Акваланги на дне - Шерстобитов Евгений Фирсович. Страница 26

— Кавалер? — насмешливо сказал ушастый.

— Рыцарь, — поддержал худощавый брюнет с тщедушными баками.

— Заработать хочешь? — спросил мордастый. — Это можно.

Тут подошел с полным подносом Ромка.

— Идите, идите, — сказал, — не мешайте…

— Ты еще, — окинул Ромку презрительным взглядом ушастый, — деревня, нос подотри!

Ромка побледнел.

— Ну-ка, подержи, — неожиданно сунул поднос в руки брюнету с баками, — держи, говорю.

Тот растерянно взял его.

Освободившись, Ромка схватил ушастого за воротник.

— А ну, пошли на улицу!

— Ну ты, ты, — пытался вырваться тот. Подскочил Володя, остановил Ромку.

— Оставь ты их, пижонов, пусть проваливают.

За соседними столиками посетители поднимали головы, а там дальше, у окон, даже привстали с мест, чтобы лучше разглядеть, что происходит.

Ромка отпустил воротник.

— Так, да? — вертя головой, заговорил торопливо ушастый. — Так? Ладно-ладно…

Неожиданно он повернулся к дружку, который все еще держал Ромкин поднос, резко выбил его из рук и кинулся к выходу.

Загремели тарелки.

Приятели, испуганно охнув, тоже кинулись к дверям. Взбешенный Ромка рванулся следом, но его остановили Володя и подбежавшая Оксана.

А в очереди и за столиками заговорили возмущенно:

— Безобразие!

— Хулиганство какое-то!

— Вот молодежь пошла!

— И эти хороши — связались!

— Не стыдно, молодые люди?

Ромка нагнулся к осколкам. Торопливо подошла буфетчица, ухватила Ромку за плечо.

— Будешь платить?

— Буду, буду, — выдернул он плечо и сказал сам себе: — Ну погоди, ушастый, мы еще увидимся.

— Ну погоди, рыбалка, — произнес, задыхаясь ушастый, когда они втроем забежали за угол какого-то дома, — мы еще встретимся.

Они, конечно, встретились. Но не в тот же день и даже не на следующий. А ровно через неделю. В душный июльский вечер, на одной из самых пустынных улиц Прибрежного…

Но прежде чем состоялась эта встреча, произошли события не менее важные и не менее интересные.

Ромка находился на съемочной площадке. И хотя он знал, что сниматься ему еще не скоро (только на следующую неделю планировали киношники подводные съемки), все равно он каждый день выезжал вместе с киногруппой. Ну, во-первых, приказ был такой — спецзадание. Во-вторых, очень уж это ему нравилось — постоянно находиться среди суматохи и деловой атмосферы киносъемок, — даже привык. Да и помочь никогда не отказывался. Мало ли что кому может понадобиться. Ромка тут как тут. Помочь сгрузить костюмы, съездить с бачком за питьевой водой, подтянуть осветителям кабель или просто подежурить с флажком, перекрывая дорогу на время съемок.

Была и еще одна причина — Оксана. Правда, жили они в одном доме, и завтракали вместе, и ужинали, да и вечерами подолгу на крылечке сидели — было о чем поговорить и поспорить. Но это дома, у себя. А на площадке Оксана была другая, и Ромка всегда с интересом наблюдал за тем, как репетирует она, как работает перед аппаратом, как радуется, если все идет хорошо, как сердится, если что не получается, даже украдкой плачет.

В таких случаях он находил ее где-нибудь в укромном месте за машинами и усаживался рядом. Вначале, когда нашел он ее такую первый раз, он попытался ее ободрить, утешить.

Девочка резко оборвала его:

— Не твое дело. Если Егор Андреевич сердится — значит, справедливо… и лучше не лезь… лучше молчи.

И он стал молчать. Найдет, присядет рядом и молчит. И она молчит, только всхлипывает. Упрямая, гордая…

Вот и сейчас, пользуясь затишьем на площадке, сидят они в автобусе на последних местах. Автобус стоит в тени скалы, все стекла опущены, и ветер, прохладный и резкий, спокойно гуляет по салону. Лучше места в такой жаркий день и не сыщешь.

— Не знаю, — медленно говорит Оксана, — я раньше думала, как здорово сниматься в кино… одно удовольствие… все время на виду… И слава! А это, оказывается, очень и очень трудно… просто даже тяжело…

— Всякая работа тяжелая, — замечает Ромка.

— Ну, уж всякая, — вздыхает она.

— А вот у рыбаков как? Вот отец когда в море ушел, а когда дома будет?

— А когда будет?

Пожав плечами, Ромка задумывается.

— Пока рыба есть… Они же косяки ищут… Потом на рыбозавод… уже скоро месяц, — со вздохом заканчивает он.

— А он у тебя какой? — оживляется девочка. — Ну, отец? На тебя похож?

Мальчик отвечает не сразу.

— Не он на меня, а я на него…

— Все равно… как, похож?

Ромка молчит, смущенно наклонив голову.

— Зачем тебе?…

— Нет, правда, — настаивает девочке, — что тебе, жалко? Я же все равно его увижу…

Договорить ока не успела.

— Оксана! Оксана! — раздался поблизости нетерпеливый голос Людмилы Васильевны. — Ну, куда ты все время исчезаешь? Что я, за тобой бегать должна? Сказано было — через двадцать минут.

— Иду, иду! — девочка устало поднялась и пошла к выходу. Там, придержав дверцу, обернулась к Ромке. — Только ты не исчезай, нам договорить надо… я быстро… три дубля — и все…

— И не рассчитывай, — сердито перебила ее Людочка, — еще два плана снимать… А тебя, между прочим, — повернулась она к Ромке, — тоже разыскивают… полчаса, наверное…

— Кто? — встрепенулся он.

— Лейтенант ваш, пограничник.

Он бросился к выходу, но, заметив вопросительный взгляд Оксаны, остановился, сказал торопливо:

— Я быстро… я сейчас… вот увидишь…

Лейтенант Суходоля только руками развел, когда Ромка появился на площадке.

— Ты что, слышать плохо стал? Зовут тебя, по мегафону вызывали…

Ромка промолчал — не оправдываться же. Суходоля отвел его к «газику».

— Ты когда-нибудь в аэропорту был?

— Один раз… в прошлом году. Отца в Москву провожал.

— Еще раз побывать хочешь?

Он не стал спрашивать зачем. Ясно, что нужно, раз предлагают. Спросил только:

— Прямо сейчас? Отсюда?

— Только тебя и ждем… время сколько потеряли… садись живей…

В «газике» уже сидели ребята. Все те же. Тимка, Степа, Захар, Сенька Пичужкин и Леша Затонский.

— Поехали! — хлопнул дверцей Суходоля. — О матери не беспокойся, — повернулся к Ромке, — со всеми родителями договорился лично.

Около заставы подсел в машину Алексеев. Остановил лейтенанта, пытавшегося уступить ему переднее место, и устроился среди ребят.

— В тесноте, да не в обиде, — сказал весело. — Получается, снова нам вместе работать, хлопчики. А какая задача будет, знаете?

— Не, — дружно замотали головами хлопчики.

«Газик» выскочил из поселка и помчался той самой дорогой, которой около месяца назад ничего не подозревавший словоохотливый водитель голубой «Волги» увозил из Прибрежного незнакомца.

Пока ехали долиной, пока взбирались к перевалу, Алексеев молчал, думая о чем-то своем. И только тогда, когда уже осталась позади гряда гор, а впереди и вправо и влево развернулась крымская степь, рассказал майор ребятам, зачем везут их сейчас в областной город.

Оказывается, возвращается незнакомец.

— Как возвращается? — удивился Степа. — Зачем?

— А вот это он нам еще не сообщил, — улыбнулся Алексеев.

— Не успел, — поддержал насмешливый Тимка, — телеграмма еще не дошла. — И повернулся к майору. — Выходит, помогли наши фото, разыскали его.

— Выходит, помогли, — весело согласился Алексеев, — выходит, разыскали.

— А как? — заинтересованно подался вперед Захар и тут же сник. — Ну да, нам, наверное, это знать не положено.

— Нет, почему же, — ответил Алексеев серьезно, — раз мы вас в операцию свою втягиваем, значит кое-что обязательно положено. — Майор оглядел ребят и продолжал так же серьезно, так же деловито: — Мои коллеги в Москве уже давно интересовались одним иностранным дипломатом. Дипломат-то он, положим, липовый — вот и собирают против него доказательства… А на днях встретился с ним новый человек, Конечно, как бы случайно встретился, на стадионе вместе оказались, футбол смотрели. Решили проверить и его… А тут наши снимки подоспели. Сравнили… и получается, что это и есть наш с вами подшефный.