Джонни-бедняк и Арника - Лазар Эрвин. Страница 4

— Девушка, которая помогла Джонни-бедняку, и есть Арника?

— Конечно! Она пошла в лес за грибами и увидела, как какой-то человек бежал, бежал и вдруг — хлоп! — свалился как подкошенный и не может подняться. Вот она и поспешила ему на помощь.

— И они уже полюбили друг друга?

— Мне кажется, да. Потому что у них обоих заныло сердце. А у Джонни-бедняка сердце даже кольнуло.

— Люди очень быстро могут полюбить друг друга?

— Это по-разному бывает. Но важно не то, быстро или медленно, а по-настоящему или нет.

— А есть и не настоящая любовь?

— Нет. Просто бывает так: два человека считают, что полюбили друг друга, а на самом деле это вовсе не так.

— Но Арника и Джонни-бедняк на самом деле полюбили друг друга, а не вовсе не так, правда?

— Это скоро выяснится.

— А как мы это выясним?

— Это станет ясно из их поступков.

— А что они сейчас делают?

Арника отвела Джонни-бедняка к себе в замок с тридцатью шестью башнями, наложила ему повязку, приказала затопить баню и накормить его. При этом она была очень веселой и счастливой, такой ее в замке никогда не видели.

Придворные и слуги перешептывались между собой:

— Что это случилось с нашей Арникой? Вон какая веселая да счастливая! И все после того, как у нас в замке появился этот, со сломанной ногой?

И Арника удивлялась сама себе: «Что это со мной? Почему я так весела? Уж не с тех ли это пор, как у нас поселился молодой человек?»

Король Эштёр только улыбался в усы, потому что прекрасно знал, отчего так весела Арника. Конечно! Его дочь влюбилась в Джонни-бедняка!

А Джонни-бедняк все стонал, вздыхал, вечно был недоволен. Можно было подумать, что его беспокоит сломанная нога. Но он стонал, вздыхал и привередничал вовсе не из-за ноги, беспокоило его сердце. Оно прыгало и скакало, словно веселый козленок.

Когда Арника была рядом, сердце Джонни-бедняка прыгало от радости. Когда девушки не было поблизости, сердце волновалось в ожидании Арники. Видно, сердцу хотелось, чтобы Арника все время сидела на краю кровати Джонни-бедняка.

— Только этого еще не хватало! — бранил Джонни-бедняк свое прыгающее козленком сердце. — Ты забыло, что я самый свободный человек на свете?! Сегодня я здесь, а завтра — там. Разве не понимаешь, никто мне не нужен!

Но сколько бы он ни отчитывал свое сердце, оно продолжало счастливо биться. Волей-неволей Джонни-бедняк был вынужден признаться себе, что любит Арнику. Белый свет ему без девушки был не мил, лес казался мрачным и неприветливым, странствия больше не влекли его, даже огромный голубой небосклон казался бесцветным и холодным, похожим на стеклянный колпак.

— Вот и пришел конец твоей свободе, Джонни! — вздыхал Джонни-бедняк.

— Это все из-за того, что он влюбился в Арнику?

— Да, Джонни-бедняк думал именно так.

— А как пришел конец его свободе?

— Он уже не может просто так бродить по белу свету, ему теперь надо уделять внимание Арнике. Теперь он чувствует ответственность за нее.

— Как это? Если Джонни-бедняк захочет побродить по белу свету. Арника непременно отпустит его.

— Я тоже так думаю. Но представь себе, в один прекрасный день Джонни захочется побродить по белу свету, а Арника в это время заболеет. Джонни тогда придется остаться дома, чтобы ухаживать за ней, лечить ее, заботиться о ней.

— Но если бы Арника заболела, Джонни-бедняку просто не захотелось бы уходить из дома! Он сам бы стал ухаживать за ней, лечить ее, заботиться о ней. Разве не так?

— Ну что ж, резонно.

— Вот видишь. Значит, Джонни-бедняк по-прежнему остается самым свободным человеком на свете.

— Давай подождем немного. Может быть, он сам об этом догадается.

Когда нога у Джонни-бедняка зажила, он радостно заплясал посреди комнаты. Потом поблагодарил Арнику, а затем, покраснев, проговорил:

— Арника, я хочу еще кое-что сказать тебе.

И Арника покраснела, потупила взор и стала смотреть на кончики своих туфелек.

— Я люблю тебя, — произнес Джонни-бедняк.

— И я тебя тоже, — прошептала едва слышно Арника.

Они обнялись, поцеловались, а потом, взявшись за руки, направились к королю Эштёру.

Король Эштёр сразу все понял.

— Я догадываюсь, дети мои, что вы хотите мне сказать. Вы собираетесь пожениться. Благословляю вас, дети мои. Но у меня есть одна просьба. Я верю: вы любите друг друга. Но я буду верить еще больше, если ваша любовь выдержит испытание временем. Ты, Джонни, отправляйся бродить по свету и через полгода, если не разлюбишь мою дочь, возвращайся сюда. Ты же, Арника, жди его. И если через полгода он вернется, а ты по-прежнему будешь гореть желанием выйти за него замуж, мы устроим пир на весь мир. Согласны?

Джонни и Арника были немного огорчены. Но делать было нечего, и они согласились.

Глава четвертая,

В КОТОРОЙ ВСТУПАЮТ В ДЕЙСТВИЕ ЗЛЫЕ ЧАРЫ СТОЛИКОЙ ВЕДЬМЫ И, К СОЖАЛЕНИЮ, ЛЮБОВЬ ДЖОННИ-БЕДНЯКА ЧУТЬ-ЧУТЬ ОСЛАБЕВАЕТ

Вот отправился Джонни-бедняк бродить по белу свету, а Арника принялась ждать его. Но скитания по белу свету теперь не доставляли Джонни-бедняку никакого удовольствия. Он уже не свистел ни весело, ни печально и все время думал об Арнике, только о ней. В голове у него была Арника, Арника и только Арника.

Арнике тоже казалось, что время тянется очень и очень медленно. Она то и дело заглядывала в календарь, а дни все тянулись и тянулись, словно боялись закатов солнца. Однако пусть медленно, но время все-таки шло. К концу шестого месяца Арника не выдержала и попросила короля Эштёра:

— Дорогой отец, давай пойдем посмотрим, не идет ли Джонни.

— Но ведь шесть месяцев еще не прошли.

— А вдруг он перепутает и придет раньше? — с надеждой в голосе сказала Арника.

Вышли они из замка, и двинулись по дороге к лесу, и все смотрели, не увидят ли вдали крошечную точку, не начнет ли она расти, расти, пока не превратится в Джонни-бедняка.

При этом король и Арника внимательно следили за тем, чтобы случайно не забрести во владения Столикой Ведьмы, понимая, какими бедами и несчастьями им это может грозить.

Но Джонни-бедняк все не шел и не шел, и на глазах у Арники заблестели слезы.

— Он, наверное, забыл меня, — жалобно проговорила она.

— Ну уж, — укорил ее отец, — еще рано огорчаться. Чего же ты плачешь?!

Наконец наступил долгожданный день, когда срок путешествия Джонни-бедняка истек. Арника от радости не чуяла под собой ног. Она надела самое красивое свое платье и вместе с королем Эштёром пошла встречать Джонни. Но на радостях они совсем забыли об осторожности и не заметили, как перешли границу владений Столикой Ведьмы.

— Пора бы Джонни и появиться, — заметила Арника.

В этот момент большой куст рядом с ними зашелестел, и перед Арникой и королем Эштёром появилась Столикая Ведьма.

— Джонни-бедняка поджидаете? — спросила она. — А вот и не дождетесь! Быть ему моим! Кошачий хвост вам в глотку! А вас сейчас же превращу в уток!

Что-то зашипело, загремело, затрещало и — хлоп! — по земле, переваливаясь, зашагали селезень и утка. Так были заколдованы Арника и король Эштёр.

Что же теперь будет? Они поспешно засеменили домой, переваливаясь с боку на бок по-утиному и громко крякая. А вдогонку им еще долго звучал ехидный, визгливый, победный смех Столикой Ведьмы.

Подойдя к Круглому озеру, Эштёр и Арника громко закрякали от удивления. Их замок с тридцатью шестью башнями и тремя сотнями окон исчез, не было нигде и придворных. На берегу озера стоял лишь полуразвалившийся, скособоченный деревенский утятник. Впрочем, по водной глади Круглого озера плавало множество уток, они плескались, ныряли и громко крякали. Это и были придворные. Все они тоже превратились в уток.