Человек с душою зверя - Головачева Вера. Страница 9

Челка теперь аккуратно лежала на назначенном ей месте, и сбегать не собиралась. Более того, она стала великолепно сиять на солнце, словно прося к себе в придачу котелок или цилиндр. Ребята еще раз себя со всех сторон оглядели. Теперь полных идиотов было двое.

– Ну, если после этого Светка еще и не помирится, ни в жизни я тогда с девчонками дела иметь не буду, – грустно заметил Вовчик.

– Кстати, она идет, – перебил его Серега, и ребята встали по стойке смирно у девочки на пути, прижавшись плечами друг к другу, и пряча за спинами надранный букет.

Светка приближалась, а они выглядели полными идиотами, плюс ко всему на большой дороге. Светка со своими неизменными хвостиками шествовала в легкой джинсовой рубашке и узких джинсах; большие кроссовки довершали картину современной продвинутой девочки. А они выглядели как идиоты с дороги да на тротуаре. Вовчик почувствовал непреодолимое желание растрепать свою челку, но Светка уже приблизилась.

– Ой, мальчики, что это с вами? – девочка с трудом сдерживала улыбку.

Вовка пнул Серегу ногой – мол, начинай.

– Мы, Свет, – заговорил мальчик почему-то фальцетом. Он прервался и прокашлялся, после чего свой, родной голос вернулся к Сереге. – Мы хотели с тобой поговорить… Ты это… не сердись на нас. Нам баба Нюра очень даже понравилась. Прикольная такая, – Вовчик усиленно закивал головою, поддерживая друга. Сергей исчерпал весь свой словарный запас, еще раз прокашлялся и завершил:

– И вот, – он вытащил из-за спины, между составленными плечами: своим и Вовчика, букет. Тот покорябал бока ребят, а с цветов дождем посыпались лепестки, – это тебе.

И тут Светка не выдержала. Она на протяжении всех Серегиных страданий с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться, но последний романтический жест перешел все границы терпения. Девочка больше не могла устоять на ногах, присела на корточки, уронив голову в руки, и светлые хвостики, как заведенные, часто-часто запрыгали на голове, сотрясаясь в беззвучном смехе.

– Она что, обиделась? – спросил Вовчик. Мальчики не видели ее лица, потому не сразу сообразили, какие эмоции одолевали девочку.

– Да не расстраивайся ты так, Светка, не плачь, – переминался с ноги на ногу Серега, – мы и не думали, что тебя это так задело. Мы больше так не будем.

Но здесь у Светки прорезался голос, и безудержный смех огласил всю округу.

– Здрасьте, – обиделся Вовчик, – мы тут перед ней распинаемся, «Пепси» зря переводим, а она прикалывается. Пойми их, этих девчонок.

Светка перевела дух и, немного успокоившись, смогла выговорить:

– А я и не обижалась.

ГЛАВА 7

После примирения время летело быстро, весело. Серега не ошибался, когда надеялся на Светкину память. Она вспомнила все стихотворение от начала до конца, но друзья так и не до конца поняли его смысл: если эти люди в душе коты, значит ли это, что от «Кити-Кэт» они опять превратятся в кошек? И как можно приласкать учителя, который держит весь класс в черном теле? По головке погладить, что ли? Однако все равно настроение поднялось хоть от какой-то зацепки.

А потом прозвенел звонок на последний урок. И это была математика, а значит, в класс сейчас должен был войти Василий Васильевич. И куда только делось веселье?

– Может, сбежим? – предложил Вовчик.

– Не пойдет, родители пропесочат еще больше, – отклонил предложение Сергей.

И ребята остались. Он снова был весь в черном, гладко причесанный, с каменным выражением на лице. Лишь только учитель вошел в класс, он сразу же метнул колкий взгляд на парту, за которой сидели друзья, сухо поздоровался и первым вызвал к доске Вовчика. История повторилась, как и в прошлый раз: Вовка долго плавал у доски, отвечая на не по возрасту сложные вопросы, а Василий Василич получал от этого удовольствие и во время особо нелепых ответов довольно улыбался во весь рот. Минут двадцать Вовка терпел эту пытку. Затем учитель переключился на Серегу и также потешился со второй своей жертвой. За несколько минут до конца урока Василий Василич окончил опрос, продиктовал домашнее задание, причем детям не хватило строчки в дневнике, чтобы записать все номера, и смилостивился:

– Урок окончен, – звонок, кстати, подтвердил это. – Золотухин и Шевцов, останьтесь на несколько минут, вам необходимы дополнительные занятия.

Вовчик вздрогнул, а Серега окинул взглядом класс, примечая все возможные пути отступления. На всякий случай.

– Покедова, – хлопнув по затылкам друзей толстым учебником, прошествовал мимо Леньчик Гидромецентр (он всегда знал последнюю сводку погоды), – взялся Василич за вас, не иначе как в ботаники готовит.

И пошел дальше. Светка не стала пробираться через весь класс к ним, просто бросила записку и вышла в коридор. Клочок бумажки попала прямо на стол, и Вовчик развернул ее. Записка была написана корявым почерком, видно, что второпях.

«Буду ждать вас у школы. Станет туго, махните в окно рукой. Держитесь».

– Что ни говори, а от девчонок иногда толк бывает, – прочитав, отметил Серега.

– Это пока она такая храбрая, а как до дела дойдет, сразу испугается.

Дверь в классе захлопнулась, и мальчишки остались один на один с учителем. Он никогда не пытался скрывать свою неприязнь к ребятам, но теперь его глаза просто излучали ненависть. Тишина повисла в воздухе. Мальчишки боялись заговорить первыми, а Василий Василич не торопился начинать, все смотрел на них ненавидящим взглядом и упивался тем. Его зрачки сузились и стали длинными, как у кошки. Вовчик с Сергеем сидели за своей партой ни живы, ни мертвы.

– Что же вы так далеко устроились? – тишина раскололась, нарушенная противным голосом, раскатывающимся на звуке "р". – Двигайтесь ближе, парт свободных много.

Вовчик собрался было сказать, что они и тут неплохо слышат, и даже начал, но ему показалось… Василий Василич быстро выпустил когти на руках и так же скоро их спрятал. Или показалось? Мальчик сразу вскочил со своего места и толкнул Серегу, чтобы он поторапливался. Когда ребята сели перед учителем, Вовчик заметил на столе, там, где лежали руки Василия Васильевича, свежие царапины. Вовка почувствовал, как у него под партой предательски задрожали колени.

– Вот, – швырнул к ним на парту толстую тетрадь кот-учитель, – решайте.

Ребята взглянули на тетрадку, боясь к ней прикоснуться. Она была раскрыта на странице, исписанной от начала до конца примерами. И примеры сложные, не на один вечер работы. Неужели он заставит это все прорешать? Сергей поднял глаза и столкнулся с ненавидящим взглядом. Этот сможет. Одеревеневшими от страха пальцами мальчишки открыли свои тетради и принялись решать. В голову не лезла ни одна формула.

Учитель, развалившись сидел напротив. Громко зевнув, он достал из кармана пилочку и стал изящно пилить свои ногти. Мальчики не могли понять, чего он ждет. Прошел час, затем второй. За это время не проронилось ни одного слова, ни разу учитель не встал и не вышел из класса. Примеры не решались. Может, они заведомо были неверными, или ребята слишком перепуганы? Ни один друзьям не дался. За окном темнело и стало трудно различать строчки, но Василий Василич не побеспокоился о том, чтобы включить свет, а мальчики боялись ему об этом сказать.

Солнце совсем почти село, и сумрак захватил класс. «Вот зачем он медлил», – догадался Сергей. Страх новой волной накатил и схватил за горло. Учитель встал и мягко потянулся, распрямляя затекшие суставы. И Вовчик, и Серега сразу поняли – время пришло. Вовкина ручка упала из ослабевшей руки и громко покатилась по полу. Ребята вздрогнули, а Василий Василич по-кошачьи сверкнул в темноте фосфорным светом глаз.

– И что же вы нарешали, покажите мне.

Говорит, а сам и не смотрит в тетради, не сводит глаз со своих жертв. Словно гипнозом он притягивал внимание ребят к своим глазам, завораживал, отнимая волю и мешая думать. Вовчик боялся пошевелиться, а Сергей старался кое-как держать себя в руках, неверной ладонью нащупал на парте бумагу и протянул тетрадь перед собой. Листы, как осиновые дрожали, шурша на весь класс.