Невероятные приключения Марека Пегуса - Низюрский Эдмунд. Страница 30

Глава XII

— Итак, вы уверены, пан Ипполлит, — сказал Теодор, — что Марека Пегуса схватили те же самые люди, что и вас, то есть банда Альберта Фляша?

— Какие тут могут быть сомнения, это яснее ясного. Теперь я знаю все, кроме местонахождения похищенного мальчика. Ты, наверное, догадываешься, с чего все началось?

— Это нетрудно сообразить, — сказал Теодор. — Для переправки украденных ценностей в притон банда Альберта Фляша пользовалась услугами мальчиков со школьными ранцами. Ранцы ребят имели двойное дно или, вернее, особые тайники для драгоценностей. С виду же ранцы были самые обычные.

— Совершенно верно, — подхватил Ипполлит Квасс, — таким образом, этот своеобразный транспорт в течение довольно продолжительного времени действовал безотказно. Ребят, доставлявших в ранцах драгоценности, называли в банде «осликами». Одним из таких «осликов» и был сын Хризостома Хилого. Так, кажется, прозвали этого бандита.

— Вот этого? — вмешался в разговор Пикколо, указывая на связанного Хилого.

Квасс кивнул головой.

— Посмотрим, однако, как развернулись дальнейшие события. Жаба пожирает комара, но сама, в свою очередь, становится жертвой змеи. Такой змеей для Альберта Фляша оказался Венчислав Неприметный, один из самых интеллигентных и самых опасных преступников Варшавы. С некоторых пор спокойствие Альберта Фляша было нарушено известиями о регулярном ограблении «осликов». Случаи ограбления повторялись все чаще и чаще. Это были проделки Венчислава Неприметного, который, разгадав тайну «осликов», решил на этом деле поживиться. Предприятие доходное и сравнительно безопасное. Альберт Фляш пытался организовывать засады на Венчислава Неприметного и даже назначил награду за его голову, но Венчислав Неприметный был неуловим.

Однажды Венчислав Неприметный подкараулил Ваца — сына Хризостома Хилого — и ждал только удобной минуты, чтобы отобрать у него ранец. Вац заметил опасность и пустился наутек. Добежав до сквера Ворцелла, он решил, что обманул преследователя, и сел на скамейку, чтобы немного отдышаться. На той же скамейке сидел Марек Пегус. У Марека был точно такой же ранец, как у Ваца. Заметив преследователя, Вац снова бросился бежать, но впопыхах перепутал ранцы. По ошибке он схватил ранец Марека, а свой оставил на скамейке. Марек, конечно, ничего не заметил, но Венчислав Неприметный, зорко следивший за всем происходящим из-за кустов, сразу обратил на это внимание.

Отсюда его внезапный интерес к Мареку. Преступник бросился за ним, чтобы отобрать ранец. На улице это оказалось невозможным. Тогда он решил следовать за Мареком до самого дома, чтобы узнать, где тот живет.

Ночью он прокрался в квартиру Пегусов, открыл тайник в ранце и забрал драгоценности.

На следующий день Хризостом Хилый установил, что Вац перепутал ранцы. В ранце Марека Пегуса он нашел его дневник, из которого узнал, в какой школе он учится и как его зовут. На следующий день он подстерег мальчика возле школы и отобрал у него ранец.

Представьте себе, каково было его разочарование, когда, открыв тайник, он убедился, что драгоценности исчезли. Что, старик, это тебе не понравилось? — Сыщик подмигнул сидевшему с унылой физиономией Хилому.

Хризостом Хилый окинул его своим лисьим взглядом, но промолчал. Только нос у него, казалось, вытянулся еще больше.

— Не хочешь говорить, проглотил язык, а может, старые грешки вспоминаешь? — Пан Ипполлит нетерпеливо потянул за веревку. — Ничего, у тебя будет время подумать о них в тюрьме…

— Твердый орешек, — заметил Теодор. — А с виду такой тихоня.

Сыщик глянул куда-то в сторону, и глаза его вдруг засверкали. Он хлопнул себя по лбу:

— Гора с плеч, мой мальчик. Сейчас он заговорит. Запоет так, что любо-дорого. Как мы об этом раньше не подумали!

Сыщик схватил горшок с гороховым супом.

— Что вы хотите делать? — спросил Теодор.

— Угощу мерзавца супчиком, — прохрипел Квасс. — Если в эту бурду действительно добавили веракоко, то пташка запоет.

Сопя от волнения, сыщик Квасс подошел к бандиту.

— Отведай, голубчик, это блюдо. Суп, правда, уже немножко загустел, но из вежливости ты не сможешь отказаться. Бандит вскочил на ноги. В глазах его был ужас.

— Ну-ну, братец, не капризничай, выглядишь ты неважно, и хороший супчик пойдет тебе на пользу — уговаривал его сыщик Квасс, помешивая суп ложкой. — Не хочешь?

— У меня язва желудка, — простонал Хризостом Хилый, — повышенная кислотность, катар.

— Все это меня мало волнует. Суп должен быть съеден. Впрочем, если ты сейчас же скажешь, где находится Марек Пегус…

— Не знаю, ничего не знаю, — пролепетал бандит.

— Ну вот, сам видишь, что без супчика нам не обойтись. Нельзя быть таким упрямым.

— Он хочет выиграть время, — заметил Теодор. — Кормите его, кормите!

— ЕШЬ! — Квасс подсунул бандиту ложку.

— Не хочу. — Хризостом Хилый оттолкнул ложку.

— Не хочешь? Ну так ничего не поделаешь. Эй, ребята, подержите кастрюлю. Нужно расшевелить этого скромника. Я найду средство улучшить тебе аппетит. — Он расстегнул бандиту ворот рубашки и начал деликатно щекотать его под подбородком.

Хризостом Хилый сперва тихонько захихикал, как девочка, потом пронзительно захохотал во все горло и принялся извиваться как угорь.

Ребята, онемев, смотрели на сыщика, а тот с невозмутимым видом продолжал щекотать бандита. Примерно через минуту Квасс прервал это занятие и спросил, будет ли Хилый есть суп. Ответа не последовало. Тогда сыщик снова слегка пощекотал Хилого.

— Все, что угодно, только не это! — громко заорал бандит.

— Съешь?

— Съем.

— Хлебай скорей, не то…

Хризостом Хилый схватил горшок и принялся глотать холодную скользкую гущу. Он вздрагивал от отвращения, потел, как мышь в мышеловке, но торопливо ел.

Ипполлит Квасс и ребята внимательно следили за ним.

— А это средство быстро действует? — спросил Теодор.

— Довольно быстро, — ответил сыщик. — Две таблетки вполне достаточная доза — результаты должны сказаться уже через пять минут. А может быть, и быстрее: ведь все это предназначалось мне. Хилому хватило бы и одной таблетки.

Через минуту Хризостом Хилый приподнялся, сел и заулыбался. На его бледном увядшем лице появился румянец, морщины как бы разгладились. Он улыбался все шире, и его крючковатый нос почти касался подбородка. Неожиданно он начал подмигивать ребятам и наконец хлопнул сыщика по лопаткам.

— Веракоко действует, — шепнул Теодор, не спуская с бандита глаз.

Хризостом Хилый громко рассмеялся.

— Ну и боялся же я, — хихикал он, пряча лицо где-то под мышкой. — А чего боялся? Зря боялся, кузнечик мой. Что, мы друг друга не знаем? — Он попытался обнять Ипполлита Квасса за плечи. — Все свои. Вы говорите, что на меня это действует. Совершенно не действует. Вы думаете, я проболтаюсь? Хе, вы еще меня не знаете. Я только на вид такой субтильный, кузнечик мой. Нервы у меня слабые, а все почему? Все потому, что много в жизни видел огорчений. И как тут, кузнечик мой, не похудеть от огорчений, если на свете нет честности. Подумать только, вор крадет у вора. Нет, такого в нашей специальности с самого сотворения мира не было… Не было, пока не появился этот хулиган Венчислав Неприметный. Какой пример для молодежи и как вообще может развиваться наша специальность, если аморальность вкралась в наши профессиональные ряды!

Хризостом Хилый разоткровенничался вовсю. Теодор и Ипполлит Квасс стали уже опасаться, что он примется болтать о вещах давно известных или же не имеющих значения. Но, видно, кража драгоценностей из ранца потрясла Хилого, и он сразу же заговорил о ней. В течение нескольких минут на голову Венчислава Неприметного сыпались отборнейшие проклятия. Хилый призывал Ипполлита Квасса, Теодора и всех остальных ребят в свидетели своей обиды и требовал от них сочувствия.