Бриллианты для куклы - Дробина Анастасия. Страница 26
– Ой! – вдруг воскликнула, изменившись в лице, Натэла, неловко ставя поднос на край стола. – Тамазик, подойди сюда, маленький мой…
Из кухни притопал Тамазик. Он был очень недоволен тем, что его отвлекли от печенья, и, сурово посмотрев на старшую сестру, уже готов был убежать обратно, но Натэла поймала его за лямку штанов.
– Тамазик, деточка, открой ротик… Что ты там сосешь? Дай мне, я тебе шоколадку подарю…
– Покажи! – недоверчиво потребовал Тамазик.
Натэла протянула ему батончик «Марса», и Тамазик, вздохнув, вытащил изо рта зеленый прозрачный камешек.
– Господи, что это?! – воскликнула побледневшая Маргарита Владимировна. – Дитя мое, откуда это у тебя?!
Тамазик пожал плечами и положил на стол перемазанный кремом, мокрый изумруд «Немезида».
– Ему дал Сергей… – пролепетала Натэла. – Тогда, в самый первый вечер, когда мы познакомились. Тамазик плакал, и Сережа вынул из кармана и дал…
– А где он его взял?! – хором завопили все.
Натэла только хлопала ресницами.
– Так у вас в квартире! – вдруг радостно вспомнила Полундра. – Когда мы через подоконник на лестницу тикали от рыжей… то есть от Афродакис… Серега на нем поскользнулся и в карман сунул… Подумал, что это осколок от абажура торшера, который кокнулся… Ну а потом забыл, наверное.
– О боже… – простонала Светлана. – Поскользнуться на изумруде «Немезида»…
– Раздавить его он никак не мог, – авторитетно утешила Юлька. – Изумруды твердые.
– Нет, моя внучка точно меня в гроб загонит… – пробормотал Игорь Петрович.
Как раз в это время с улицы послышались крики Атаманова и Батона:
– Натэла, Натэлка-а-а! Вы-ы-ыйди!
Натэла, пользуясь тем, что все склонились над изумрудом, вылетела в кухню.
– Ну, что вам? – крикнула она, перевесившись через подоконник. – Я не могу, у меня тут лобио сгорит!
– Так переставь! – посоветовал Батон.
Они вместе с Серегой стояли внизу на тротуаре с задранными головами. Атаманов что-то прятал за спиной.
– Не могу, оно передержится!
– Да на минуту только!
– Вах, я с ума с вами сойду… Сейчас! – Натэла сняла с огня кастрюльку, бросила ложку в раковину и, на ходу снимая фартук, помчалась из квартиры.
– Что случилось? – сердито спросила она, выбежав из подъезда.
Пацаны переглянулись. Атаманов ткнул в бок Батона, тот в ответ толкнул его плечом. Серега вытащил из-за спины огромный растрепанный букет белых и красных роз разной величины.
– Вот. Это, в общем, тебе. От нас.
– Ага, – добавил Батон.
– Спа-сибо… – прошептала Натэла. – Ребята, а… а почему?
– Потому что, ну…
Атаманов хмурился и глядел поверх гаражных крыш в вечернее небо. Батон мялся рядом. Неожиданно Андрюха выпалил:
– Потому что ты нам нравишься. Очень. Вот!
– И вы мне нравитесь, – улыбнулась Натэла.
– То есть оба сразу? – насторожился Батон. – Натэлк, ты уж… решай давай, который из нас тебе того… Другой мешать не станет, мы друг другу зуб дали.
– Ты подумай, сразу не говори, – быстро сказал Атаманов. – Андрюха только завтра к деду уезжает, а я вообще еще неделю в Москве буду. Так что того… думай.
– Но как же… – пробормотала совсем растерявшаяся Натэла. В воздухе повисло молчание.
– Девочка, я тебе всегда говорила, что два – это лучше, чем один, – послышался знакомый голос из кустов сирени, и на тротуар выплыла довольная Нино Вахтанговна с сигаретой на отлете. – Я тут уже полчаса курю, и ты знаешь, совещание молодых людей было великолепным. Просто алмаз чести и достоинства! Признаться, я хуже думала о современной молодежи.
«Молодых людей» как ветром сдуло. Натэла строго посмотрела на бабушку:
– Почему ты всегда подслушиваешь?
– Потому что так спокойнее жить. – Бабушка сощурилась на розы в руках внучки: – Что-то мне знаком их колер… Подозреваю, что цветочки-то с клумбы на бульваре. Да ладно, пойди поставь в вазу и решай, кого ты осчастливишь.
– Не буду я ничего решать! Ну вас всех! И вообще, у меня лобио горит, – вскипела вдруг Натэла, бросая бабушке охапку роз, и кинулась обратно в подъезд.
– Умница девочка! – одобрительно покивала головой старая актриса, возвращаясь на лавочку под сиренью и раскладывая цветы на коленях. – Очень ей нужны два бандюгана! Лично я поставила бы на хакера.
Через час, когда солнце уже заваливалось красным шаром за стадион, Юлька Полундра влезла на крышу гаража и сказала:
– Серега, не переживай попусту. Она тебя выберет, я знаю. Натэлка на тебя еще тогда, зна-а-аешь, как смотрела?
– Заткнись, дура! – ответил ей Атаманов. – Когда уезжаешь-то?
– Завтра, – радостно вздохнула Юлька. Потянулась, легла на еще не остывшую, нагретую солнцем крышу гаража и зажмурилась от счастья. – Мамочки… Как здоровски все… Переэкзаменовки нет! Школа кончилась! Сова с дочкой помирилась, «Немезида» даже нашлась! Завтра на море еду, к тете Клаве! Как классно-то, Атаман, а? Нет, я щас тебя поцелую!
Серега спасся бегством. А Юлька еще долго лежала на крыше, прикрыв глаза и улыбаясь, а в мыслях уже мчалась, увязая в горячем песке, к теплому, синему, ласковому морю.