Кит - рыба кусачая - Поливин Николай Георгиевич. Страница 4

— А какая сейчас учеба? Каникулы. Или в городе все еще учатся?

— Ннет, тоже каникулы. Да я не о том... В девятый перешел без «хвостов»? — Генка пристально посмотрел в зеленоватые глаза брата.

Костя удивленно поднял пушистые брови!

— Почему с «хвостами»? С грамотой... У меня с первого класса в табеле ни одной тройки не было, да и четверок тоже.

— Неужели одни пятерки?!

— Одни.

— А по физкультуре?

— Пятерка с плюсом...

Вошел папа.

— Кышь, Генка, в ванну! Замучишь человека своими бесконечными «почему» да «как».

— Ничего, дядя Оля, не замучит. Мне и самому не терпится о многом разузнать.

— Ну, за этим дело не станет. Генка у нас за словом в карман не лазает. Но разговоры — потом. А сейчас — купаться!..

Братья направились в ванную комнату.

— Сначала купаешься ты, потом я, — предложил Генка, усаживаясь на низенькую скамеечку.

Кит торговаться не стал, сбросив с себя белье, встал под холодный душ и начал, фыркая и крякая, растирать свое сильное мускулистое тело могучими руками. А Муха в это время принялся за постройку воздушных замков. Одна картина удивительнее другой проносились перед его затуманенным взором. И на первом плане этих героических картин находились конечно же Муха и Кит.

...Зональные соревнования по боксу. Знаменитый тренер Генка Муха выводит на ринг своего подопечного — Кита. Гремят аплодисменты. Генка раскланивается. Противник у Кита серьезный — мастер спорта Ребров. Гонг. Удар. Еще удар, правой, в челюсть, и Ребров в нокауте. Арбитр отсчитывает роковые секунды... Одна... Две... Три... Кит наготове, но Ребров даже не шевелится. И вот падает роковое — «десять». Снова аплодисменты, яростные и веселые. Щелканье фотоаппаратов и вспышки осветительных ламп.

«Победил Титов! Титову урра!! — гремит вокруг. — И в этом заслуга его тренера!»

Подходит восторженно-почтительная Нюська Иночкина:

«Геннадий Олегович, — говорит она, заикаясь от волнения, — я...»

«Для тебя я по-прежнему Геннадий, — перебивает ее Муха, покровительственно похлопывая по плечу, — да-да, Геннадий!..»

— А я и так не забыл, что ты Геннадий, — смеется Кит, обдавая Муху струей холодной воды.

— Брось! — визжит Генка, — не надо!..

— Это чтобы ты сам с собой не разговаривал, а то еще лунатиком станешь, — поясняет Кит, выныривая из-под душа. — Лезь, поросячья душа, твоя очередь!

— А не простудишься? — Муха опасливо протягивает руку под дождик.

— Эх, ты, мужчина!..

И Генка, тихонько повизгивая от холода, лезет под ледяные струи.

— Трись, трись энергичней! — командует Костя. — Так...

Генка бешено машет руками, трет ногой о ногу и оживает: пупырышки с кожи исчезают, все тело становится розовым.

— Молодчина, — хвалит его Кит, — узнаю нашинскую породу!

Муха почувствовал себя на седьмом небе. Из ванной комнаты вышел словно бы обновленным человеком. Завтракал на сей раз он тоже с таким завидным аппетитом, что не только мама, но и папа отметил успехи сына.

— Вот что значит ранняя прогулка! — улыбнулся он. — Я давно тебе говорил, Геннадий, тот, кто рано встает, тот орлом летит в полет!

— Уж это точно, — поддержал дядю Кит.

После завтрака мальчики вышли на балкон и стали обозревать окрестности. Генкин дом занимал центральное место на площади Шаумяна. Собственно говоря, площади, как таковой, в природе не существовало — справа и слева от Генкиного дома высились коробки современного жилья, даже традиционного пятачка, обсаженного топольками, между ними не оставалось. Но место новой застройки по-прежнему величалось площадью.

Костя с интересом оглядывал Генкины владения. Прямо перед ними, между двумя зеленовато-серыми корпусами, проглядывала зубчатая крепостная стена.

— Наш кремль, — пояснил Генка.

— А это? — Костя кивнул головой вправо, где высилась глухая махина, тускло поблескивающая оцинкованными скатами крыши за кирпичной городьбой.

— Замок «Броуди». Памятник царизму — тюрьма.

— В центре города?

— А мы как-то не замечаем. Привыкли, наверное... А слева от нас — школа. Тут я учусь. Хочешь, сходим?

— А в кремль можно?

— А то! Мы там в каждую щелочку заглядывали, все башни обшарили, даже возле стен копали, оружие разыскивали. Говорят, Степан Разин здесь где-то схоронил тысячу позолоченных сабель и пистолетов.

— А зачем они тебе? Разбогатеть задумал?

Неприкрытая насмешка задела Муху за живое:

— Дура-лошадь, сам о богатстве небось печешься, а на других клепаешь! Плевал я на твое золото, понял!

— Тогда для чего же?

— Для истории. Выставили бы оружие в краеведческом музее, а внизу на бирочке написали бы: «Найдено учеником восьмого класса «А» средней школы № 4 Геннадием Олеговичем Титовым».

— Выходит, прославиться хочешь? — Глаза у Кита снова подобрели.

— Не прославиться, а след после себя оставить!.. Однако, — словчил Генка, ускользая от неприятного разговора, — если ты не против, двинемся на «завоевание» города?!

— Айда!.. И начнем с кремля!..

Наталья Аркадьевна одобрила планы ребят, но предупредила, чтобы к обеду возвращались без опоздания.

— Конечно! — согласился Генка, а про себя добавил: «Если ничего не задержит...»

Ребята направились к двери, но Наталья Аркадьевна вернула их.

— Вот что, Костя, — сказала она, пытаясь придать голосу теплоту, которой в нем не было, — как ты смотришь, если мы твои вещи перенесем из Генкиной комнаты в кладовку?

— Какие там вещи, — махнул рукой Кит, — две смены белья, запасная рубашка да полотенце... Остальное вам: икорка, балыки, вобелка — маманя гостинец прислала...

— Ну, хорошо, мальчики, идите. И вот вам рубль на мороженое... — Голосок у Генкиной мамы вдруг стал нежным и мелодичным, но ни Муха, ни его брат на это внимания не обратили.

— Рубль на мороженое — не так уж плохо! — изрек Генка, когда они с Костей спустились во двор.

— Еще бы! — подтвердил Кит, — мне маманя рубль дает только раз в году, на день рождения. А тут запросто так!.. Важнецки вы живете, Генка!

Мальчики прошли в кремль, осмотрели собор, с которого когда-то Стенька Разин сбросил митрополита, наказав его за предательство. Поднялись на крепостные стены, посидели на выступах у бойниц. Потом Генка потащил раскрасневшегося от «миллиона впечатлений» братца на Лебединое озеро, в павильон мороженого. Лебединое озеро считается одним из семи чудес Морянска, и не зря. Оно походит на хрустальную пиалу, наполненную голубой прозрачной водой. Берега этой уникальной пиалы окантованы тройным кольцом тополей. Посреди водной глади плавает довольно вместительный плотик с узорным домиком для лебедей. В домике-теремке могут свободно разместиться все пять лебединых пар, во владение которым и отдано чудесное искусственное озеро. Павильон «Мороженое» — ажурное деревянное строение — нависает над южной стороной пиалы. На его открытой террасе всегда людно. Коренные морянцы и их гости любят приходить сюда, чтобы угостить кусочками хлеба своих любимцев лебедей и позабавиться с бойкими сазанчиками, которых в пруду великое множество. Проворные рыбины хватают хлеб чуть ли не на лету, их стайки напоминают чем-то команды юных футболистов, азартно толкающихся возле мяча. Сюда-то Генка и повел своего родича, втайне мечтая о том, что судьба на этот раз поможет ему расквитаться с Васькой и Петькой. Предчувствие не обмануло Генку. Петух и Сом с эскимо в руках независимо прохаживались возле павильончика.

Узрев Муху, они обрадовались: «Учиним очередную расправу с всезнайкой. На следующего за Генкой в кильватер Кита посмотрели с досадой. «Громоздкое дитя», — подумали они, придвигаясь к Генке обходным маневром. А Муха как ни в чем не бывало продолжал спокойненько вышагивать навстречу лютым врагам, словно их и в помине не было!

Это на какое-то время даже ошеломило забияк, но не надолго. Когда они приблизились к Генке на три шага, Петух пропел сладким, не предвещавшим ничего хорошего голоском: