Муха с капризами (с илл.) - Грабовский Ян. Страница 33
Мы так и покатились со смеху! Клёпка развёл руками и говорит:
— Кто же тебе, фазан, разрешил жениться?
Байбук снова вскочил на стол. Отдал честь и начал выделывать такие развесёлые фокусы, что Клёпке не оставалось ничего другого, как предложить угощение всему кошачьему семейству.
С тех пор в полковой кухне стало полным-полно кошек.
Надо ли вам говорить, что маленькие Мурлышки стали частыми гостями в нашем доме. Что эти чёрные дьяволята делали с нами, что хотели. И что один из них в конце концов остался у нас навсегда. Думаю, это ясно само собой.
Оговорюсь: лично я никогда не верил, что эти чёрные котята — потомство нашего Мурлыки. Я уверен, что он где-нибудь нашёл осиротевшее кошачье семейство и привёл несчастную вдову, обременённую детьми, в полковую кухню. Байбук знал, какое золотое сердце у Клёпки, и был уверен, что уж он не даст беднягам умереть с голоду!
Тузик, Рыжий и гости
День не сулил ничего хорошего.
Во-первых, была стирка. Во-вторых — большая стирка. Из дверей кухни на двор валил пар и пахло мылом. Одно это может довести любую собаку до обморока. Но и это ещё не всё!
Хуже всего то, что когда тётка Катерина стоит у корыта, упаси боже показаться ей на глаза.
Из-за каждого пустяка сразу крик, скандал, брань! Да и очень просто можно заработать мокрой тряпкой по спине.
На дворе тоже ничего интересного не было. Не на чем глазу отдохнуть.
На что тут любоваться? На кур? Да кого они могут интересовать!
Утки? Ещё того лучше! Топчутся в грязи и лопают такую дрянь, которой ни одна собака и нюхать не станет даже от скуки!
Попадались, правда, время от времени воробьи. Но Тузик уже вышел из того возраста, когда охотятся на воробьёв. Пусть за ними Рыжий гоняется, если ему охота. Хотя Тузик и ему не очень позволял гоняться за воробьями.
Вот как-то раз какой-то артист воробей появился на дворе. Рыжик кинулся за ним.
«Рыжий! — крикнул Тузик. — Сказано тебе — не смей гонять воробьёв! Слышал или нет?»
«А почему?» — дерзко ответил Рыжий, который последнее время явно начинал отбиваться от рук.
«Он ещё спрашивает! — рявкнул Тузик. — Нельзя — и точка! Я не велю!»
«Подумаешь!» — проворчал Рыжик и помчался дальше.
А воробей, прохвост, словно нарочно дразнил собаку. Отпорхнёт на несколько шагов и сядет, ждёт. Рыжик — за ним. Воробей — фррр! Повертится в воздухе и снова — хлоп на землю.
Рыжик носится по всему двору — взад, вперёд. Запыхался, умаялся.
Он бы и сам рад бросить охоту, да стыдно перед Тузиком.
Прыгнул ещё раз, подскочил как мог выше.
И уже почти что поймал воробья. Но только почти что.
Зато шишку действительно поймал. Падая, он здорово треснулся головой о колоду, на которой кололи дрова. И на лбу выросла шишка.
«Щенок! Щенок! — ворчал себе под нос Тузик. — Воспитываешь его, стараешься вырастить приличного пса, а у него всё одни щенячьи глупости на уме! Ох, получишь ты от меня на орехи за этих воробьёв!» — грозно рявкнул он на Рыжика.
«А что я должен делать?» — спросил Рыжик, отряхиваясь от налипших опилок и стружек.
«Ну и вопрос! Что делают приличные собаки в такую жарищу? Спят!»
«А ты почему не спишь?»
«Потому, что должен следить за тобой!» — отпарировал Тузик.
«Уж как-нибудь сам обойдусь!»
«Рыжий, ты смотри у меня!..» — начал было Тузик и остановился.
Из-за куста сирени выпорхнула большая бабочка. Тузику ужасно захотелось поохотиться на неё. Но он не был уверен, прилично ли взрослой собаке, собаке, с которой Рыжик должен брать пример, ловить бабочек. Он только поднялся и стал наблюдать, что делает Рыжик.
А Рыжиком в этот день явно овладел дух противоречия. Он, заметив бабочку, сразу же помчался за ней.
«Вот увидишь, поймаю!» — крикнул он Тузику.
Тузик из осторожности ничего не ответил на эту похвальбу. Он подождёт. Вдруг и правда хвастунишке удастся поймать бабочку?
«Я, если захочу, поймаю любого летучего зверя!» — сказал он на всякий случай.
Тем временем Рыжик из кожи вон лез, стараясь сцапать мотылька.
Как назло, бабочка была большущая, тяжёлая и летела над самой землёй.
Наконец Рыжику показалось, что стоит ему только подпрыгнуть, и добыча от него не уйдёт.
«Поймал, поймал!» — завопил он с торжеством, отделился от земли и взлетел высоко-высоко.
«Что поймал-то? Шиш!» — съязвил Тузик.
Бабочка перелетела в сад и исчезла. А Рыжик с трудом поднял с земли свои побитые косточки.
«Щенок!» — бросил с презрением Тузик и повернулся к нему хвостом.
На этот раз Рыжик обиделся не на шутку.
«Щенок, щенок! — передразнил он, подскочив к Тузику. — Подумаешь, какой взрослый! Забыл, наверно, как ты от Лорда улепётывал?»
«Не „улепётывал“, а покинул его общество! Не желаю водиться с плохо воспитанными собаками».
«И сейчас ты злишься, потому что никакой приличной игры не можешь выдумать!»
«Просто мне неохота играть».
«Ах, неохота?» — издевательски переспросил его Рыжик.
«Да, не хочется. Не хочется, да будет тебе известно! — настаивал Тузик. — Если бы я только захотел — ого-го!»
«Что — ого-го?»
«Ничего!» — буркнул Тузик и, дабы показать, что считает разговор законченным, перевернулся на другой бок.
Рыжик понял, что с Тузиком не договоришься. Он поплёлся под веранду. Там был собачий склад. Лежали там кости — обглоданные, облизанные, обсосанные дочиста. Ни одной собаке не приходило в голову подкрепиться этими мослами. Они служили только для игры. И то лишь тогда, когда ничего другого, лучшего, не находилось.
Из-за этого склада игрушек шла неустанная война между собаками и тёткой Катериной.
Но разве можно было сладить с нашими барбосами! Не раз Катерина устраивала в их конурах уборку. На двор летело всё: тряпки, солома, кости. И всё отправлялось на помойку. Кроме, конечно, разных щёток, гребёнок, шлёпанцев и иных полезных вещей, каковые возвращались их владельцам.
Увы, это был сизифов труд.
Не проходило и дня, как Тузик, Рыжик и прочие обитатели нашего двора натаскивали столько сокровищ в свои будки, что исчезали все следы уборки.
Итак, Рыжик пошёл к своему тайнику и достал баранью лопатку. Он сам притащил её некогда со свалки возле казарм. Схватив кость в зубы, он принялся её терзать. И ворчал при этом так грозно, что Тузик счёл необходимым обернуться и посмотреть, что такое происходит.
«Рыжий, ты что там вытворяешь?» — спросил он с деланным равнодушием и нарочно едва приоткрыл глаз, не желая подавать вида, что баранья лопатка его сколько-нибудь интересует.
А Рыжик вошёл в дикий азарт. Он носился с костью как ошалелый. Уже не ворчал, а рычал. И так свирепо, словно сражался по меньшей мере с самим львом.
Тузик всё ещё не двигался. Лишь когда Рыжик махнул костью перед самым его носом, он не выдержал.
Вскочил и как гаркнет:
«Рыжий, ты положишь эту кость или нет?»
«Отвяжись!»
«Ах, ты так?!» — рявкнул Тузик и кинулся на Рыжего.
Что тут началось, трудно описать. Белье взлетело в воздух! Да что там белье — всё полетело к чёрту!
Чуть не погибла курица Лысуха. Едва не раздавили петуха Беляша. К счастью, он успел вскочить на пенёк, а оттуда на сарай. Сбили с ног утку Меланью. Селезню Кашпереку угодили костью в лоб.
Напрасно Беляш с крыши сарая вопил отчаянным голосом:
«Караул! Разбой! Спасайся кто может!»
Кашперек-селезень, как только немного очнулся, заковылял к птичнику, за решётку. Он качал своей побитой головой и приговаривал:
«Так, так, так! Страх, страх, страх, что эти псы вытворяют! Я сейчас же ухожу отсюда! Сейчас, щас, щас! Меланка, идём!» — позвал он жену.
Меланка пыталась ответить ему, но слышался только хрип. И неудивительно.