Двойная игра - Босуэлл Барбара. Страница 3

Ребенок хныкал, его маленькое тельце дрожало. Эшлин ласково укачивала его на руках.

Рейлин не отрывала взгляда от экрана телевизора.

— Дай я угадаю, что произошло. Он сказал тебе, что это не его проблемы, и затем начал угрожать. Именно так и произошло, когда я пыталась сказать Максу про Макси. — Она вздохнула. — Я же сказала, чтобы ты не говорила ему, Эш.

— Я ничего ему не сказала, Рейлин. Корд объявил, что он покидает город. После этого мне показалось, что говорить что-либо бессмысленно.

Рейлин пожала плечами.

— Так лучше, Эшлин. Да, действительно.

— Лучше для него, конечно. Но для нас это гораздо хуже, Рейлин. Мы и так еле сводим концы с концами, а теперь…

Рейлин потянулась к ней и взяла Эшлин за руку.

— Все же лучше, что Уэи ничего не знают, Эшлин. Ты можешь себе представить, что они сделают с нами, когда все обнаружится? Они заберут отсюда Кендру и Макси, и этого маленького неродившегося ребенка тоже. — Она погладила Свой пока еще плоский живот, словно защищая его. — Этот город принадлежит Уэям, Эш.

Сердце Эшлин застучало неровно. Конечно же, ее сестра была права. Несмотря на всю свою слабость, Рейлин обладала определенной жизненной силой — она способна была видеть вещи такими, какими они были в действительности, не искаженными представлениями о справедливости и надежде, которым Эшлин часто, по глупости, придавала большое значение. У нее было чувство необоснованного оптимизма, которое и повлекло ее на поиски Корда Уэя сегодня вечером в надежде на то, что он поступит достойно, услышав ее новости.

Сидя рядом с сестрой и держа дремлющего ребенка па руках, Эшлин поняла, что она была безнадежно наивна, словно блаженное дитя, опускавшее письмо Санта-Клаусу в почтовый ящик и ожидавшее, что оно дойдет до Северного полюса. Конечно же, Уэи несли угрозу!

— Я думаю, мама смотрит на нас с небес и защищает от Корда Уэя, который выгнал бы нас из города, если бы ты сказала ему все, — проговорила Рейлин. — Это к лучшему, Эшлин.

— Может быть. Но я ненавижу его, Рейлин. — Ее молодой голос задрожал. Она почувствовала себя одураченной и разочарованной в своей собственной идиотской вере в Корда Уэя. Она больше никогда не будет такой глупой. — Пусть у него будет несчастная жизнь, куда бы он ни поехал. Я желаю, чтобы он был несчастлив и одинок до конца своих дней.

Рейлин надорвала пакет с булочками и начала есть.

— Он неплохой парень, Эшлин. Не вини его. Мы все играем в греховные игры.

Голубые глаза Эшлин блестели.

— Но тогда пора бы уже нам либо бросить эти игры, либо начать выигрывать.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Шесть лет спустя

Каждое утро у нас напоминает мне бунт в тюрьме, — заметила Кендра Монро, наблюдая за двумя своими племянницами — Макси, которой било шесть с половиной, и Дэйзи, пяти лет. Они гонялись друг за другом по кухне, а Эшлин поглядывала на них, пытаясь засунуть тетради в портфель, а завтраки — в коробки для ленчей. — Такой шум, хаос и беспорядок, — вздохнула Кендра.

Макси случайно толкнула полный стакан молока, и жидкость разлилась по всему полу. Эшлин схватила тряпку и стала подтирать молоко, но она чуть-чуть опоздала, Дэйзи уже заскользила по полу. Малышка потеряла равновесие, схватилась за спинку стула, пытаясь удержаться, и упала вместе с ними.

— Не будем обращать внимание на разрушения, — добавила Кендра, поднимая стул со вздохом, который должен был выразить усталость от жизни.

Она была в выпускном классе и заканчивала школу через несколько недель. И мечтала она о том недалеком будущем, когда в безоблачный день на солнечном патио будет принимать завтрак из рук одетой в униформу служанки.

— Не будем обращать внимание на разрушения, — согласилась Эшлин, мимоходом вкладывая в руку Макси поджаренную вафлю. Она могла судить по отсутствующему взгляду Кендры, что ее младшая сестра опять мечтала о завтраке на патио. Мечты Кендры о богатстве и изобилии забавляли ее, однако иногда и волновали.

— Мамочка, не забудь, сегодня у Макси выставка-продажа, — сказала Дэйзи, размазывая по лицу черничное варенье, вылезавшее из вафли.

И Эшлин, и Кендра громко заохали.

— Выставка-продажа опять! — жалобно спросила Кендра. — Она уже выставила и продала все, что у нас есть!

— Выставка-продажа — это глупость, — проворчала Макси.

— Но ты должна принести что-нибудь! — озабоченно воскликнула Дэйзи. Она была сестрой первоклассницы и относилась к этому так же серьезно, как к своим собственным обязанностям в детском саду. — Мама, помоги!

Эшлин посмотрела на Дэйзи, ее взгляд скользнул по прямым черным волосам, подстриженным коротко, до шеи, с челкой, закрывающей лоб. Глаза у маленькой девочки были темно-карие, почти черные, и всегда задумчивые и серьезные. Дэйзи была очень способным ребенком, самой младшей в своей группе, детсадовкой, раньше всех выучившейся читать и знающей почти всю таблицу умножения, недоступную пониманию первоклассницы Макси.

— Мамочка, найди что-нибудь, что Макси могла бы принести. — В голосе Дэйзи была и просьба и приказ.

— Дэйзи, ты слишком назойлива. — Кендра покачала головой со смешанным чувством раздражения и любви.

— Дэйзи — добросовестная, — мягко поправила ее Эшлин. Она знала, что Дэйзи сохранит в памяти новые слова и узнает их значение до того, как ляжет сегодня вечером спать. — Эй, Макси, возьми это в школу. — Она вытащила какой-то предмет из комода.

Макси уставилась на него.

— Что это?

— Это картофелемялка, — сказала ей Эшлин. — И нам пора выходить, или мы опоздаем на автобус.

Макси затолкала кухонную принадлежность в свой портфель.

— Картофелемялка? — нахмурилась Дэйзи. — Это не очень интересно, мам.

— Что может быть привлекательнее для первого класса, чем разминать картофель? — иронически сказала Кендра, выталкивая Макси за дверь.

Эшлин пошла с Дэйзи. Посмотрев на часы, она мысленно поздравила себя. Было восемь пятнадцать, и они не опаздывали. Еще одна утренняя гонка успешно завершилась. И она уже значительно меньше напоминала восстание в тюрьме.

Деловой район Уэйзборо — Мэриленд — с трех сторон обступал городскую площадь. В центре был сквер, засаженный газонами и деревьями. В одном конце сквера находилась ракушка для эстрады, в другом на вахте стояла статуя капитана Генри Стаффорда Уэя, получившего от города звание героя Гражданской войны.

В течение дня пожилые жители города, сидя на скамейках в сквере, кормили белок и смотрели, как прохожие шли по своим делам в магазины, к врачам и в банки, окружавшие площадь. С наступлением темноты, особенно по субботам и воскресеньям, в глубине сквера сходились подростки. Если их голоса становились слишком резкими, полицейский офицер, совершавший обход, разгонял их.

Прямо в центре Главной улицы, между аптекой и магазином, стояло недавно отремонтированное здание офиса. Его ультрамодерновый облик диссонировал с викторианским стилем, в котором были выдержаны остальные здания на площади. Офис принадлежал Этану Торпу — бизнесмену, прибывшему в Уэйзборо три года назад и занимавшемуся продажей земельных участков. Он быстро раздобыл разрешение на обширное строительство недорогих кооперативов на участке земли рядом с заросшими травой полями, называвшимися Поляной Уэев.

Никто не знал, как он провернул это дело. Именитые старожилы были шокированы и разъярены экспансией «новых людей», открыто преодолевавших шестьдесят миль между городом и округом Колумбия.

— Они текут в Уэйзборо, словно поток беженцев, — сетовал один из старших Уэев, увидев, как быстро расхватали давно уцененные товары в городе.

— Социальная структура целого города будет разрушена, — провозглашал расстроенный друг и сосед Уэев.

Приобретя несомненно дурную славу, Этан Торп продолжил нанесение оскорблений и обид, наняв Монро на должность своей секретарши. Этой Монро была Эшлин, которой давно угрожали увольнением в отеле, где она за небольшую плату работала в ночную смену за стойкой регистратора. Именно в отеле «Уэйзборо» она и повстречала Этана Торпа, который остановился там по приезде в город. С тех пор она работала на него, все время не оставляя мысли увезти свою семью из Уэйзборо.