Месть Ориона - Бова Бен. Страница 57
– Вот как, – протянул Неферту, – я не сомневался в ее благородном происхождении. Дело не в одной красоте, во всей ее стати чувствуется царская кровь.
Я налил нам обоим вина, немного отпил из своей чаши. Оно оказалось великолепным: терпким, прохладным, изысканным. Я глотнул еще раз; такого вина мне не приходилось пить после Трои.
– Я подозревал, что она знатная госпожа, – продолжил Неферту. – И рад, что ты доверяешь мне. Действительно, я и сам собирался задать тебе несколько вопросов с глазу на глаз. Мой господин Некопта хочет узнать о тебе и о твоих скитаниях, прежде чем допустить пред царские очи.
– Некопта?
– Он Великий жрец правящего дома, двоюродный брат самого царя. Он первый советник могущественного Мернепта. – Неферту пригубил вина, облизнул губы кончиком языка и бросил косой взгляд через плечо, словно опасаясь, что нас могут подслушать.
Склонившись ко мне, он негромко сказал:
– Мне говорили, что Некопта недоволен ролью царского советника, что он и сам не прочь занять трон.
Брови мои поднялись:
– Дворцовые интриги…
Неферту пожал худыми плечами:
– Кто может сказать? Жизнь во дворце опасна и сложна. Будь осторожен, Орион.
– Благодарю тебя за совет.
– Завтра утром мы встретимся с Некопта. Он желает поговорить с тобой и госпожой.
– А что будет с Луккой и с воинами?
– Их разместили в казарме на другой стороне дворца. Командир воинов фараона завтра встретится с ними и, вне всякого сомнения, зачислит в свою армию.
Почему-то я ощутил беспокойство. Быть может, потому, что Неферту предупредил меня о дворцовых интригах.
– Мне бы хотелось встретится с Луккой перед обедом, – проговорил я. – Чтобы убедиться, что с ним и его людьми действительно хорошо обошлись.
– Ни к чему, – проговорил Неферту.
– Я обязан сделать это, – настаивал я.
Он кивнул.
– Боюсь, я сам внушил тебе подозрения. Но, возможно, это к лучшему. – Он поднялся. – Тогда пойдем немедленно, посетим казарму и посмотрим, довольны ли твои люди.
Лукку и его людей разместили действительно удобно. Конечно, казарма не отличалась роскошью, но для воинов она казалась почти раем. Здесь стояли настоящие кровати, имелась надежная крыша над головой; рабы подносили им горячую воду и чистили панцири, подавали пишу и брагу в изобилии, а ночь можно было провести с девкой.
– Утром они у меня сверкать будут, – сообщил Лукка с жесткой усмешкой на хищном лице. – Завтра – смотр, нельзя, чтобы они осрамились и опозорили тебя перед египетскими военачальниками.
– Я буду с тобой, – сказал я ему.
Неферту хотел возразить, но промолчал.
Когда мы оставили казарму, я спросил его по дороге в мои покои:
– Кажется, я завтра не смогу присутствовать на смотре?
Он улыбнулся тонкой улыбкой дипломата:
– Только потому, что воинов твоих проверят на рассвете, а наша встреча с Некопта назначена почти на это же время.
– Но я должен находиться со своими людьми в такой ответственный момент.
– Ты прав, – ответил Неферту, но в его тоне слышалось неудовольствие.
Вечером мы отобедали у него. Ему предоставили покои почти такой же величины, что и мои, убранные подобным образом. Видно было, что Неферту рад удаче: мы так вовремя подвернулись ему. Не каждый день гражданский чиновник из заштатного городка попадает в царский дворец, где его размещают с такими почестями.
Елена поведала свою историю ему и Медеруку – чиновнику, встретившему нас у пристани. Их восхитил ее рассказ о войне между троянцами и ахейцами. Меня совершенно не удивило то, что она поместила себя в центре событий.
Во время обеда Медерук бесстыдно пожирал ее глазами. Он казался человеком средних лет, но волосы его уже седели и редели, а тело набрало излишний вес и стало тучным. Как все египтяне, он был смугл, глаза же его казались почти черными. Плоское округлое лицо без единой морщинки напоминало младенческое. Дворцовая жизнь не оставила следов смеха, боли и гнева на этой невыразительной круглой физиономии. Словно каждую ночь Медерук старательно стирал с него все пережитое за день, а по утрам надевал маску полнейшей безмятежности, которая надежно скрывала все эмоции.
Но он смотрел на Елену, и бисеринки пота увлажняли его верхнюю губу.
– Тебе нужно поговорить с Некопта, – посоветовал он после того, как Елена закончила свое повествование. Обед давно завершился. Рабы унесли наши тарелки и блюда, и теперь на низком столе, за которым мы располагались, оставались лишь чаши с вином и подносы с фруктами.
– Да, – согласился Неферту. – Не сомневаюсь, что он посоветует пригласить тебя жить в Уасет в качестве царской гостьи.
Елена улыбнулась, но посмотрела на меня, словно не зная, что ответить. Я молчал. Она знала, что я уйду при первой возможности, как только уверюсь, что с ней все в порядке, а Лукку и его людей приняли в войско.
– Госпожа располагает приличным состоянием и не будет вам в тягость, – заявил я.
Оба египтянина оценили мой юмор и вежливо рассмеялись.
– В тягость… – хихикнул Неферту, который, пожалуй, чересчур много выпил.
– Словно бы великий Мернепта экономит, – согласился Медерук, но ни один мускул его лица не дрогнул.
Этот-то ни разу не осушил до дна свою чашу с вином.
Я внимательно посмотрел на него. Бесстрастное пухлое лицо придворного не выдавало никаких эмоций, лишь блестящие угольно-черные глазки говорили о том, что владелец их лихорадочно строит планы.
37
Перед рассветом я покинул ложе Елены и неторопливо открыл дверь, которая вела в мои покои. Небо едва начинало сереть, и комната еще оставалась темной, но что-то заставило меня замереть, задержав дыхание.
Я уловил легкое движение его; по затылку и шее побежали мурашки. Я застыл, вглядываясь в темноту. В комнате кто-то был. Я знал это… ощущал. Стараясь увидеть, кто это, я вспоминал комнату, искал взглядом постель, стол, сундуки, окна и дверь в коридор.
Послышался негромкий скрип, словно дерево и металл прикоснулись к камню. Я бросился на звук и больно ударился о гладкую стену, отпрянул назад, сделал один-два неверных шага и тяжело осел на пол.
Я наткнулся на стену именно там, где красовалось одно из фальшивых окон. Неужели тут действительно потайная дверь, так хитроумно устроенная, что я не мог сразу обнаружить ее?
Я медленно поднялся на ноги, потирая шею и копчик.
Кто-то побывал в моей комнате – в этом я не сомневался. Наверняка египтянин, не Золотой бог и не кто-нибудь из творцов. Подглядывать – не их стиль. Кто-то шпионил за мной, за нами с Еленой. Или же копался в моих вещах.
Вор? Проверив одежду и оружие, я убедился, что ничего не пропало.
Я быстро оделся, гадая, могу ли оставить Елену спящей; а если незваный гость хотел своим внезапным появлением заставить меня никуда не выходить, быть подальше от Лукки и плаца?
Неферту предупреждал меня о дворцовых интригах, и я призадумался.
В дверь поскреблись. Когда я распахнул ее, передо мной предстал Неферту, улыбавшийся с обычным вежливым безразличием.
Поприветствовав его, я спросил:
– Можно ли выставить караул у дверей Елены?
Он встревожился:
– Почему? Что-нибудь не так?
Я рассказал ему, что случилось. Он проявил легкое недоверие, но сходил в коридор и привел начальника стражи. Через несколько минут тот поставил у дверей караульного, мускулистого негра в юбке из шкуры зебры с мечом на поясе.
Почувствовав себя уверенней, я отправился к площади возле казарм.
Лукка и две дюжины его воинов уже выстроились в двойную шеренгу, их доспехи горели огнем, а шлемы и мечи блестели словно зеркало. Каждый воин держал в руках копье с железным наконечником вертикально, точно выдерживая перпендикуляр к земле.
Неферту представил меня египетскому военачальнику, явившемуся инспектировать хеттов. Звали его Расет, это был крепкий коренастый вояка, лысый, с могучими руками, невзирая на его преклонный возраст. Он слегка прихрамывал, видимо, с годами он стал грузным и ноги уже не выдерживали излишний вес.