Крылатый камень - Казанцев Сергей Иванович. Страница 8

— Тебе игрушки, а людей в экое гиблое место заманила. А если бы мы вот с внучком из-под небес под землю не свалились, что тогда? Потоп?

Красная Шапочка виновато опустила голову. На ресницах заблестели слезы. Всем, даже Шурке, стало жалко девочку: ведь она не понимала, к чему может привести такая игра.

— Не ругайте ее, товарищ Денежкин, — заступился главный геолог. — Мы ведь уже сами почувствовали беду и остановились.

Непривычное теплое слово «товарищ» очень понравилось старику.

— Будь по-твоему, товарищ, — расправил дядя Денежкин пушистые усы. — Ужо не стану я, товарищ, ее жучить. А ты, проказница, — сказал он Красной Шапочке, — перед товарищами повинись, они и простят, хорошие, видишь, товарищи.

— Ой, дедко, — всхлипнула Красная Шапочка, — что же мне делать, как нам теперь работным-то людям помочь?

— А ты, внученька-товарищ, не забыла ли, какая сила в моем шлеме да в твоем узорном пояске?

Дядя Денежкин снял шлем и бережно вытер его рукавом. Заиграло золото пуще прежнего, побежали весело золотые «зайчики» по темным углам.

— Ой, знаю, знаю! — запрыгала радостно Красная Шапочка. — Дай, дедко, дай поскорей!

— Погоди, погоди, — отвел богатырь ее руку. — Сперва скажи, что придумала. Волшебной силой сгоряча-то не размахивай. Это — как тяжелый меч али другое сильное оружие: попервости умом-то пораскинь, куда нацеливаешь — за дело ли славное да на ворога ли лютого, а потом уж — рази, не мешкай!

— Дай, дедко. Я знаю, куда нацеливать, — твердо ответила Красная Шапочка.

Дядя Денежкин передал ей волшебный шлем. Она надела его на голову, золотой цвет волос смешался с золотым металлическим блеском. Придерживая громадный шлем одной рукой, Красная Шапочка взялась другой рукой за поясок и завыпевала-завыговаривала:

Ой ты, батюшка мой,
Ты Урал седой,
Ой вы, старши браты —
Становые хребты,
Сестры младшеньки —
Златы жилочки,
Ой ты, матушка,
Ты владычица
Медных рудных гор,
Камней огненных,
Вы возьмите мое
Добро пламешко,
Разверните его
Сильным Полозом,
Положите вокруг
Злого озера,
Злого озера
Подземельного,
Иссушите его
Силу темную,
Оберните рудой
Краснокаменной,
На крылатый камень,
На искренний,
Дайте ваше живое
Дыхание…

Сорвалась с острой верхушки волшебного шлема золотая искра, вонзилась в недобуренную стену. Словно легонько вздохнула гора — пролетел по забою ветерок теплый, ласковый. Заныли тонко, жалобно ручейки, что гудеть уже стали басами, — и высохли. Раскалилась стена красным пламенем, остыла до малиновой спелости, да так и осталась. Стрелка на приборе главного геолога метнулась к дальнему концу шкалы и твердо там остановилась.

Антон подошел к скважинам, отломил пальцами кусочек камня. Камень на изломе отливал вишневым блеском, на ладони появился темно-красный след.

— Боксит!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

История крылатого металла

Красная Шапочка устало опустилась на доски, сложенные у стены забоя.

— Отдохни, внученька, поработала, постаралась, — дядя Денежкин осторожно погладил ее по голове. Повернулся к Антону. А тот все вертел перед глазами рудяной обломочек, не мог налюбоваться, повторял:

— Боксит! Боксит!

— Нравится? — улыбнулся ему старик.

— Не то слово! — восторженно отозвался Антон. — Это же… цены нет этому камню! Из него такой металл получается! Металл двадцатого века! Сегодняшнего дня!

— Ой ли, только сегодняшнего? — прищурился, богатырь.

— А как же! — вступил в разговор бригадир, солидно и снисходительно принялся объяснять: — Алюминий, отец, сегодня самый распространенный металл. Мы теперь без алюминия — никуда. Кастрюли у нас — алюминиевые, столы, стулья и раскладушки — из алюминия. Да что там говорить! Алюминий на стройке, в любой машине. Электрический ток идет по алюминиевым проводам. Реактивный самолет, ракета — во всем алюминий есть.

— Значит, говоришь, недавно вы крылатый камень распознали… — Дядя Денежкин улыбку спрятал. — А послушайте-ко, что скажу…

Давным-давно это было, с той поры не одну тысячу раз снег на землю пришел и ушел ручейками. Мы, каменны богатыри, еще молодые ходили, подбоченивались. Хозяйку встречали — раскланивались учтиво. Идет она, величавая, а вокруг — дети ее статные: Колчедан, Уголь, Пирит, Золото, Платина… Вот Боксита тогда меж ними не было. У Хозяйки, слышь, правило есть такое: она сына в белый свет не выпустит, пока тот не начнет работать, людям пользу приносить. И вот глядим однажды: прибавление в семействе. Боксит — мальчонка махонький, не выше братова сапога — вышагивает важно, улыбается довольно. Хозяйка его по головке поглаживает, нам рассказывает-объясняет: наконец сынок людям в руки дался, с превеликим старанием потрудился и чудесным металлом стал.

…Давно это было, дубы вековые, что в те дни желудями в землю легли, вырасти успели и состариться и, окаменев, в блестящий уголь превратиться…

Дядя Денежкин замолчал.

Главный геолог продолжил рассказ:

— Ну, не знаю, настолько ли давно появился на земле алюминий — ведь деревьям, чтоб окаменеть, миллионы лет нужны… Но существует такая легенда. В древнем Риме правил император Тиберий. Однажды пришел к нему мастер, принес в подарок большую, но очень легкую чашу, блестевшую серебром. Мастер похвастал, что металл для чаши он добыл из обыкновенной глины. Задумался император. Спросил, кто еще знает способ превращать глину в новое серебро. «Никто! — горделиво ответил мастер. — Я хочу дорого продать свою тайну и жду, что в обмен на нее ты наполнишь золотом эту чашу». Хлопнул в ладони Тиберий и приказал вбежавшим стражникам: «Отрубите голову этому человеку. Да поскорее! Чтобы не успел ни слова произнести». И только после казни мастера на побледневшие щеки императора вернулся розовый цвет… Как вы думаете, чего испугался Тиберий?

Шурка пожал плечами.

— Знамо чего! — неожиданно пробасил дядя Денежкин. — У всех богачей рассуждение одинаковое: нельзя, чтоб любой человек умел простую глину в серебро превращать, — иначе станут все богатыми и никто к богатеям в слуги не пойдет, придется им все делать своими руками, а они к тому не приучены, ленивы…

— Вот-вот, — подтвердил геолог. — Только, жаль, испугался он рано. Тайну древнего мастера удалось разгадать лишь в начале прошлого века. Но так трудно было выделить из руды новый металл, что алюминий был дороже золота. Представляете, французские вельможи кичились друг перед другом алюминиевыми тарелками!

— А у нас во дворце, — вздохнула Красная Шапочка, — все тарелки золотые да малахитовые. Тяжелые…

— Эхма, живут как буржуи, а ребенка не могут удобной посудой обеспечить! — попенял Роман.

— Мы не буржуи! — обиделась Красная Шапочка. — А мама говорит, что из красивой чаши и простая вода слаще… Ох, попить бы… — снова вздохнула она.

— Сейчас, внученька, — засуетился старый богатырь. — Тут рядом родничок какой-нибудь… Али ледышку принесу. Я скоренько. — Он нахлобучил шлем и шагнул в стену.

— Этим вельможам только бы брюхо едой набить! — фыркнул Шурка, занятый мыслями о чудесном металле. — Будь они поумней, сделали бы каждый себе по самолету!

— Торопишься, брат, — засмеялся главный геолог. — Всякому овощу, говорят, свое время. Сто лет назад алюминий, как неокрепший младенец, был мягким, а значит, непрочным. Это уже позже, ближе к нашему времени, научились смешивать его с небольшими добавками меди, марганца, магния. Очень крепкий получился сплав, его назвали дюралюминием. По-латински приставка «дюр» обозначает «твердый»: твердый алюминий, дюралюминий, сокращенно — дюраль. Из него уже в двадцатые годы начали изготовлять корпуса и крылья самолетов — сплав-то не только прочный, но и очень легкий.