Возвращайся скорей, Микка-Мяу! - Лазар Эрвин. Страница 4

Бедный великан чуть не плакал:

— Честное слово, я не виноват, что медленно соображаю, но…

Что он собирался сказать после этого «но», мы уже никогда не узнаем, так как неудержимо мыслящий Аромо, подойдя к нему, хлопнул его по спине и произнес:

— Милый Лайош, никто тебя не обвиняет и не осуждает. Просто ты не знаешь, сколько будет дважды два, вот и все. Но что значит слово «молчать», ты наверняка знаешь.

— Да, знаю.

— Тогда помолчи! А мы будем готовиться к битве с могопачами. Они дорого заплатят за наши жизни!

— Ой, как мне страшно! — воскликнула Ватикоти.

Но заяц Аромо уже вошел в роль.

— Только без паники, — сказал он. — Руководство борьбой с могопачами я беру на себя.

Конь Серафим посмотрел на него, прищурившись:

— Но-но! Ты, видимо, хотел сказать: мы берем на себя.

— Можно и так, — махнул лапой Аромо. — Все равно. Главное — начать, и поскорее.

— Правильно, давайте начнем, — подхватил лев Зигфрид Брукнер, но вдруг запнулся. — А что начнем? — завертел он головой.

Заяц Аромо ходил посередине лужайки взад-вперед, по-солдатски чеканя шаг:

— Как что?! Прежде всего надо созвать военный совет.

— Бум-бу-бум, — сказал медведь Бум-Бу-Бум.

Заяц побагровел:

— Бум-Бу-Бум, очень тебя прошу, не нарушай дисциплину. Еще одно замечание — и я исключу тебя из членов военного совета.

— Бум-бу-бум, — повторил медведь.

— Все, ты исключен! — закричал Аромо. — Прими это к сведению. Собирайся и уходи на другой конец лужайки!

— Правильно, — поддержала его Ватикоти, — ты не имеешь права слушать, о чем мы будем говорить на совете!

— Еще, чего доброго, разболтает могопачам, — прибавил лев Зигфрид Брукнер.

Конь Серафим тоже возмутился:

— Правильно! Убирайся на другой конец лужайки!

Медведь Бум-Бу-Бум, не говоря ни слова, повернулся к приятелям спиной, не спеша перешел на другой конец лужайки и сел там в траву. Лайош Урод, самый добрый великан в мире, смотрел на него с жалостью.

— Зря вы это делаете, честное слово, — сказал он.

— Молчать! — рявкнул Аромо.

— Вот Микка-Мяу придет, он вам покажет, — буркнул себе под нос Лайош Урод.

Неудержимо мыслящий Аромо заорал на него:

— Хочешь, чтобы мы тебя тоже исключили?

— Нет, нет… я лучше…

— Тогда сиди и молчи! — торжествовал Аромо. — Приступим к работе! По-моему, наиболее подходящий метод борьбы с могопачами — это… это… как бы это сказать… А как по-твоему, Серафим? Какой метод избрал бы ты?

Голубой чудо-жеребец смутился. Вопрос застал его врасплох. Да еще как врасплох! Он залепетал:

— По-моему… я считаю… раз уж могопачи такие…

Тут он запнулся и замолчал, хотя все смотрели на него с огромным интересом. Заяц Аромо поддержал его:

— Ну, ну, говори! Могопачи такие…

— Могопачи, — мучительно запинаясь, бормотал конь Серафим, — совсем такие… маленькие…

Лев Зигфрид Брукнер изумленно переспросил:

— Что-что? Маленькие?

Конь Серафим замотал головой:

— То есть большие.

Зигфрид Брукнер удивился еще больше:

— Большие?

Тут конь Серафим окончательно запутался и, собравшись с духом, выпалил решительно:

— Я хотел сказать, средние.

До сих пор Лайош Урод слушал голубого чудо-жеребца раскрыв рот, но тут он не выдержал и спросил:

— Так все-таки маленькие, большие или средние?

Заяц Аромо резко повернулся к нему:

— Я же тебя просил не задавать глупых вопросов! А ты, Серафим, скажи нам, в самом деле, какие могопачи. Маленькие, большие или средние?

Конь Серафим опустил глаза и кашлянул:

— По правде говоря, я видел того могопача только издалека.

— Рост можно определить и издалека, — сказал гулкоголосый Зигфрид Брукнер.

Конь Серафим пытался уйти от ответа:

— Видишь ли, это не совсем так. Ведь если расстояние очень большое, то могопач кажется маленьким, не так ли? А если расстояние очень маленькое, то могопач кажется огромным.

— Не говоря уже о среднем расстоянии, — заметил неудержимо мыслящий Аромо.

— Почему? А что тогда? — полюбопытствовал Лайош Урод.

— Лайош! Лайош! — зашикали на него.

Кошка Ватикоти повернулась к коню Серафиму:

— Иными словами, весь вопрос в том, с какого расстояния ты видел этого могопача.

Конь Серафим не отступал:

— Я же говорю: издалека.

— Ну и каким же он тебе показался издалека? — спросил заяц Аромо.

— Далеким… — Голубой чудо-жеребец задумался. — Если это вообще…

Все ждали продолжения, но конь Серафим умолк.

— Если это вообще… — подсказал ему лев Зигфрид Брукнер.

— Если это вообще был могопач, — с трудом выдавил из себя конь Серафим.

Все пришли в изумление.

— Значит, не исключено, что ты видел вовсе и не могопача? — спросил заяц Аромо.

— Не исключено, — кивнул конь Серафим. — Может быть, это был просто куст бузины. Или пенек. Тем более, что, когда я издалека видел это далекое нечто, было уже далеко за полночь.

Чтобы понять это невнятное объяснение, всем пришлось немного подумать. Не говоря уже о самом добром великане в мире Лайоше Уроде, которому пришлось думать изо всех сил.

Один лишь Бум-Бу-Бум, видимо, понял все сразу — на другом конце лужайки ему было хорошо слышно, о чем разговаривают друзья, — так как медведь произнес:

— Бум-бу-бум.

— Ну это уж слишком! — взвизгнул неудержимо мыслящий Аромо. — Придется его наказать.

Тут все подскочили к Бум-Бу-Буму и обступили его.

— Не забывай, у нас введено военное положение! — кричал Аромо.

Лев Зигфрид Брукнер торжественно указал лапой на Бум-Бу-Бума:

— Объявляю тебя регенатом.

— Может быть, генератором? — поправила кошка Ватикоти.

— Ренегатом, — сказал заяц Аромо, на этот раз правильно.

Ватикоти размахивала лапами:

— Регенатор или генератор, это все равно. В наказание мы привяжем тебя к дереву. Тогда уж ренегатничай сколько хочешь!

Они быстро раздобыли где-то веревку и в два счета привязали бедного Бум-Бу-Бума к дереву. Один Лайош Урод не участвовал в этом — испуганно прыгая вокруг приятелей, самый добрый великан в мире восклицал:

— Бедный Бум-Бу-Бум! Что вы делаете! Бедный Бум-Бу-Бум!

Заяц Аромо рявкнул на него:

— Может быть, привязать тебя рядом с медведем?!

О нет, только не это! Лайош съежился и не произнес больше ни звука. А остальные тем временем связывали Бум-Бу-Бума.

— Вот так, — удовлетворенно произнес неудержимо мыслящий Аромо. — А если еще хоть слово скажешь, заткнем тебе рот. Ясно?

И все пошли обратно — продолжать военный совет.

— Опаснее всего враг внутренний, — бормотал лев Зигфрид Брукнер.

— Мы остановились на том, что было далеко за полночь, — взял слово заяц Аромо. — И тот куст бузины или пенек, который ты видел, возможно, и не был могопачем.

Серафиму надоело быть козлом отпущения.

— Да. Ну, ничего страшного, — произнес он язвительно, — остаетесь еще вы, а вы-то наверняка видели могопачей с более близкого расстояния и при свете дня.

— Да уж видели, — осторожно ответил лев Зигфрид Брукнер.

— Еще бы, — сказал еще осторожнее заяц Аромо.

— Ясное дело, — прошептала кошка Ватикоти.

Лайош Урод, самый добрый великан в мире, вскинул голову.

— А может быть, я тоже видел? — спросил он взволнованно.

— Может быть, — кивнул лев Зигфрид Брукнер.

— Но он тебе, наверное, показался кустом бузины.

— Или пеньком.

Лайош Урод был поражен:

— Надо же, мне это и в голову не приходило! А ведь сколько я кустов бузины и пеньков перевидал в последнее время… Так, значит, это были могопачи. — Он вскочил и повернулся к Бум-Бу-Буму: — Бум-Бу-Бум! Слышишь, Бум-Бу-Бум!

— Вести разговоры с ренегатом запрещается, — строго заметила кошка Ватикоти.

Великан Лайош Урод умоляюще посмотрел на своих друзей: