Искатели злоключений. Книга 3 - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович. Страница 11
– Боже, какое несчастье! – ахнула Мэрлиона.
– А может быть, счастливое провидение, – успокоил ее супруг. – Вместе с котомкой мог бы утонуть и сам господин Кракофакс.
Услышав эти слова, я чуть было не зашелся в рыданиях. Лишиться дядюшки!.. Моего наставника и учителя!.. Но я мужественно сдержался и плакать не стал, только тихонько всхлипнул и вытер салфеткой набухшие слезами глаза.
– А где они будут спать? – спросил вдруг Пинтаэль. – На моей постели?
– Нет, зачем же. – Астрогастр посмотрел в потолок, потом вновь взглянул на меня и Кракофакса. – Я сделаю для господ пилигримов две чудных кроватки из старых калош. А твоя мамочка, Пинтаэль, сошьёт им перинки, подушки и одеяльца.
– А заодно простынки и наволочки, – добавила фрау Мэрлиона.
– Вот здорово! – обрадовался я. – Никогда еще не спал в калоше! А ты, дядюшка, ты когда-нибудь спал в калоше?
– Нет, не приходилось. Не выпадало такого счастья!
Так за разговорами мы незаметно расправились с ужином и, поблагодарив хозяев за гостеприимство, пошли на вечернюю прогулку. А Пинтаэль остался дома: он решил помочь отцу делать для нас с дядюшкой чудо-кроватки.
Глава восемнадцатая
Кроватки получились просто замечательные! Правда, внешне они очень напоминали коляски для грудных детей – для большего сходства с ними шутник Пинтаэль приделал к кроваткам колесики и ручки, с помощью которых можно было перекатывать калоши-кровати с места на место, – но мы с дядюшкой обрадовались и такому подарку. Едва мы с ним улеглись на мягкие перинки, как сладкий сон тут же принял нас в свои объятья. Я даже не успел дослушать до конца колыбельную песенку, тихо струившуюся из глубин моей подушки – так я захотел вдруг спать!
Утром, свежие и довольные, накормленные сытным завтраком, мы с дядюшкой отправились на городской рынок собирать пожертвования «на строительство часовни». Я попытался, было, поотнекиваться – мне стало почему-то стыдно за то, что мы обманываем добрых гнэльфов Астрогастра и Мэрлиону, – однако дядюшка сумел настоять на своем.
– Такая уж у нас судьба, Тупсифокс, – сказал он, когда мы вышли на улицу. – Пуппетролли всегда обманывали гнэльфов. А деньги мы соберем на благое дело: мы купим маленький магазинчик игрушек и станем приносить радость детям!
Кракофакс дал мне подержать кружки для сбора будущих пожертвований – эти кружки нам сделал Астрогастр, – и вынул из кармана сюртука кипу крошечных листочков бумаги.
– Вот, посмотри: пока ты вчера вечером бегал допоздна по улицам, я трудился не покладая рук – писал предсказания для горожан. Один гнэльфдинг – одно предсказание, пятьдесят предсказаний – пятьдесят гнэльфдингов. Если торговля хорошо пойдет, то мы сколотим неплохой капитал!
Дядюшка самодовольно улыбнулся и спрятал бумажки обратно в карман.
– Домик-привидение никуда не денется из сквера. Столько лет там простоял и еще простоит. А мы должны воспользоваться счастливым случаем: в эти времена гнэльфы были еще доверчивее, чем в наши!
– Листочки с предсказаниями обычно вытаскивают из коробки попугаи, – напомнил я Кракофаксу, – иногда обезьянки. А кто сейчас их станет доставать?
– Ты плохо знаешь своего дядюшку, я все обдумал, Тупсифокс! Вот, держи, – старый пройдоха вынул из-за пазухи небольшой сверток и протянул его мне. – Пока Мэрлиона шила нам одеяла и перинки, я тоже время зря не терял!
– Что это, дядюшка? Неужели моя новая курточка?!
– Ну, ты прозорливец! – улыбнулся Кракофакс. – Попал в самую точку! Давай-ка отойдем за кустики и ты ее примеришь!
Мы нырнули в заросли акаций и вскоре оказались в укромном местечке. Дрожащими от волнения руками я развернул сверток и достал из него какой-то коричневато-рыжеватый балахон.
– Что это? – удивился я.
– Твой новый костюм! Точнее, твоя униформа.
Я расправил балахон и вгляделся в него повнимательнее.
– Похож на маскарадный…
– Можно и так сказать! Не ломай голову, Тупсифокс, лучше скорее примерь его!
С трудом втиснулся я в этот «рабочий комбинезон», а дядюшка помог мне натянуть капюшон и застегнуть пуговички.
– А это что? – показал я на мотавшийся сзади канатик с кисточкой на конце.
– Это – хвост. У многих обезьян есть хвосты, разве не так?
Только теперь до меня дошло, что за «униформу» сшил мой заботливый дядюшка: ну, конечно же, обезьяний костюм!
– Ты хочешь заставить меня вытаскивать глупые предсказания на потеху публике?! Вместо мартышки?! – Я чуть, было, не разрыдался, на этот раз вполне искренно.
– Ну, не я же стану этим заниматься… И почему «вместо мартышки»? Вот, например, шимпанзе – очень умная порода… – Кракофакс нежно смахнул с моих глаз слезинки и ласково проговорил: – Не плачь, Тупси, в серьезном бизнесе всегда бывают неприятные моменты. Зато потом тебе воздастся по заслугам! Лучше давай сейчас подумаем о том, как загримировать твою рожицу. Чтобы она больше походила на… Ну, ты сам понял, на чью именно.
Дядюшка поднял с земли обожженную спичку и нарисовал мне усы.
– Погримасничай, – попросил он вежливо.
Нехотя я выполнил его странную просьбу.
– А теперь попробуй сделать бессмысленным взор.
– А вот это у меня не получится!
– Подумай о какой-нибудь глупости – и все получится.
«Зачем мы все это делаем?! – подумал я. – Не лучше ли вернуться в наш дом, в наши времена?!»
– Вот видишь, – донесся до меня радостный голос Кракофакса, – у тебя получилось! Ты все можешь, если только захочешь!
Дядюшка достал из кармана сюртука – в предусмотрительности ему не откажешь! – тонкий длинный ремешок и самодельный ошейничек.
– Ну, Тупсифокс, ты сам его наденешь или мне тебе помочь?
Пока я возился с застежкой ошейника, Кракофакс аккуратно завернул мой старый костюмчик и обувь в сверток и спрятал за пазуху. Взял в правую руку коробку, в которой лежали кружки для подаяний, на левую руку намотал свободный конец поводка и задал мне риторический вопрос:
– Ну что, Тупси, идем на рынок?
Глава девятнадцатая
Гнэльфы – народ добрый. Однако к нам, пуппетроллям, они почему-то относятся с недоверием. На все призывы дядюшки жертвовать деньги на благое дело отозвалось не более десятка самых сердобольных гнэльфин. Мужчин вопли «пилигрима» Кракофакса не трогали совершенно. Зато вокруг меня они и, конечно, дети так и крутились!
– Макака, – тоном знатока объяснял пожилой гнэльф толпе зевак и тыкал в мою сторону скрюченым пальцем, – макаки все такие! Лопают одни бананы, с того и не растут толком. Вон, какая маленькая, словно мышь!
Самым мучительным для меня было то, что в ответ на все оскорбления и насмешки я не имел права проронить ни единого слова. Я только мог сердито показывать зубки, да еще ловко увертываться от желающих дернуть меня за хвост. Согласитесь, это слабое утешение!
Торговля предсказаниями тоже шла без особого успеха. Дядюшка поленился написать побольше вариантов, и потому уже первой тройке смельчаков, отважившихся узнать свое будущее, достались одинаковые предсказания: «ВАС ЖДЕТ ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА. БОЙТЕСЬ ВСТРЕТИТЬ БЛОНДИНА С ЧЕРНЫМИ УСАМИ!»
– Хоть бы кому-нибудь из нас выпал брюнет с белыми усами… – проворчал один из гнэльфов, попавшихся на удочку Кракофакса. – Похоже, братцы, эта обезьянка – жулик!
Он хотел потрепать меня по загривку, но я отпрыгнул в сторону, насколько мне позволил это сделать поводок, и клацнул зубами.
– А может быть, это не макака, – неуверенно проговорил знаток обезьян. – Макаки не кусаются. Наверное, это карликовый гамадрил.
«Ну вот, – подумал я с грустью, – уже гамадрилом стали обзывать…»
К счастью, толпа вскоре стала понемногу рассеиваться, и мне чуть-чуть полегчало. Я даже позволил себе расслабиться и прилег на травку возле ног Кракофакса. Если я – обезьяна, значит, имею право лежать, где хочу и когда хочу!
Вдруг из-за спины придремнувшего на солнцепеке дядюшки мелькнула чья-то маленькая тень и, задержавшись на секунду у коробки с предсказаньями, попыталась скрыться.