Орион в эпоху гибели - Бова Бен. Страница 39

Он утверждал, что двести миллионов лет назад создал динозавров. Твердил, что теперь уничтожает их, чтобы очистить место на Земле для собственного народа.

И вдруг трепет понимания пробежал по моим нервам – я вдруг вспомнил слова Сетха, услышал в памяти его презрительный, полный ненависти голос:

"Вы размножаетесь столь неистово, что засоряете собой планету, губите не только землю, но и моря, и даже сам воздух, которым дышите. Вы паразиты, планета должна быть избавлена от вас. – И еще: – Мы не плодимся сверх меры".

Тогда зачем же им Земля? Чем их не устраивает собственная планета, Шайтан, где его племя живет в гармонии с окружающим миром? Я же видел идиллические картины, украшавшие стены замка. Зачем покидать столь счастливую планету, чтобы заселить Землю?

Мне пришли в голову лишь три возможности.

Первая: Сетх лгал мне. Картины идеализированы. Шайтан все-таки перенаселен, и народ Сетха нуждается в жизненном пространстве.

Вторая: а может, он изгнан с Шайтана; по неведомым причинам его вынудили покинуть родную планету?

Третья: хуже того, Шайтану угрожает неведомый катаклизм – настолько грандиозный, что остается лишь переселиться на более безопасную планету.

Так что же именно? Быть может, все эти причины в совокупности – или еще какая-нибудь, даже не приходившая мне в голову.

Как бы это выяснить? Прозондировать сознание Сетха невозможно. Даже находясь в одной комнате с ним, я бился о его несокрушимую ментальную защиту с тем же успехом, что и о стены своей убогой темницы.

Может, Ане по силам прозондировать его сознание?

Закрыв глаза, я мысленно попытался связаться с ней. Неизвестно, в какой части замка она находится; неизвестно даже, в замке ли она.

"Более того, – внутренне содрогнувшись, осознал я, – неизвестно, жива ли она вообще".

Но я продолжал мысленно взывать к ней.

"Аня, любимая, слышишь ли ты меня?"

Никакого отклика.

Сосредоточившись до предела, я мысленно вызвал ее образ – ее прекрасное лицо, ее выразительные губы, высокие скулы и тонкий прямой нос, черные как смоль волосы, ее сиявшие, лучезарные серые глаза, серьезно взиравшие на меня с такой безграничной любовью, на какую не имеет права ни один смертный.

"Аня, возлюбленная моя, – мысленно призывал я. – Услышь меня! Откликнись на мой призыв!"

Молчание. Ни отклика, ни ответа.

"Быть может, она уже мертва, – промелькнула у меня мрачная мысль. – Быть может, Сетх уже давно исполосовал ее тело своими жуткими когтями, растерзал ее на части своими отвратительными зубами".

Но в этот момент я ощутил едва уловимое мерцание, отдаленнейшую искорку, серебряную вспышку на фоне всепоглощавшей тьмы, царившей в моей душе, и устремился навстречу ей, открыл для нее все свое естество.

Это Аня, ошибки быть не могло. Ничтожнейшая искорка сияла для меня ярче путеводной звезды.

Ощущение было очень схожим с проникновением в незамысловатое сознание Юноны, но теперь я посылал свой разум в несравненно более сложный интеллект. Казалось, я стремительно скользил вниз по бесконечному спиральному желобу, из подземной тьмы выходил в ослепительное сияние полудня, вторгался в безбрежные просторы космоса. Теперь я понял, каково было Тесею отыскивать дорогу сквозь сводившие его с ума хитросплетения лабиринта.

Аня ничего не сказала мне, не подала даже виду, что ощутила мое вторжение в ее разум. По-моему, я понял почему – если бы она хоть намеком дала мне понять, что знает о моем присутствии, Сетх тотчас же догадался бы, что я очнулся и перешел к действиям – во всяком случае, мысленно. Единственный способ утаить это от него – притвориться, что она меня не слышит.

Я быстро, без слов, передал ей подробности своего разговора с Зевсом. Ни отклика, ни реакции. Аня ограждала мое сознание от Сетха всеми доступными средствами. Я даже засомневался, что она знает о моем присутствии, настолько полно она игнорировала меня.

Сетх по-прежнему полулежал на троне, повернув рогатую голову к Ане и бессознательно подергивая хвостом. Тело бедняжки Юноны унесли, а кровь смыли. Интересно, сколько времени прошло с той поры, как он вышиб из меня дух? Может быть, две минуты. Может быть, два дня.

Мук Аня не испытывала. Сетх не пытал ее и даже не угрожал – они просто беседовали, почти как равные. Даже смертельные враги порой бывают расположены к мирной беседе.

"Значит, вы готовы навечно покинуть планету?" – услышал я голос Сетха, звучавший в рассудке Ани.

"Если нет альтернативы", – так же мысленно отвечала она.

"А каковы гарантии, что вы не нарушите договор?"

"Какой договор"? – спросил я у Ани, но снова не дождался отклика – будто меня и вовсе не было на свете.

"Ты победил. Твое могущество велико, ты слишком прочно утвердился здесь, чтобы нам хватило сил изгнать тебя. Если ты позволишь нам убраться подобру-поздорову и дашь слово больше не преследовать нас, то планета Земля в твоем полном распоряжении".

"Да, но можно ли вам доверять? Где гарантии, что через тысячу или через миллион лет вы не вернетесь, чтобы свергнуть моих потомков?"

Аня развела руками.

"Ты ведь намерен уничтожить род человеческий, а это лишает нас средств борьбы с тобой".

"Вы можете создать новых людей, как создали того, что зовется Орионом".

"Нет. Этот эксперимент не удался. Орион оказался бесполезен в борьбе с тобой".

Ее слова обожгли меня стыдом. Моя любимая сказала правду, но как больно было это признавать.

"Значит, ты не намерена забирать его с собой, когда покинешь Землю?"

"Разве он способен отправиться с нами? – откликнулась Аня. – Он всего лишь человек. Ему не дано менять свой облик. Ему не дано существовать в глубинах межзвездных пространств, которые станут нашим новым домом".

Душу мою наполнил леденящий ужас – Аня и другие творцы действительно собираются удрать с Земли, обрекая человечество на погибель от руки Сетха. Они покидают человечество. Они покидают меня.

"Значит, ты оставишь Ориона мне?" – В вопросе Сетха слышалось настойчивое требование.

"Разумеется, – беззаботно отозвалась Аня. – Он больше не представляет для нас ценности".

В своей глубокой подземной темнице я исторг из груди стон невыразимого страдания, словно раненый зверь, завывший от боли, страха и неизбывной, мучительной ярости.

Часть третья

Ад

23

Я не покидал сознания Ани – я был изгнан из него, вышвырнут, как вредоносная бактерия, выставлен, как незваный гость.

Час за часом изливал я, крича, терзавшую меня муку, будто скованный зверь, запертый в своем гробу, неспособный пошевелиться, встать, лишенный даже возможности в кровь разбить кулаки о стены темницы. Скрючившись, как зародыш во чреве матери, я причитал и оглашал воем слепую бездушную вселенную. Предан! Брошен единственной женщиной во всем континууме, которую мог любить, бессердечно покинут ею, словно я какой-то огрызок яблока, едва отведанного и небрежно отброшенного в сторону.

Аня вместе с остальными творцами бежит, спасая собственную жизнь, вернувшись в свое истинное физическое обличье, представлявшее собой сферу чистой энергии, способную вечно жить среди звезд. Они бросают на произвол судьбы все человечество, людей, сотворенных ими, чтобы Сетх и его собратья смогли методично истребить их.

А какая разница?! Я горько рыдал, думая о том, каким же надо быть болваном, чтобы поверить, будто богиня, одна из творцов, может полюбить человека настолько, чтобы рисковать ради него жизнью. Когда Аня знала, что наверняка может ускользнуть от любой опасности, она буквально воплощала в себе пламенный задор, отвагу и тягу к приключениям. Но как только поняла, что Сетх способен покончить с ней раз и навсегда, тотчас же перестала разыгрывать из себя человека.