Дело о художественном преступлении - Кин Кэролайн. Страница 12

— Но почему же и тот и другой делают мне гадости? — воскликнул Шоун.

— Шоун, — спросила Нэнси, — вы не солгали, когда сказали мне, что у Джека нет причин злиться на вас?

— Нет, — твердо повторил Шоун. — Я предложил купить его ресторан, и он принял мое предложение. Я даже предоставил ему работу. За что же на меня злиться?

— Не знаю, — призналась Нэнси, — Ну, по крайней мере у нас есть верный шанс найти того, кто искромсал картины. Полиция может вычислить его По номерному знаку машины.

— Не говорите пока полицейским о Джеке, ладно? — настойчиво попросил Шоун. — Я не хочу обвинять его, пока мы не удостоверимся полностью… Он связан с моей семьей давними крепкими узами.

Нэнси поколебалась немного, но согласилась:

— Хорошо.

Она рассказала полицейским о хулигане, изрезавшем картины, и о том, как она преследовала его до самой мойки. Тотчас один из офицеров, высокий молодой блондин, пошел звонить в участок, чтобы проверить номер машины.

— Этот день был очень долгим, — сказал Шоун, сдерживая зевоту. — Хотите кофе?

— У вас есть горячий шоколад? — спросила Нэнси.

— Конечно. Это же ресторан, вы что, забыли? — с улыбкой ответил Шоун. — Я сейчас приду.

Когда Шоун ушел, Нэнси стала рассматривать картины, разложенные полицейскими на столах. Пять из них были разрезаны ровно по диагонали. Но шестая — большой пейзаж, на котором было изображено озеро, окруженное деревьями, — пострадала особенно сильно. В ней не хватало Целых фрагментов.

Сгорая от любопытства, Нэнси опустилась на колени возле стены, на которой раньше висели эти картины. Она по одному подбирала кусочки полотна, Разбросанные вокруг, пока не набрала целую пригоршню.

Медленно и очень аккуратно Нэнси приня-лась вставлять недостающие кусочки разорванного холста, как фрагменты детской мозаики.

— Чем это вы занимаетесь? — поинтересовался Шоун, поставив на стол для Нэнси горячую кружку.

— Этой картине особенно досталось, — пояснила Нэнси, не отрываясь от своего занятия. — . Мне хотелось посмотреть, может, я узнаю это место. — Наконец девушка отвлеклась и отхлебнула горячий шоколад.

— Спасибо, — поблагодарила она Шоуна. — Вы осмотрели холодильник? Боюсь, что некоторое время его дверца была открыта. Извините. Я как раз собиралась закрыть ее, когда обнаружила второго злоумышленника.

— Продукты еще не успели испортиться, но завтра нужно будет все осмотреть, чтобы выяснить, что именно попорчено мышами, — хмуро сказал Шоун. — Согласно инструкциям министерства здравоохранения, я должен выбросить все, чего они касались. Утром я приглашу дезинсектора, — вздохнул Шоун. — Да уж, это полная катастрофа. Если это не прекратится, уж и не знаю, что будет с обедом в день аукциона. Какой кошмар!

— Мне правда очень жаль, — посочувствовала Нэнси.

— Вы делаете даже больше, чем я ожидал, — признался Шоун. Он посмотрел на картину. — Ну и как? Вы узнали это место?

Нэнси отрицательно покачала головой.

— Еще не хватает большого треугольника вот здесь, в нижнем левом углу.

Она снова отошла к стене и еще поискала.

— Кажется, его и здесь нет, — заметила она.

— Он должен быть здесь, — сказал Шоун. Он поискал вместе с ней, но прошло минут пять, а они так ничего и не нашли.

— Странно, — пробормотал Шоун.

Нэнси вернулась к столу, на котором складывала кусочки, и еще раз внимательно осмотрела картину.

— Знаете, что еще странно? Взгляните, как аккуратно вырезан этот треугольник. Все остальные куски небрежно выдраны, все, кроме этого. — Она обвела пальцем место, где не хватало фрагмента. — Похоже, что его вырезали бритвой. — Нэнси посмотрела на Шоуна. — Вы помните, что было изображено на этом фрагменте?

— Точно не помню, — ответил Шоун. — Кажется, еще несколько деревьев. Вам это о чем-нибудь говорит?

Нэнси задумчиво барабанила пальцами по столу.

— Что-то здесь не сходится. Почему нам не удалось найти эту часть картины?

— Вы действительно думаете, что это важно? — засомневался Шоун.

— Может, и нет, — предположила Нэнси. — А откуда у вас эти картины?

— Я купил их у Фелиции Уэйнрайт, — ответил Шоун.

— У Фелиции Уэйнрайт! — воскликнула Нэнси, вспомнив, что седан затормозил у родового поместья Уэйнрайтов. — Но почему же вы сказали, что купили их у друга?

Смутившись, Шоун уставился в пол.

— Мне не хотелось говорить, что я принимаю участие в деятельности госпожи Уэйнрайт. Возможно, вы знаете, что госпожа Уэйнрайт занимается всевозможной благотворительной деятельностью, — продолжал Шоун. — Ее благотворительный проект — это программа художественного воспитания Для заключенных, хорошо зарекомендовавших себя своим примерным поведением. И она в общем-то заставила меня купить эти картины для ресторана.

— А вы не хотели их покупать? — уточнила Нэнси.

Шоун пожал плечами.

— Они неплохие, но не совсем подходят к интерьеру ресторана.

— Тогда зачем же вы купили их? — спросила Нэнси.

— Ну, мы как раз говорили о ее заказе на торжественный обед по случаю аукциона. Она обещала мне, если все пройдет успешно, порекомендовать «Аризона-Хаус» всем своим друзьям. И тут же, на одном дыхании, она спросила, не куплю ли я несколько картин заключенного по имени Джозеф Спациенте. Он занимается в ее художественном классе и, я подозреваю, он — ее большое открытие. Она полагает, что он, вероятно, гениальный художник. Я не мог отказаться, и она, конечно, понимала это.

И тут к ним подошел один из офицеров полиции. Это был приземистый, кряжистый, темноволосый человек.

— Вот мой рапорт, — сказал он, положив на стол перед Шоуном свой планшет. — Вы что-нибудь хотите добавить?

Шоун просмотрел рапорт.

— Да нет. Все верно, изуродована стена и семь картин.

— Семь? — переспросила Нэнси. — Я видела только шесть.

Шоун посмотрел на картины, разложенные на столах.

— Седьмая вон там, — он указал на большое жестоко изрезанное живописное полотно, прислоненное к стене.

— Похоже, здесь изображен тот же пейзаж, что и на той картине, где не хватает треугольника, — заметила Нэнси.

Шоун пожал плечами.

— Да, я тоже так думаю, но на этой картине другое время года.

Не успела Нэнси внимательно рассмотреть седьмое полотно, как вернулся светловолосый полицейский.

— Седан, который вы преследовали, был сегодня утром объявлен в розыск. Он зарегистрирован на имя пожилой дамы Сары Гласе. Она утверждает, что ее машина исчезла, когда она зашла в кафетерий перекусить. И ключи из ее кошелька тоже исчезли.

— Вероятно, вор видел, как она припарковала машину, и зашел вместе с ней в кафетерий, чтобы вытащить у нее ключи, — нахмурившись, размышляла вслух Нэнси.

— Блестящая догадка, малышка, — похвалил полицейский. — Тебе следует работать сыщиком. Нэнси вежливо улыбнулась.

— Мы можем снять в машине отпечатки пальцев, — предложил другой офицер.

— Бесполезно, — разочаровала их Нэнси. — У него на руках были хирургические перчатки.

— Тогда мы зашли в тупик, — грустно заметил Шоун.

— Мы уезжаем, — сказал светловолосый офицер. — Позвоните, если еще что-нибудь произойдет. Мы начнем искать этого парня, но у нас не слишком много его примет.

— Спасибо за то, что уделили нам время, господа, — поблагодарил полицейских Шоун, провожая их до дверей.

А Нэнси осталась, чтобы рассмотреть седьмое полотно. Оно тоже пострадало сильнее, чем первые пять картин. На нем было изброжено лето, в озеро входили купальщики. Нэнси оказалась права: это был тот же самый пейзаж, написанный в той же перспективе. Но время года было иное. На шестой картине с озером была весна, цвели деревья.

Нэнси опустилась на колени и сложила кусочки, расправив их рукой. Она осмотрела то, что получилось, и у нее перехватило дыхание.

Из картины с летним пейзажем тоже был вырезан ровный треугольник — из того же угла, что и в картине с весенним пейзажем. И этот треугольник тоже исчез!