Наташа - Соколова Марина Дмитриевна. Страница 2

Наташа росла живой и шаловливой девочкой, как и положено шимпанзе. Такое обилие работы, которой загружала её Мама, хотя и способствовало, по-видимому, постепенному превращению её в человека, однако очень сильно утомляло. В один прекрасный солнечный день сёстры взбунтовались. «Хотим отдыхать, хотим гулять», – потребовали они. «Хорошо, – сразу согласилась Мама. – В воскресенье пойдём в зоопарк». «Ура!» – закричала Любава. «Ура!» – вторила ей Наташа, хотя не знала, что такое «зоопарк».

Сёстры долго и тщательно готовились к прогулке. Они выбрали самые красивые платья, шляпки и туфельки. Папа вызвался их сопровождать, потому что, как он выразился, «от Мамы в зоопарке можно ожидать всё, что угодно».

Папа, как всегда, оказался прав. Поведение Мамы превзошло все ожидания. «Идём смотреть обезьян», – заявила она тоном, не терпящим возражений. «Лично я посмотрел бы слонов», – попытался всё-таки возразить Папа. «Я тоже», – сказала Любава, для которой Папа служил примером. «И Наташа», – добавила она, обняв сестру за плечики. «Да», – подтвердила Наташа, которая брала пример со старшей сестры. «Что, бунт на корабле?» – грозно сдвинула брови Мама, которая с некоторых пор брала пример с Наполеона Бонапарта, с которым, как известно, спорить было абсолютно бессмысленно. Вся семья строевым шагом отправилась смотреть обезьян.

Перед клеткой с шимпанзе Наташа застыла, широко раскрыв рот. Обезьяны тоже обратили на неё внимание. Вели они себя по-разному. Одни приветствовали Наташу радостными возгласами: «Эх, эх, эх!» Другие корчили рожицы. Маленькая шимпанзе, мусолившая банан, неожиданно высунула его изо рта и запустила в Наташу. Бросок оказался метким, и банан попал в открытый от удивления рот. Наташа рассердилась, присела на корточки и подложила левую руку под подбородок. Но шалунью не обидел этот жест, означавший «грязная обезьяна». Она приложила к зубам большой палец левой лапки, прося у Наташи конфетку. Мама, которая с интересом наблюдала эту сцену, подошла к младшей дочери, обняла её и поцеловала. «Не сердись на них, малышка. Это просто невоспитанные обезьянки. Пожалуйста, угости их конфетой». Наташа выпрямилась во весь рост и бросила в клетку конфету, которую держала в ручке. «Обидчица» поймала лакомство и отправила его в рот. Потом она соединила пальцы верхних конечностей, требуя повторить угощение. К Наташе подошёл человек в униформе. «Девочка, – сказал он, – у нас не принято кормить животных конфетами. От них болят зубы». Служащий зоопарка с улыбкой наклонился к Наташе и вдруг воскликнул изумлённо: «Обезьяна!» «Это не обезьяна, а моя дочь Наташа», – поправила его Мама. «Простите меня, но она так похожа на шимпанзе», – извинился служащий. «Я с вами не согласна, – возразила Мама. – Наташа намного больше похожа на человека». Служащий исчез. Через несколько минут он вернулся, но не один, а вместе с другими служащими. Отныне Наташа гуляла по зоопарку в сопровождении почётного эскорта. Мужчины, наблюдая за Наташей, время от времени восклицали: «Ну и ну!» Женщины молчали и только всплёскивали руками. Наконец одна из них решилась подойти к Маме. «Я директор зоопарка, – начала она извиняющимся тоном. – Не могли бы вы уделить мне несколько минут?» «Вас, наверное, интересует моя младшая дочь?» – ответила Мама вопросом на вопрос. «Простите, это ваша приёмная дочь?» «Нет». «Но ведь это – шимпанзе?» «Уже нет, – возразила Мама. – Мы очень много работаем». «А как, если не секрет?» – директор задала неосторожный вопрос. «Как надо, – резким тоном ответила Мама. – Может быть, вы желаете посадить нас с дочерью в клетку, чтобы проводить научные эксперименты?» «Нет, что вы! – с горячностью воскликнула директор зоопарка. – Мы могли бы организовать для вас симпозиумы, свести вас с журналистами». «Благодарю вас, – сказала Мама. – Я сама себя сведу с кем надо». «Тогда возьмите мою визитную карточку!» – умоляющим тоном воскликнула директор. «Тебе понравилась тётя?» – спросила Мама у Наташи. «Да», – ответила девочка. «Вам повезло, – обратилась Мама к директору зоопарка. – Вы вызвали интерес у моей дочери». На этом посещение зоопарка пришлось прервать, так как эскорт увеличился до небывалых размеров. Казалось, все посетители и работники зоопарка сгрудились вокруг Наташи, чтобы поглазеть на чудо природы.

Выяснилось, что Наташе нравится находиться в центре всеобщего внимания. Отныне каждый свободный час она использовала, чтобы завязать новые знакомства. Она с лёгкостью находила себе друзей как в человеческом обществе, так и в животном мире. Наташа была ловкой, быстрой и прыгучей, как настоящая обезьянка. Она приводила в восторг мальчишек, с которыми лазила по деревьям и бегала наперегонки. С таким же успехом она общалась и с девочками. Наташа учила их «языку» обезьян, а они её – человеческой речи. Но больше всего девочке-шимпанзе нравилось общаться с животными и птицами.

Наташа оказалась настоящей меломанкой. На музыку она реагировала очень чутко. Например, от джаза у неё повышалась температура, а от музыки Моцарта – улучшались способности. Мама долго подбирала музыку. И однажды произошло чудо: под «Времена года» Чайковского девочка выучила стихотворение Пушкина «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» В другой раз, услышав «Подмосковные вечера», стала подпевать Кобзону и допела песню до конца. С тех самых пор у Наташи появился большой секрет. Её часто можно было увидеть задумчивой и вздыхающей. На расспросы она не поддавалась. Но вот однажды она явилась домой в сопровождении целой толпы артистов. Это были представители как человеческого, так и животного мира. «Что это такое?!» – в один голос воскликнули перепуганные насмерть Папа и Мама. «Хор», – коротко ответила Наташа. Разношёрстный хор с трудом разместился в гостиной. Кого здесь только не было! Мальчики и девочки, дворняжки, кошки, голуби и певчие птицы. Была даже одна рысь, которую Наташа отыскала в подмосковном лесу. Всех объединила любовь к пению. «Что будете петь?» – дрожащим голосом спросила Мама. «Подмосковные вечера», – сказала Наташа. «Ав, ав», – подтвердила овчарка из соседнего двора. Мама взяла в руки скрипку. Запевалой, конечно, был соловей. Хор звучал на удивление слаженно и красиво, хотя каждый пел на своём языке. Папа и Любава с удовольствием присоединились к поющим. «Надо подумать о выступлении на публике», – мечтательно произнёс Папа, когда все разошлись, разбежались и разлетелись по домам. «Я позвоню директору зоопарка. Она обещала…» – вспомнил он. Но Мама уже пришла в себя. «Никаких публичных выступлений, – заявила она. – Девочку пора готовить к школе. Правда, меня беспокоит, как сложатся её отношения с репетитором».

Через месяц выяснилось, что Мама беспокоилась совершенно напрасно. Репетитор, пожилая женщина, пришла от Наташи в неописуемый восторг. Нужно признать, что для восторга были все основания. К этому времени Наташа превратилась в длинноногую смуглую брюнетку со специфическими чертами лица, с человеческим волосяным покровом и с копчиком вместо хвоста. Одевалась она очень ярко, даже вызывающе. «Она из Африки или из Америки?» – млея от восхищения, спросила Амалия Нарциссовна (так звали репетитора). «Безусловно, когда-то была из Африки», – неопределённо ответила Мама. Что касается Наташи, то она настолько привыкла учиться, что давно уже смирилась со своей участью. Девочка делала поразительные успехи, особенно под музыку Чайковского. Через год она блестяще прошла собеседование в школе и была зачислена в 1 «а» класс. Любава гордилась своей младшей сестрой. Ей и в голову не приходило, что в один непогожий день они рассорятся с Наташей в пух и прах. Это был день Любавиного рождения. Любава пригласила всю танцевальную студию. Если бы это было возможно, она осталась бы наедине с Серёжей Захаровым. Но это было невозможно. Они прятали свою любовь от всего мира. В Серёжу была влюблена вся студия. Он был красивый и талантливый, умный и отзывчивый, сильный и справедливый. С Любавой он познакомился на городском конкурсе. Она лучше всех танцевала вальс, самбо, цыганочку и рок-н-ролл. О Серёже мечтала вся танцевальная студия, но он выбрал Любаву. Её любовь к Серёже была как удар молнии. Возлюбленный дарил ей цветы, посвящал стихи и назначал свидания. На день рождения он принёс огромный букет пышных пионов. Дверь ему открыла Наташа. Она была неотразима. Она очень старалась угодить сестре, и ей это удалось. Мимо Наташи невозможно было пройти – и Серёжа остановился. Он не спускал с неё восхищённых глаз в течение всего вечера. Любава почувствовала, как больно закололо сердце. Она ждала, что Серёжа пригласит её на их любимый рок-н-ролл, но он пригласил Наташу. Любава знала, что сестра танцует первый раз в жизни. Она прислушивалась к мстительному чувству, которое росло внутри неё, готовое вырваться наружу. К величайшему изумлению Любавы сестра танцевала умопомрачительно. Все застыли и смотрели на Наташу. А попугай Африка хлопал крыльями и без конца повторял: «Бра-во, бра-во». «Откуда это у неё?» – голос Мамы звучал удивлённо и радостно одновременно. «Оттуда», – Папа в растерянности махнул рукой – не то в сторону Африки, не то в сторону Америки. На глазах у Любавы выступили слёзы. Ей захотелось остаться наедине со своим горем, и она спряталась на балконе. Было уже темно и прохладно. Слёзы высохли, сердце из горячего стало холодным. Вдруг Любава услышала шаги: кто-то собирался нарушить её одиночество. В темноте невозможно было ничего разглядеть, зато можно было распознать голоса. Серёжин голос шептал стихи. Через несколько минут Любава услышала второй голос. Он сказал: «Уходи». Послышались неуверенные шаги…И вдруг, неожиданно для себя самой, Любава обрушилась на сестру. Наташа, конечно, не заметила её на балконе и очень испугалась. Любава наскакивала на сестру, корчила рожи и пищала, как обезьяна, силы которой на исходе. Она понимала, что ведёт себя, как доисторический предок, но ничего не могла с собой поделать. Вероятно, с ней происходил обратный процесс, о котором предупреждала Мама. Наташа взяла себя в руки и достала фонарик, который всегда носила с собой. Она осветила лицо сестры и сразу всё поняла. Наташа сделала жест рукой, означавший «грязная обезьяна», и заплакала. Сёстры молча отвернулись друг от друга. Так они простояли в темноте, может быть, минуту, а может быть, вечность. Наконец Наташа превозмогла себя и прошептала: «Я его не люблю. Он ушёл и не вернётся». Любава нащупала в темноте узкую ладонь и крепко её сжала. «Прости меня, – пролепетала она. – Я действительно грязная обезьяна». Сёстры замолчали, потому что главное было сказано. Сцепившись пальцами, они прижались друг к другу, до боли в глазах впиваясь взглядом в чёрное небо, нависшее над жительницами Вселенной. Они силились разглядеть за ним своё будущее, которое, несомненно, будет большим и прекрасным, потому что будущее всегда лучше настоящего.