, превращается в раба. Если бы мы раньше знали!

— Мы делаем модельки автомобилей. Это игрушки для миллионеров.

— Дракити продает их во Внешнем мире и получает за каждую кучу денег.

— Слушайте, — нерешительно начал Дамиан, — Небесный Лучник говорил сейчас о каком-то изобретении...

— А, дело обычное, — ответил Комарик. — Здесь на горе, как мы поняли — ведь мы никогда не выходили из замка, — все изобретатели. Даже нас, рабов, и то учат изобретать.

— У каждого из нас есть уже маленькие изобретения, — гордо сказал Тигр. — То, чего хочет Небесный Лучник, — довольно интересное упражнение.

Дамиан взглянул на остальных ребят, игравших во что-то в сторонке, и сказал шепотом:

— Это вовсе не школьное упражнение. Я этого Лучника, можно сказать, давно уже знаю.

— Очень добрый господин, правда?

— Этот добряк... Он гнался за одной женщиной и посылал ей страшные проклятия.

— А при чем тут это изобретение?

— А при том. Я все понял. Он хотел украсть эту штуку, но не вышло. Вот он и придумал заставить вас ее сделать.

Комарик нахмурился, а Тигр недоверчиво покачал головой:

— Небесный Лучник — один из лучших изобретателей на Турецкой горе. Зачем же ему заказывать нам сложный прибор? Да брось ты, это просто упражнение для четвертого класса.

Дамиан кусал губы. Как им объяснить? Показать шкатулку он не решался. Тут к ним подошли Перикл и Смугляш.

— Мы составили план бегства, — сказал Перикл и протянул Дамиану листок вот с таким рисунком:

— Окно А находится на высоте шестнадцати метров надо рвом с крокодилами Б, — начал объяснять Перикл. — Человек В спускается по простыням Г прямо на заранее опущенную кровать Д и на ней, как на плоту, переплывает ров Б в направлении, указанном пунктиром, на другую сторону Ж.

— На случай нападения крокодила Е, — подхватил Смугляш, — человек В возьмет с собой миску с хлебцами З, чтобы отвлечь Е. Грести веслом И моего изобретения — из левой ножки кровати Д.

— После этого, — сказал Перикл, — мы втащим простыни Г обратно в окно А.

Изучив как следует план бегства, ребята решили, что он вполне осуществим, если только человек В, то есть Дамиан, не сдрейфит, когда появятся Е — 1, Е — 2, Е — 3 и так далее, то есть крокодилы.

— Ты не бойся, — утешала его Колибри, — они ужасно любят, просто обожают хлебцы «гав-гав».

— С ума по ним сходят, — подтвердил Комарик. — Возьмешь с собой побольше и кидай им, а пока они будут жрать, переберешься на ту сторону.

— Жаль, что мы сами так не можем. Мы просто пропитались запахом «гав-гав». Столько времени только их и едим! Для крокодилов мы вроде больших хлебцев. Лжебарон нарочно так сделал!

Дамиану было немного не по себе. Все эти А, Б, В, Г совершенно перемешались у него в голове. К тому же утверждение ребят, что прожорливым Е могут нравиться питательные 3, было слабым утешением. Крокодилы, которые предпочитают хлеб мясу? В, то есть он, Дамиан, вовсе не горел желанием это проверить. И потом, абсолютно неясно, как можно протащить кровать Д через окошко А.

— Как? — улыбнулся Комарик. — Очень просто. — И он принялся складывать свою койку, пока она не превратилась в компактный куб. — Как спустишься, нажмешь вот здесь — и пожалуйста!

Куб подпрыгнул, как зонтик, и снова смонтировался в кровать. — Это мое собственное изобретение, — похвастался Комарик. Дамиану ничего не оставалось, как согласиться.

— Теперь дождемся ужина, и, как стемнеет, действуй...

На Турецкую гору спускались фиолетовые сумерки. Солнце, падая за горизонт, брызгало розовой краской на густые облака, от которых ночь обещала быть еще темнее.

Педро ускоряет шаг, чтобы не отстать от Руя, а тому хоть бы что... Еще бы, на нем семимильные башмаки!

— Погоди! — кричит обессилевший Педро. — Отдохнем! Руй только качает головой:

— Скоро стемнеет. Нужно торопиться.

Но Педро уже все равно. Он садится на камень.

— В конце концов, это ты виноват, что мы не находим выход, — ворчит он. — И между прочим, на мне самые обыкновенные ботинки, учти.

Руй молчит. Он сыт по горло спорами. Они уже поругались раз двадцать, и у Руя язык устал сильнее, чем у Педро ноги. Полтора часа блуждали, разыскивая выход из лабиринта, и спорили, по чьей вине заблудились. К тому же, как на грех, Педро без конца задавал вопросы:

— Что-то я не пойму, как у вас люди имена получают? Вы их что, тоже изобретаете? Ты — Мечтатель, Мос — Скиталец, Фламман — Одинокий... Чудно!

— Чего тут не понимать? Одинокий, потому что его единственный близкий человек бросил. Каков человек, таково и имя. Мос всегда любил бродить в одиночку...

— Ну ладно, а дон Алифанфарон де Карамель и кабальеро Лисандро Достохвалес? Не слишком ли пышно?

— По-моему, в самый раз. Они еще в подготовительном классе играли в рыцарский орден, вот и придумали... И между прочим, они всегда ведут себя как настоящие рыцари.

— Ладно, а вот скажи, пожалуйста... И так без конца.

Тьма между тем сгущалась.

— Ну хорошо, давай пока здесь остановимся, — смилостивился Руй, присаживаясь на камень рядом с Педро. — Завтра утром найдем выход.