Любовь и корона - Езерская Елена. Страница 2

Александр остро чувствовал настроение окружающих, но его тяга к Ольге оказалась сильнее разумных доводов матери и воспитателя и угроз отца. Ольга затмила весь свет – Александр всюду видел одну ее. Он задыхался от нежности, чутко улавливая ее щебет в гомоне светской болтовни фрейлин. Он восторгался ее изяществом и прелестной фигурой. Он сравнивал с ней каждую даму на балу или официальном приеме и не находил в других представительницах прекрасного пола очарования и притягательности, хоть сколько-нибудь сравнимых с тем, что излучала прекрасная полячка.

И с трепетом юноши мучался в ожидании вечера, когда, вырвавшись из дворцовых тенет, он приходил в комнату Ольги и падал в ее объятия, погружаясь, как в омут, в любовную негу.

Александр и сам был умелым любовником, но Ольга имела над ним власть необъяснимую, почти колдовскую. Она заставляла его забыться на ложе любви, отрешиться от сдержанности и благоразумия. И Александр учился у нее всецело отдаваться желанию – его страсть казалась неутолимой, под стать ее пылкости. И самым страшным был миг расставания – каждый раз Александр уходил от Ольги, превозмогая великую боль, словно отрывал от сердца самую большую, свою лучшую часть. И только одно лекарство могло облегчить его участь – войти вечером в комнату, ставшую приютом их любви, и снова окунуться в мир грез и неземного блаженства.

Ощутить тепло и истому, в которых растворялось все – суета сует и прочая суета… «И плыть по воле волн, по воле Рока навстречу райским берегам любви!..».

Александр не успел застегнуть воротник на мундире, как ударили в крепости. Пушечный выстрел долетел до дворца вязким облаком и переполошил ворон на площади. Густая черная стая дружно снялась с мостовой и, обкаркав Зимний, устремилась в сторону Невского. Александр вздрогнул, ногти противно скребнули по гербу на верхней части пуговицы. Умиротворение и благость сняло как рукой. Цесаревич вздохнул.

Боже, как кратко, как хрупко счастье!

Он боялся оглянуться, но чувствовал, что Ольга там, на постели, тоже замерла в ожидании неизбежного расставания.

А она так всегда хороша по утру – томная, нежная и еще соблазнительнее, чем ночью!

Александр одернул мундир и бросил взгляд в зеркало на туалетном столике.

Подтянутый и строгий в кителе прусского образца, он даже самому себе показался чужим. Что же говорить об Ольге, в глазах которой – он уловил ее отражение в зеркале – застыло столько неизбывной тоски и страдания. «Ольга! Ах, Ольга!.. Любовь моя, мука моя крестная, ангел небесный, богиня ночного огня!..» Александр не додумал строчку – на глаза попался билет с золочеными вензелями и виньетками, приглашение на бал к графу Потоцкому. Кровь бросилась ему в голову.

Александр потянулся за билетом – хотел смять, изорвать этот атласный клочок бумаги, но усилием воли сдержался. Он старался погасить ревность, от которой перехватило горло. Александр знал, что Потоцкий недавно отстроил новый особняк на набережной Фонтанки и в ознаменование этого события устраивал бал-маскарад, коих был превеликий мастер и любитель.

Его балы стали чрезвычайно популярны у светской молодежи, и мысль о том, что Ольга – украшение этого бала – будет блистать и вальсировать в окружении других мужчин, едва не вывела наследника из равновесия.

Александр задержал дыхание, глубоко вдохнул и сказал ровным, чужим голосом:

– Ольга, я хочу поговорить с вами…

– С вами? Что это значит, Саша?, Чем я вдруг стала тебе не мила?

– Ты собираешься на маскарад? – смягчился цесаревич – он всегда уступал под этим взглядом, полным любви и бесконечной преданности.

– Да, я обещала Наташе…

– Опять эта твоя Репнина! Репнины окружают меня повсюду – здесь, в твоей комнате, в моем кабинете! Ты знаешь, что ее брат приставлен ко мне адъютантом?

– Но Саша, милый… – Ольга плавно соскользнула с постели и подбежала к цесаревичу, обняла его за плечи. – Наташа не враг нам. Она – единственный мой советчик и помощник. И брат ее, как я наслышана, весьма порядочный и верный человек. Да и разве бы я посмела отправиться на бал без подруги, которая будет мне и свидетелем, и защитой!

– Но я бы хотел провести этот вечер с тобой!

– Я боюсь, что император станет гневаться – мы и так слишком много времени проводим вместе!

– При чем здесь мой отец?

– При всем, Сашенька! Я так боюсь его немилости…

– Я никому не дам тебя в обиду!

Ольга прижалась к нему, и Александр снова почувствовал, что слабеет, а потому спросил ее холодно, словно продолжая испытывать:

– И ты собираешься танцевать?

– Если ты позволишь….

– Позволю, – его голос дрогнул.

– Мне грустно думать, что мы не сможем танцевать вместе.

– Ольга, Ольга, если бы ты знала, как мне надоело прятаться!.. – Александр тяжело вздохнул и бережно отстранил Ольгу от себя. – Но я обещаю тебе – когда-нибудь мы будем танцевать вместе на глазах всего мира!

Оставив Ольгу, Александр решительно вышел из ее комнаты – словно спасался бегством. На повороте в галерею, ведущую к покоям императрицы, он неожиданно столкнулся с Натальей Репниной. От резкого движения изящные туфельки девушки разъехались, и Наталья упала прямо на руки цесаревича.

– Я поймал вас, – насмешливо сообщил Александр, приминая пышные юбки ее платья.

– Ваше высочество, – Наташа ловко вывернулась из объятий наследника и склонилась в реверансе, – простите меня, я такая неловкая.

– Надеюсь, это у вас не семейное.

Ваш брат – теперь мой адъютант, а я предпочитаю видеть рядом с собой людей расторопных и умелых.

– Я уверена – вы оцените его по достоинству, Ваше Высочество. Мишель так взволнован своим новым назначением!

– Уверен, что человека более преданного, чем он, не найти, – кивнул ей Александр. – Вы, говорят, сегодня вечером будете у Потоцкого на маскараде?

– Непременно – Туда, я полагаю, приглашены все фрейлины императрицы?

– Вы осведомлены гораздо лучше меня, Ваше Высочество. Жаль, что вас там не будет.

– Не стоит сожаления! Меня ждут важные государственные дела. А вам желаю от души повеселиться.

– Ваше Высочество, – Наташа жестом остановила собравшегося уйти Александра. – В действительности вы хотели знать, будет ли там Ольга Калиновская?

– С чего вы взяли, что мне это интересно? – слукавил Александр. – Вы знаете, что высочайшим соизволением мне запрещено видеться с фрейлиной Калиновской в присутственных местах, и я не должен кого-либо расспрашивать о ней.

– Понимаю, но этот запрет не распространяется на меня, и я вправе говорить о своей подруге, где угодно и с кем угодно…

– А я не стану вас перебивать.

– Она сегодня будет на балу…

– Одна или с кавалером?

– Она не хочет, чтобы ее сопровождал кто-либо, кроме меня.

– Это похвально, но, полагаю, такой красивой девушке, как Ольга, негоже быть одной…

– Ваше Высочество, – Наташа вдруг уловила в голосе и во взгляде наследника какое-то решение и испугалась, что угадала его. – Умоляю вас, будьте осторожны!.. "Судьба и будущее Ольги – в ваших руках!

– В моих руках, быть может, завтра, окажется судьба всего государства российского. Так что к ответственности мне не привыкать!

Александр церемонно раскланялся с Наташей и прошел по галерее к себе. Цесаревич шел и улыбался – Репнина подтвердила сказанное Ольгой. Она любила его – он был для нее единственным! Наташа же еще какое-то время грустно смотрела ему вслед, а потом снова заторопилась – она спешила к Ольге. До Наташи дошли слухи, что императрица желает видеть свою молодую фрейлину, и этот вызов казался Репниной недобрым предзнаменованием. Наташа знала, что императрица столь же пристально, как и государь, следит за развитием отношений Калиновской с наследником, но свои чувства государыня выражала не так откровенно и бесцеремонно, как это делал ее державный супруг.

Долгие годы совместной жизни с Николаем научили Александру Федоровну терпению и рассудительности.