Егорка - Гаврилов Пётр Павлович. Страница 29

В «кошки-мышки»

«Тайфун» дал самый полный, водяная пыль так и обдала людей. Живчик замер около своего орудия. Юрков спустился вниз, положил Егорку на койку, поцеловал его в мокрый носишко и выбежал наверх.

Минут через десять бешеного хода командир опять остановил моторы и приказал:

— Слушать!

Пограничники напрягли слух. Долго ничего, кроме шума и шелеста волн, не было слышно.

Но вот где-то глухо проворчало, как будто кто-то сидел под водой и фыркал.

— Слышно мотор! — донесли сразу несколько краснофлотцев.

Командир поднял руку в кожаной перчатке, секунду слушал и спокойно приказал:

— Пять лево! Полный вперёд! Самый полный!

— Есть пять лево! — бойко отозвался рулевой.

«Тайфун» повернул на звуки чужого мотора, и погоня началась.

Командир улыбнулся одними глазами: туман редел. Стали показываться просветы, а в них появлялись то кусок густо-синего пенящегося моря, то убегающий назад заросший лесом берег.

То, что затеяли командир «Тайфуна» и диверсанты, стало похоже на игру в «кошки-мышки».

Враги тоже расслышали шум мотора советского катера. Началась опасная игра. То командир «Тайфуна» останавливал моторы и, уловив звуки вражеского катера, полным ходом мчался на него, то диверсанты, расслышав рёв моторов «Тайфуна» и догадываясь по этому рёву, в какую сторону мчится «Тайфун», изменяли свой курс и потом опять направляли свой быстроходный, лёгкий катер к берегу.

На «Тайфуне» орудие было заряжено; пулемётчики притаились, не выпуская ручек пулемётов. И враги держали автоматическое оружие наготове и сжимали гранаты в подлых своих руках.

Развязка приближалась.

«Тайфун» взлетел на гребень крутой волны. В тот же миг показалось окно в тумане, а в нём, у подножия волны, блеснула красная подводная часть вражеского катера.

Командир приказал:

— Огонь!

Первые выстрелы скорострелки Живчика, треск наших и вражеских пулемётов слились вместе.

На носу вражеского катера пулемётчик в кожаном шлеме взмахнул руками и опрокинулся назад. Волна тут же смыла его за борт.

Снаряды Живчика угодили в рубку и разорвались там. Из рубки, прижимая руки к груди, выбежал второй диверсант. На ходу он клонился всё ниже и ниже, как будто хотел завязать шнурок ботинка, и вдруг упал, перевернувшись через голову.

Как ни шумело море, как ни трескуче работала скорострелка, как ни ревели моторы, — услышали и пограничники около своих ушей писк вражеских пуль.

— Товарищ! — поманил Живчик Юркова. — Ногу у меня, брат, задело. Перевяжи… чтоб командир не заметил.

— Товарищ Гревцов, вы ранены? Сейчас же вниз! — приказал командир, не оборачиваясь.

— Есть! — крикнул Живчик и первый раз в жизни ослушался своего командира — не ушёл вниз.

— Ну, что там, Юрков? — спросил он шёпотом и не морщась, хоть ногу жгло, как будто она попала в костёр.

— Пустяки! Малость по икре задела, — ответил Юрков, ловко перевязывая товарища.

Опять накатил туман, и пускать пули «за молоком» не стали ни командир «Тайфуна», ни диверсанты.

Игра в «кошки-мышки» возобновилась.

До берега оставалось каких-нибудь девять-десять миль.

«Подойти к борту!»

Егорка смирно лежал на койке Живчика, положив морду на лапы.

Иногда в кубрик спускались пограничники, мокрые, сизые от ветра, тумана и усталости. Они наскоро пили чай с морсом, отрывисто переговариваясь.

Егорка лежал молча, прислушиваясь к рёву моря, и вдруг неожиданно для всех вздохнул. В кубрике засмеялись.

— Егорка! Ты что, или сомневаешься? Не вздыхай, побереги нервы. Не было такого случая, чтоб «Тайфун» остался с носом.

Наверху зататакал пулемёт, и кубрик моментально опустел. На одну короткую секунду катер противника выскользнул из-за полосы тумана и получил хороший гостинец.

Теперь катера шли близко друг от друга. Слышно было, как диверсанты, рискуя взлететь на воздух, дали моторам нагрузку, большую, чем они могли выдержать…

Туман начинал таять. Колеблющимися рваными полотнищами он поспешно уходил в море. Море не захотело подвести своих друзей-пограничников, дохнуло ещё раз, и туман пропал совсем.

Теперь катер диверсантов был виден как на ладони. Люди на нём то выскакивали на палубу, то прятались обратно.

Командир ещё раз скомандовал: «Огонь!» — и уж более не размыкал рта: краснофлотцы отлично сами знали, что делать.

Прищурив глаз и стиснув зубы, Живчик поливал катер диверсантов свинцовым градом.

Враги энергично отвечали. Кто-то из них попробовал метнуть гранату, но расстояние было немалое. Граната разорвалась далеко от «Тайфуна».

Егорке надоело лежать на койке. Треск залпов, топот ног над головой и отрывистые голоса людей — всё это было очень любопытно. Что они там расшумелись, на самом деле? Егорка сполз с койки и поднялся по трапу на свежий воздух.

Но, побывав в огне и в дыму, на земле, под водой и в воздухе, медвежонок стал осторожен. Он не сразу вылез на палубу, а высунул лишь на разведку свой чёрный носишко.

Вкусно пахло солёным морем. Ветер очень приятно трепал шерсть.

Только откуда же взялись здесь пронырливые осы? Они так и злились и звенели над Егоркиной головой. Вот одна, самая нахальная, проскользнула под самым носом медвежонка.

Взы-и-и!..

Надо было действовать.

Раскрыв пасть и подняв лапу, Егорка терпеливо дожидался. Но невидимые осы свистели и свистели мимо ушей и никак не давались в лапы.

Вдруг чья-то нога грубо столкнула Егорку вниз.

Если бы медвежонок умел считать, он насчитал бы ступенек десять или пятнадцать, к которым ему пришлось приложиться то носом, то хвостом.

Упав в кубрик и крепко ударившись о рундук, медвежонок невероятно озлился и опять, скаля острые зубы, полез по трапу наверх.

Живчик покосился на сердитый нос медвежонка, снова показавшийся над палубой, и сердито подумал:

«Не медвежонок, а прямо ванька-встанька! Толкнёшь его, а он опять тут как тут. Ну, будь что будет!»

Егорка вылез на палубу и тут же подпрыгнул.

Совсем рядом с его хвостом в палубу вонзились пули. Одна попала в металлическую часть и таким загудела жуком, что медвежонок бросился в дверь рубки, открытую чьей-то предупредительной рукой.

В рубке Егорка притих и прижался к ногам командира.

— Напугался, бедняга? Ну, сиди тут со мной. Скоро конец, — сказал командир и нагнулся к дрожащему зверёнышу.

— Есть! — вдруг радостно крикнул Живчик.

Его скорострелка попала прямо в мотор чужого катера. Поднялся жёлтый дым, ахнул взрыв. Катер закрутился на одном месте и стал.

— Подойти к борту! — раздалось приказание командира «Тайфуна». — Врагов взять живыми!

Гревцов, Юрков, на катер противника! Осторожно, не доверяйте им. Револьверы проверить!

Малым ходом «Тайфун» приближался к чужому катеру, держа его на прицеле своих пулемётов. Диверсанты выходили на верхнюю палубу. Трое из них, торопясь, выбросили в море двух убитых и пулемёты. На носу катера, высоко подняв руки, стоял чернобородый.

Командир «Тайфуна» крикнул:

— При малейшем сопротивлении будете уничтожены!

Диверсанты молчали.

«Тайфун» мягко коснулся борта вражеского катера. Пять краснофлотцев с наганами в руках перепрыгнули на катер противника.

Толкая пленных дулами револьверов в спину, они погнали их на «Тайфун».

Вылез из рубки и Егорка. Он стоял на задних лапах и, покачиваясь на палубе, как бывалый моряк, следил за тем, что происходит.

Спустив кранцы [10] за борт, пограничники придерживали чужой катер, пока все диверсанты не были пересажены на «Тайфун».

Тогда Юрков и Гревцов, проверив наганы, перепрыгнули на чужой катер.

Егорка встрепенулся и тоже полез на катер за Живчиком.