Тайна подвенечной вуали - Кин Кэролайн. Страница 23

— Твои заботы кончились, мисс Детектив! — рявкнул Фрейзер. — Помолчи!

Не удостоив его вниманием, Нэнси все-таки обратилась к миссис Страусе:

— У вас есть, не правда ли, еще один кусок подвенечной фаты? Этой самой вуали?

— Не вмешивайся в эти темные дела, девушка, — ответила та. — Вам же лучше будет.

— Миссис Страусе, — сказала Нэнси, — вы, наверное, не знаете, что мои подруги и я вмешались в эти темные дела, как вы их называете, с самого дня свадьбы. За нами уже гонялись вот эти люди, вломившиеся к вам в дом, нас усыпляли, связывали, похищали. Нам грозили жуткой расправой. И все из-за куска белой материи. Они готовы на что угодно, они очень опасны, и думаю, лучше будет, если вы скажете им все, что знаете. Все, что они требуют.

Подруги с удивлением глядели на Нэнси, удивление мелькнуло и на лице Джейсона Мосса, прежде чем он сказал:

— Да, эта девица права. Иначе для начала нам придется сыграть в давнюю детскую игру «Найди косточку» — помните такую? — и обыскать весь ваш дом, кое-что повредив при этом, к сожалению.

Старая женщина сидела в раздумье некоторое время. Потом медленно подняла свою трость, прислоненную к дивану, указала ею на небольшой комод в противоположном углу комнаты.

— Второй ящик сверху, — отрывисто произнесла она. Фрейзер первым кинулся туда, выдвинул ящик, порылся в нем, вытащил старую, обтянутую черной кожей коробку.

— Здесь?! — крикнул он.

Миссис Страусе кивнула.

Фрейзер открыл крышку, вынул нетерпеливыми руками кусок белой материи. Это тоже была вуаль — точно такая, как первая, украденная у Мередит, такого же размера и оттенка, только вместо розы на ней было вышито кольцо из тюльпанов. Фрейзер кинул ее на стол, рядом с уже лежащей там. Все стали дружно ее рассматривать — как будто и не витали по комнате волны вражды и ненависти, как будто не были некоторые из присутствующих готовы вырвать что-то из рук у других, не останавливаясь при этом ни перед чем, вплоть до убийства.

— Обе вуали были когда-то одним целым? — спросила Нэнси, обращаясь к миссис Страусе. — Вместе вытканы? Тут видны даже швы, по которым их потом разделили.

Она расправила первую вуаль, расстелив ее на столе, а на нее наложила другую, только что вынутую из коробки. И тогда — все увидели — круг из тюльпанов точно пришелся на розу, как бы замкнув ее в свои объятия.

— Ой! — вскрикнула Бесс. — Эмблема Торндайков!

— Миссис Страусе! — тоже закричала Джорджи. — Миссис Страусе, откуда у вас этот герб? Как он к вам попал?

— Господи! — резко сказала Сесилия. — Да перестаньте вы называть ее этой птичьей фамилией! Она такая же Роуз Страусе, как я Мэрилин Монро!

Бесс и Джорджи уставились на Нэнси, уже по привычке полагая, что только та может объяснить им, что все это значит. И Нэнси не заставила себя ждать.

— Вуаль вместе с гербом попала к миссис Страусе, — сказала Нэнси, — потому что она не кто иная, как Ребекка Роуз Торндайк.

— Нет, — спокойно прервала воцарившееся молчание старая женщина, — я вовсе не Ребекка Торндайк. Уже не Ребекка Торндайк в течение многих лет. Я возненавидела Брендона Торндайка, своего мужа. Он оказался жестоким и эгоистичным человеком, и я разошлась с ним, ушла из его дома, не взяв ни гроша. Все, чего я хотела, — не видеть его больше, не иметь с ним никакого дела.

Джейсон Мосс помешал ложечкой сахар в своей чашке и сказал:

— Вы забрали с собой его детей, и он тоже возненавидел вас. Разве он не имел на это права?

— Я спасала моих детей, — возразила старая женщина. — Это было мое право!

Она поднялась, опираясь на палку, подошла к столу, где лежали две половинки подвенечной фаты.

— Посмотрите, — с грустью сказала она, глядя на белую волнообразную материю. — Посмотрите, что произошло с этим цветком, с одинокой розой. Она схвачена в клещи, в кольцо этими тюльпанами. Видите? Почти проглочена ими. То же самое произошло со мной после замужества. Я стала частью орнамента на гербе Торндайков. Больше ничем. — Она приподняла концом трости верхнюю часть вуали, потом опустила ее снова. — Я терпела, — продолжала она, — многое терпела. Но когда он стал учить наших детей, что деньги необходимо любить куда больше, чем людей, я поклялась себе, что не допущу этого. Я убежала, да, я скрылась от него, и мои Робби и Маргарет росли, даже не зная, что они Торндайки. И я рада этому. Его деньги только навлекли бы на них несчастья. Что и происходит сейчас!

— О, конечно! — презрительно фыркнула Сесилия. — Несчастье ценой в шестьдесят миллионов долларов!

Миссис Страусе внимательно взглянула на нее, но ничего не стала отвечать, а Нэнси воспользовалась паузой и спросила:

— Но почему вы жили так близко от своего бывшего мужа, если не желали иметь с ним ничего общего?

Старая женщина снова прошла к дивану и села, опираясь на трость. Потом сказала:

— Сначала мы уехали далеко отсюда — в Европу. Я сменила фамилию. Там мы жили долгие годы. Вернулась я, когда дети стали уже взрослыми, а Брендон Торндайк оставил попытки разыскать нас. А в штате Мэн я поселилась потому, что всегда очень любила эти места.

Джейсон Мосс встал и начал шагать по комнате.

— Вам нравилось, — сказал он раздраженно, — жить под самым его носом, и чтобы он ничего не знал, ни о чем не догадывался. Вы были в восторге от вашей игры. Но я-то был осведомлен о вашем местонахождении. Много лет вы находились у меня под колпаком, миссис Торндайк.

— Если знали, — спросила она, — почему ничего не сообщили моему бывшему мужу? По доброте душевной?

— А зачем? — ответил он, продолжая ходить по комнате. — Ведь вы не хотели, чтобы старик вас застукал, так? Мне тоже это было ни к чему. Меня устраивало ваше молчание.

— Если хотите большей ясности, — вмешалась Сесилия, — то пожалуйста — у нас теперь нет от вас тайн Джейсон сумел убедить Торндайка изменить завещание таким образом, чтобы все состояние было завещано ему, то есть нам. Джейсон заслужил это своей беспорочной службой в течение двадцати лет. А вы? Кто вы такая? Что сделали для блага компании Торндайка?

Сесилия почти уже кричала, но миссис Страусе не слушала ее — она погрузилась в воспоминания.

— Мой Робби, — негромко говорила она, поглаживая рукой бархатную диванную подушку, — умер от болезни, еще когда учился в колледже, и у меня осталась одна Маргарет. Добрая, милая Маргарет. Она вышла замуж по любви за хорошего человека, Джейка Броуди, и у них родилась крошка Мередит. И все было мирно и спокойно — до этой чудовищной авиакатастрофы, в которой погибли все пассажиры, в том числе родители Мередит. И опять я осталась вдвоем с ребенком. Не знаю, — голос ее стал немного громче, — почему вы, люди, не хотите понять, что в жизни и так достаточно горя и бед?! Зачем же суетиться, злобствовать и увеличивать их количество — во имя богатства и денег?

— По правде говоря, — сказала Сесилия, — мне кажется, что именно без денег жизнь полна горя и бед. Миссис Страусе печально покачала головой.

— Вот-вот, так считают многие Но не многие все же готовы при этом на любые действия ради приобретения денег.

— А Мередит знала обо всем этом? — вмешалась Джорджи.

— Нет, я воспитала внучку так же, как и своих детей — чтобы они были свободны и самостоятельны и не зависели от богатства или прихоти других людей Мы жили скромно, но достойно.

— Все это очень трогательно, Ребекка, — нетерпеливо, с насмешкой сказала Сесилия, — но, если вы не собирались посвящать Мередит в тайну ее происхождения, для чего дали ей свою вуаль и тем самым спровоцировали весь этот инцидент?

— Могу ответить, — спокойно произнесла миссис Страусе, — хотя предпочла бы вообще не разговаривать с вами. Обе части фаты, или, если хотите, вуали, лежали у меня отдельно друг от друга многие годы. Мередит случайно нашла то покрывало, на котором я выткала розу. Кстати, это мое второе имя, как вы знаете. Вуаль очень понравилась Мередит, и внучка стала просить ее для свадебного торжества. Как я могла отказать?