Планета туманов (сборник) - Шалимов Александр Иванович. Страница 11

— Идемте, — сказал Карлссон. — Мы уже внутри рифового массива, но еще находимся выше уровня океана. Эти пещеры естественные. Мы тут только кое-что подровняли…

Не дожидаясь моего ответа, он двинулся вперед. Мне не оставалось ничего иного, как включить фонарь и последовать за ним. Коридор изгибался, петлял, разветвлялся, и вскоре я совершенно потерял ориентировку. Чувствовал только, что мы постепенно спускаемся все ниже и ниже.

Внезапно я услышал плеск. Где-то совсем близко была вода. Стены коридора ушли в стороны, и мы очутились в довольно большой пещере. Своды ее тонули во мраке, а совсем близко у наших ног с тихим шелестом ударяли в каменный пол волны. Это было подземное озеро, а вернее, небольшой подземный залив. В сдержанном непокое его вод отражалось дыхание близкого океана.

— Мы почти у цели, — услышал я голос Карлссона. — Сейчас прилив, и вода поднялась высоко. Пока мы наденем скафандры и приготовимся к спуску, вода начнет спадать. Вам приходилось когда-нибудь погружаться на тридцать-сорок метров?

— Нет, — признался я.

— Ну, не беда. У меня хорошие скафандры — легкие и надежные. Надеюсь, вы справитесь. Единственная опасность нашей экскурсии — мурены. Они заплывают в эти лабиринты. Придется взять оружие. Попадаются и спруты, но небольшие. Крупные сюда забираются редко.

«Еще не легче, — подумал я. — Прогулка к вулканическому цоколю Муаи может оказаться богатой впечатлениями… Черт меня дернул согласиться! Впрочем, теперь отступать поздно… Пусть лучше воображает, что для меня все это — раз плюнуть…»

Скафандры действительно оказались превосходными. Я натянул свой без труда, и Карлссон помог мне закрепить шлем. Дышать было очень легко. Гибкий металлический шланг соединял шлем с небольшими баллонами, укрепленными за спиной. В баллонах, по-видимому, находился кислород.

— Сделайте несколько глубоких вдохов, — услышал я голос Карлссона. — Так, хорошо. Можете отвечать мне, скафандры радиофицированы.

— Замечательная штука, — сказал я, имея в виду скафандр. — Последняя модель?

— Нет. Они изготовлены лет пятнадцать назад. Впрочем, я не уверен, что сейчас научились делать лучше.

— Я и таких не видел.

— Эти сделаны по специальному заказу. Они рассчитаны для глубин до трехсот метров.

— Ого! Разве возможно такое погружение в легком скафандре?

— После небольшой тренировки вполне возможно. Мне приходилось погружаться в нем и глубже…

Я с сомнением покачал головой, но Карлссон не заметил этого движения. Мой шлем остался неподвижным, и я убедился, что он очень просторен: в нем можно было свободно вертеть головой во все стороны.

— В гребне шлема находится осветитель. Включающее устройство под левым баллоном, — снова услышал я голос Карлссона. — Вы можете включать и выключать свет левой рукой.

Я засунул руку за спину и нащупал какой-то язычок. Дернул за него. Вспыхнул яркий свет, похожий на свет автомобильных фар. «Фары» находились где-то над головой. Это напоминало фонарь шахтерской лампочки, только свет был гораздо сильнее. Поворачиваясь, я теперь мог осмотреть подземелье. Ребристые стрельчатые своды уходили высоко вверх. Местами с них свисали ажурные каменные драпировки, похожие на белоснежные кружева. Сталактиты опускались к самой воде и отбрасывали на ее поверхность резкие причудливые тени. Под водой скалы круто обрывались. В глубине царил густой фиолетово-синий мрак; там вспыхивали и гасли удивительные красноватые искорки. Картина была настолько фантастической, что, кажется, я даже позабыл на время о своих страхах.

— Вы готовы? — прозвучал голос Карлссона.

— Д-да… — сказал я. Для меня самого это «да» прозвучало не очень убедительно.

— Тогда в путь! Не отставайте от меня и посматривайте по сторонам…

Он спустился по каменным ступеням и исчез. Темная вода сомкнулась над его шлемом, но тотчас же озарилась изнутри. Это Карлссон включил свой осветитель. Я увидел на глубине красновато-оранжевые ребра подводных скал. Тени крупных рыб метнулись в стороны.

— Ну, где вы там? — послышался издалека голос Карлссона.

Я вдруг вспомнил слова Питера: «В случае чего, шеф, мы устроим вам вполне приличные похороны…» В данной ситуации о похоронах не могло быть и речи. Я просто исчезну бесследно — и меня сожрут гнездящиеся в непроглядном мраке мурены. Боже, на какие идиотские выходки решаются иногда вполне благоразумные и уравновешенные люди.

— Ну, — прозвучало издали.

Мне пришло в голову, что это «ну» я уже слышал однажды… Впрочем, предаваться воспоминаниям было некогда. Свет фонаря Карлссона заметно ослабел, превратившись в размытое золотистое пятно.

Если я не заставлю себя тотчас же войти в воду, Карлссон исчезнет на глубине…

— Ух ты, бултых! — сказал я сам себе. Лет сорок назад так приговаривала моя бабушка, когда сажала меня в большой эмалированный таз, чтобы искупать.

Я сделал шаг, потом другой. Тело вдруг стало удивительно легким, и я почувствовал, что плыву.

Карлссона удалось догнать без труда. Мы поплыли рядом. Странные большеглазые рыбы с прозрачными плавниками неторопливо уступали нам дорогу; некоторые с любопытством разглядывали нас. Подводное ущелье, по которому мы спускались, постепенно сужалось.

— Мурен сегодня не видно, — раздался у меня в ушах голос Карлссона. — Ушли с началом отлива. Зато вижу кальмара. Неплохой экземплярчик. Этот может и атаковать.

Впереди появилось что-то похожее на веретенообразную торпеду. Торпеда неторопливо плыла нам навстречу. Кажется, она была длиной в несколько метров.

Мне вдруг ужасно захотелось очутиться на берегу, на горячем песке пляжа… Во рту сразу пересохло…

Карлссон обогнал меня. Я заметил, что он засунул левую руку за спину и поворачивает диск на конце одного из баллонов.

Бледная торпеда побагровела, изогнулась гигантской запятой и вдруг превратилась в темное мохнатое облако.

— Удрал, — с удовлетворением в голосе сказал Карлссон. Обозлился, покраснел и удрал. Они всегда багровеют, когда взволнованы… Ультразвуковой излучатель, — пояснил он, похлопывая по левому баллону. — Спруты не выносят его действия. Сразу выпускают «дымовую завесу» и ретируются. Тонкая нервная организация! С муренами хуже… Эти бестии — «толстокожие». Иногда приходится их потрошить.

Но мурен мы так и не встретили.

Мы спускались по ущелью еще минут десять. Потом оно резко расширилось, и мы оказались в огромной подводной пещере. Наши осветители словно пригасли. Их свет потерялся в толще воды, заполняющей гигантскую полость.

— Эта пещера возникла вдоль границы вулканического конуса и рифа, — сказал Карлссон. — Видите черные породы? Это древние лавы — базальты. Обычные тихоокеанские базальты, а не кимберлиты…

Мы подплыли ближе, и я убедился, что Карлссон прав. Конечно, это был базальт. Вульгарный базальт. Риф Муаи покоился на обыкновенном вулкане. В западной части Тихого океана таких вулканов сотни. Их лавы выходят прямо на поверхность, образуя вулканические острова.

— Я хотел бы взять образцы…

— Надо опуститься немного глубже, там, у подножия обрыва, можно найти обломки.

Мы погрузились еще на десяток метров, и я увидел осыпь темных камней. Некоторые были покрыты наростами коралловых стеблей. Выбрав несколько обломков, я опустил их в карман скафандра.

— Как с дыханием? — поинтересовался Карлссон.

— Отлично.

— Тогда опустимся еще немного. Вы сможете увидеть вашу скважину.

«Здорово!» — подумал я.

Мы углубились в запутанный лабиринт коралловых скал, похожий на гигантское каменное кружево. Как ухитрялся Карлссон находить правильный путь в этих сотах?..

В одном месте, кажется, он заколебался: куда плыть дальше… Мне снова стало не по себе, и я уже готов был пожалеть, что не отказался от продолжения прогулки. Впрочем, через секунду в наушниках шлема послышался его голос:

— Ага, вот она, чуть правее…

Еще несколько движений, и я увидел в скальной нише металлический стержень. Всякие сомнения исчезли. Это действительно была обсадная труба нашей скважины. Уже тут было заметно, что скважина наклонена.