Орион - Бова Бен. Страница 27

– Пределы империи должны постоянно расширяться, – продолжал он, – это завет самого Чингисхана. Он со всей очевидностью понимал, что его варварские полчища должны постоянно находиться в движении, покорять новые народы и страны, или империя рухнет. Монголы – дети войны, они созданы для нее. Если у них не останется внешних врагов, они начнут резать друг друга. Темучин нашел единственно верный путь, направив энергию древних кочевников Гоби в нужном для него русле, и создал таким образом сильнейшую армию в мире.

– Может быть, вы и правы, – согласился я, пожимая плечами.

– Империя должна постоянно расширять свои пределы, или она рухнет, – повторил он. – Иного пути нет. Во всяком случае пока.

– Но это означает гибель для десятков и сотен тысяч людей. Сотни сожженных и разрушенных городов.

Он равнодушно кивнул.

– И вы помогаете им в этом? Но почему? Вы же цивилизованный человек. Почему вы помогаете монголам, захватившим и превратившим в руины вашу собственную страну?

На секунду Елю Чуцай закрыл глаза. В мерцающем свете пламени очага его морщинистое лицо мгновенно превратилось в высохшую мертвую маску.

– В мире существует только одна цивилизация, – медленно произнес он, открывая снова глаза. – Это цивилизация Катая, или Китая, как вы зовете ее на свой западный манер. И я служу Великому хану, чтобы принести эту цивилизацию на копытах монгольских коней до самых пределов Обитаемого мира.

Теперь я уже окончательно перестал что-либо понимать.

– Но монголы покорили Китай. Кубилай правит в Янкине.

Старик снисходительно улыбнулся.

– Да, Кубилай родился в войлочной юрте, недалеко от того места, где мы сейчас находимся. Но он уже скорее китаец, нежели монгол. Он носит шелковый китайский халат, рисует изысканные пейзажи и управляет своей империей не менее разумно, нежели представители свергнутой династии.

Наконец-то до меня дошел смысл его слов.

– Вы хотите сказать, что монголы только исполнители ваших замыслов, а настоящие победители – вы, китайцы.

– Совершенно верно, – согласился Елю Чуцай. – Монголы всего лишь вооруженные руки империи, а древняя цивилизация Китая – ее мозг.

– Выходит, монголы всего лишь служат вам, – подала голос Агла.

– О нет, клянусь священной памятью моих предков, – поспешно возразил китаец, искренне расстроенный тем обстоятельством, что у кого-то в голове могла зародиться столь опасная идея. – Мы все служим Великому хану Угэдэю. Я не более чем раб, хотя мое влияние на его политику на самом деле велико.

– Но только потому, что Великий хан расчистил путь вам, китайцам, – настаивала Агла.

Елю Чуцай нахмурился и замолчал. Нетрудно было понять, что он пытался привести в порядок свои мысли, чтобы по возможности доходчиво изложить нам свои аргументы.

– Темучин, – произнес он еле слышно, словно опасаясь, что кто-то может услышать, как он произнес вслух имя Великого хана, – пришел к мысли о необходимости завоевания мира, чтобы помешать различным племенам Гоби уничтожить друг друга. Это было озарение гения. Таким образом, империя должна постоянно расширять свои пределы.

– Да, вы уже говорили об этом, – согласилась Агла.

– Какой цели, по-вашему, должно служить это бесконечное кровопролитие? – в свою очередь спросил китаец. – Неужели только для того, чтобы не дать диким кочевникам перерезать друг друга?

Ни Агла, ни я не смогли ответить на этот вопрос.

– С другой стороны, существует цивилизация Китая, – продолжал Елю Чуцай, – величайшая цивилизация, которая когда-либо существовала в мире. Культура Китая построена на мирных началах, поэтому у нас нет другого пути принести ее достижения другим народам.

– Вы хотите сказать, что монголы захватили Китай, – вставил я, – но рано или поздно это обстоятельство неизбежно приобщит к цивилизации диких кочевников?

– Решение такой задачи потребует усилий одного или двух поколений, – подтвердил Елю Чуцай, – может быть, даже больше.

– Следовательно, вы должны помогать монголам расширять границы их империи, чтобы не дать ей развалиться, ровно столько времени, сколько необходимо китайской цивилизации для распространения по всему миру.

Он кивнул.

– Возникнет одно колоссальное государство, распростершееся от океана до океана. Подумайте, к чему это может привести. Конец всем войнам, процветание еще недавно диких народов. Наступит вечный мир, на Земле будет править закон, а не насилие. Вот цель всей моей жизни.

Единая огромная империя, созданная монгольскими саблями, управляемая китайскими мандаринами и живущая по общим законам. В ней Елю Чуцай видел наивысшую цивилизацию, которая способна принести мир всем народам, а я – тиранию, при которой и речи не могло идти о свободе личности.

– Я поделился с вами своими мыслями, – продолжал советник Великого хана, – потому что хотел, чтобы вы поняли, какую проблему создали для меня.

– Проблему? – не понял я.

Он вздохнул.

– Угэдэй не похож на своего великого отца. Он слишком ленив, чтобы быть хорошим правителем. Он слишком привык к роскоши, чтобы думать о покорении мира.

– Но вы сказали…

Он остановил меня повелительным жестом узкой руки с длинными, ухоженными ногтями.

– К счастью, – продолжал он, – империя развивается по-прежнему достаточно динамично. Ее мощь продолжает расти. Хулагу, Субудай, Кубилай и другие орхоны и ханы, имеющие свои улусы на границах империи, все еще думают о новых завоеваниях. Сам Угэдэй предпочитает сидеть в Каракоруме, позволяя другим завоевывать для него мир, и наслаждаться плодами их побед. Это опасная позиция.

– Какое это имеет отношение к нам? – спросила Агла.

– Угэдэй суеверный человек, – вздохнул Елю Чуцай. – Недавно он получил предупреждение об угрозе, исходящей для него от человека, который прибудет с запада, чтобы попытаться убить Великого хана.

– Я и сам пришел предупредить его об угрозе, – напомнил я.

– Вы пришли с запада, – повторил Елю Чуцай. – Впрочем, существует еще один человек, который пришел оттуда. Некто по имени Ариман.

– Он здесь? – воскликнул я.

– Вы знаете его?

– Да! Именно об угрозе, исходящей от него, я и пришел предупредить Великого хана.

Китаец слабо улыбнулся.

– Но Ариман уже успел настроить Угэдэя против вас. Против светлокожего могучего воина из страны, лежащей далеко на западе, за Великим океаном.

Я принялся торопливо размышлять, пытаясь найти выход из положения, в котором неожиданно оказался.

«Мое слово против слова Аримана? Как я мог доказать свою правоту?»

– Есть и еще кое-что, – добавил Елю Чуцай. – Нечто, что делает проблему особенно острой.

– О чем вы говорите? – не понял я.

– Угроза самому существованию империи.

– Угроза? – повторил я.

– Что может угрожать империи, покорившей половину мира? – спросила Агла.

– Не далее как сегодня в разговоре со стражами порядка вы употребили слово «ассасин».

– Да, после того, как двое мужчин попытались убить меня.

– «Ассасин» – новое слово в языке монголов. Оно пришло к нам из Персии, где и возник этот культ. К сожалению, я знаю о нем не слишком много. Это секта убийц, члены которой и зовутся ассасинами. Мне говорили, что оно происходит от названия наркотика – гашиша.

– Но я все-таки не понимаю, какое отношение это имеет ко мне, – возразил я.

– Во главе секты стоит человек, который вербует молодых людей, обещая им райское блаженство при безоговорочном исполнении его приказов. Он дает своим последователям гашиш, и под воздействием этого средства им являются видения рая, куда они отправятся после смерти. Неудивительно, что молодые люди готовы на все ради исполнения воли своего владыки.

– Я знаю о действии лекарственных средств, подобных гашишу, – согласилась Агла. – Оно настолько сильно, что, раз попробовав, человек готов на все, чтобы получить его вновь.

Елю Чуцай наклонил голову в знак согласия.

– Предположим, члены секты получат приказ убить кого-то. Они без колебаний пойдут на верную смерть в полной уверенности, что после исполнения возложенного на них поручения проснутся в раю.