Ведро алмазов - Щеглов Дмитрий. Страница 17

Брехунец в отличие от Хвата оказался дисциплинированным. С сигаретой во рту он вылез из кабины и спросил одного из рабочих:

– Где курилка?

– Там, – видно ему указали на мое укрытие.

В запасе у меня оставалось немного времени. Надо было куда-то прятаться. Спрятаться в бочку со столиком я не мог, в ящик с тряпьем тоже. А Брехунец приближался.

Когда, свернув за угол, в курилке он увидел меня, то в первый миг оторопел и застыл от неожиданности. Потом на его лице появилась нехорошая ухмылка, шаг стал вкрадчивым, кошачьим, а сигарета картинно съехала в уголок губ. Передо мною стоял киношный вариант зловещего бандита. Целый глаз источал желтую ненависть и ничего хорошего не предвещал. Значит он и меня видел на заборе у Хвата.

– Цыпа… цыпа… – позвал Брехунец и смачно плюнул на землю, – где твой дружок? Где Данила? Вижу ходишь на двоих, счас подергаю я их.

Угроза Брехунца была нешуточная. Отступая, я попятился в дальний угол курилки и присел со страха. А он вместо того, чтобы медленно приближаться, вдруг совершил непростительную ошибку. Мое безвыходное положение привело его в состояние эйфории, он даже издал победный клич, и как тигр кинулся на меня. Поторопился он. Пока сидел, я приготовил ему асимметричный ответ.

Песок зажатый у меня в ладони полетел в ясные очи нападающего. Он не ожидал такого коварства с моей стороны и по инерции все еще тянул руку. За нее, я и дернул. Брехунец лбом врезался в стену курилки и взвыл.

– Вот тебе и цыпа, петух ощипанный, не угомонишься, хвост совсем повыдергаю, – пригрозил я своему обидчику.

Из телефильмов мне было известно, что в аналогичных случаях противник вырубается минут на двадцать, пока не прочистит глаза. Но я не учел, что у Брехунца под одним глазом был фингал, глаз заплыл и видимо песок в него не попал. Началась погоня.

Я вихрем несся к проходной. Еще издали мне были видны открытые ворота. Фора перед Брехунцом у меня должна была быть приличная. Но когда метров через тридцать я скосил назад глаза, то увидел, как он меня нагоняет. Брехунец прихрамывал на одну ногу и свирепо таращил глаза.

– Стой! Стой, кому говорю!

Его угроза только придала мне скорости. Я понесся, как катер на подводных крыльях. На проходной одна створка ворот не была закрыта. Выскользнув в нее, я повернул налево, и побежал вдоль забора. Попадаться в руки разъяренному водителю Камаза мне совершенно не хотелось. А он не отставал, но и не приближался, решил видно взять меня измором.

Не ко времени в голову лезли приличествующие случаю стихи.

вспомнил я поэму «Валерик» – Лермонтова. Был еще знаменитый бег Ахилла и Гектора в бессмертной поэме Гомера – «Илиада». Попадись я в руки Брехунца, никто мой бег не обессмертит. Я представил себе заголовки местных газет.

«Брехун догнал на пустыре Макса». Не звучит. Я поддал ходу и нырнул за угол. Где-то здесь должен быть тот лаз, в который мы с Данилой утром нырнули. Но ни Данилы, ни лаза, я не увидел. Значит за следующим поворотом. А сзади неслись нешуточные угрозы.

– Остановись, иначе пожалеешь!

Ага, нашел дурака. У меня за спиной от его окрика выросли крылья, и я стрелой понесся до следующего поворота. Может быть там будет Данила. Вдвоем сподручнее отбиваться. Но мои ожидания не оправдались. За следующим поворотом снова никого не было. Я припустился дальше. А в голову лезли дурные мысли. Я никак не мог вспомнить, сколько кругов дали вокруг Трои Гектор с Ахиллом. Живым останусь, обязательно перечитаю. Слава богу, что еще в школе, весной, я увлекся бегом на длинные дистанции, так что умел держать дыхание. Оббежав по периметру вдоль всего забора, я должен был вывести Брехунца снова к проходной. Я почему-то решил, что там он отцепится от меня. Дистанция между нами не сокращалась, но и не увеличивалась. Когда, минут через пять, мы показались с другой стороны у проходной, у вахтера вытянулось лицо. Я порядком уже вспотел и устал, а длинноногому, хоть бы что. Он размеренно дышал мне в спину.

– Стой!

– Ага! Сейчас!

Я понял, что не выдержу предложенного им темпа. Об этом видно догадался и Брехун. Он хищно улыбнулся. Теперь мое спасение было только в лазе. Нырнуть быстро на территорию комбината и где-нибудь там затеряться. Перед поворотом я резко взвинтил темп и оставил преследователя далеко позади. Брехунец отстал метров на тридцать. Вот и первый поворот. Как только я завернул за угол, столкнулся нос к носу с Данилой.

– Брех там! – задыхаясь, махнул я рукой за спину.

– Знаю. Стой рядом. Пусть только сунется, – в руках Данила держал увесистый металлический прут и такой же передал мне.

Брехунец выскочил из-за поворота и резко притормозил.

– Вы че, робята?

– А ничего!

Мой преследователь бестолково переводил помутневший от злости взгляд с одного на другого и глухо рычал:

– Все равно поймаю, убью! Обоих, по очереди!

Данила вопросительно глянул на меня. Его взгляд так и спрашивал, успел я поменять обычный столик на столик Хвата или нет? Как ему ответить, что дело не в столике, а в алмазах спрятанных в нем, и где сейчас находится этот столик, я не знаю? Тут рассказывать на два часа, поэтому я отрицательно качнул головой.

– Нет!

Данила так и понял, что раритет сейчас загрузят на машину и Брехунец повезет его до пятьсот двадцать пятого километра. Жди второй раз в жизни такого случая. Не упускать же такую добычу.

– Да подожди ты убивать, ты лучше сюда послушай – перебил его Данила, – тебя Хват вместе с Конем за дурака держат, а ты и рад!

Сдохший Брехунец сразу поднял голову.

– А вы откуда знаете?

– Не твое дело. Знаем. И про твой БМВ знаем и еще кое-что знаем. С кем ты связался, ты хоть понимаешь? Как только ты Камаз на пятьсот двадцать пятом километре, в овраге подожжешь, и спрячешь шахматный столик в лесу, тебя сразу же кинут. Понял?

– Как? – у Брехунца глаза полезли на лоб.

– А так! Как в кино. Там тебя человек будет ждать, и вполне возможно, после того как раритет окажется у него в руках, он тебе как барану сделает секир башка, дурья ты голова, понял? – для верности я еще провел рукой по горлу.

А Данила еще подлил масла в огонь. Он на это был большой мастак.

– И будет лежать рядом с горящим Камазом труп нашего молодого бегуна на длинные дистанции – Брехуна, не знаю как тебя по батюшке, и никто не прольет горючую слезу на его впалую грудь. Так и закопают дурака, в сырую землю, как пострадавшего при аварии, а столик уже не с тобой, а с другим поедет в Германию.

– И милиция не будет искать от чего ты погиб, – авторитетно заявил я. Брехунец недоверчиво смотрел на нас. Медленно он переваривал полученную информацию. Сначала он дернулся было уйти, но потом чувство самосохранения остановило его.

– Я должен просто поджечь автомобиль, и ничего оттуда не доставать! – успокаивая себя, заявил он, – Хват к телефону подходил. Мы так условились.

– Ты все перепутал, наоборот. Столик достанут и без тебя, а тебе монтировкой по голове и сунут в кабину горящего автомобиля. Сгоришь ты в любом случае Брехунец, попомни наше слово! Они, вон Хват, и Конь друг другу не доверяют, а ты хочешь, чтобы Хват перед тобою до конца раскрылся. Если мы тебе не поможем, тебе хана, каюк.

Брехунец заволновался.

– Зовут меня, слышите!.. Говорите быстрее, что вы предлагаете?

– Жизнь тебе предлагаем, цыпа, цыпа петушок, золотой гребешок. Пока столик будет у тебя, никто тебя не тронет. Так, что если хочешь, мы тебя подождем сразу за городом, там отдашь шахматный столик нам, и кати дальше. Живой, по крайней мере, останешься. Машину подожжешь, и беги сразу куда подальше. А если поймают Хват с Конем, скажешь, испугался, что авария случилась. А еще лучше сразу заяви в ГАИ, и тогда тебя наверняка никто не тронет, побоятся.

– А столик?

– А столик отдай нам, мы тебя будем за городом на пятом километре ждать, – конкретно указал место встречи Данила.