У сыщиков каникул не бывает - Сотников Владимир Михайлович. Страница 23

Он сразу, как только увидел квартирную дверь, толкнул Саню локтем:

– Канарейка из Марксэниной квартиры выходил, это точно. Но это еще ни о чем не говорит. Не расслабляйся!

А Саня беззаботно, будто к себе домой зашел, беседовал со стариком.

– Я с друзьями. Можно, Иван Антонович? Понимаете, мы вместе занимаемся одним делом… Мы сейчас расскажем все по порядку.

Саня оглянулся в ожидании Анки и Пашки, которые еще возились в прихожей. Старик откликнулся уже из кухни:

– Друзья необходимы в жизни так же, как пища, вода и воздух. Кажется, одному жить спокойней, свободней. Ан нет, не спокойней. Покойней – да… От слова покойник. Не замечаешь, как превращаешься в никому не нужный пенек. У дороги, по которой ежедневно проходят тысячи людей. Смотришь и завидуешь… И завидуешь. И думаешь о том, что если бы хоть один из тысячи был не то что твоим другом – хотя бы добрым знакомым, то как бы счастливо жилось тебе на земле…

Пашка даже рот приоткрыл, прислушиваясь. В словах старика было что-то гипнотизирующее. Они лились, как водичка из-под крана, – так, что даже смысл сказанного становился безразличным.

– Да неужели вы так одиноки, Иван Антонович? – крикнул в кухню Саня.

При этом он кивнул на стены комнаты. Любуйтесь, мол.

Что и говорить, здесь было чем полюбоваться! Казалось, множество музеев, будто сговорившись, прислали в эту квартиру по самому диковинному экспонату.

Чучела необыкновенных рыб покоились в рамках, как фотографии. Чучела животных были расставлены по углам и на специальных подставках. А под потолком гордо реяли орлы и еще какие-то невиданные пернатые.

Пашка с Анкой даже забыли о существовании старика: так интересно им было разглядывать этот живой уголок. Хотя живым его назвать, конечно же, было нельзя… Поэтому к интересу прибавлялась жалость – ко всем этим птицам и животным, навсегда застывшим в мертвом покое.

А тут еще они вдруг заметили в углу небольшую птицу, пронзенную стрелой. Анка с Пашкой переглянулись в изумлении. Не сговариваясь, они подумали об одном и том же – об охоте на голубей!

Иван Антонович вкатил в комнату маленькую тележку с чайным сервизом.

– Вот и почаевничаем в приятной компании, – приговаривал он. – А одиночество, дорогой мой друг Саня, это не внешние обстоятельства. Это внутреннее ощущение. И сравнить его можно только с осенней непогодой, мелким холодным дождичком… Когда ты никому не нужен. А вот сегодня у меня, можно сказать, праздник. За окном весна, а в гостях – молодые люди, которые, слава богу, не понимают, о чем я сейчас говорю. Потому что я говорю об одиночестве…

«Да-а, – подумал Пашка, – сейчас он нас до смерти уболтает!»

Но вдруг старик замолчал. Он по очереди внимательно оглядел всех троих и остановил цепкий взгляд на Сане:

– Так какое дело привело вас ко мне?

Саня, наверное, не ожидал такого резкого перехода от многословия к конкретному вопросу. Он даже не знал, с чего начать. Зато Пашка не растерялся.

– А какой у вас этаж? – ляпнул он, не удержавшись.

И оглянулся при этом на пронзенное стрелой чучело птицы. Анка незаметно наступила ему на ногу. Что ты, мол, с ходу такие вопросики задаешь?

– Да обычный этаж, пятый. А собственно, какая разница? – обернулся Иван Антонович к Пашке.

– Да он спрашивает потому, – поспешил Саня, – что, может быть, из ваших окон видна крыша соседнего дома. Но я уже понял: нет, не видна. А у меня квартира наверху. И вчера мы наблюдали, как кто-то из нашего дома стрелял по голубям.

– Из рогатки? – улыбнулся старик. – Что ж, начинается летний сезон для всякого хулиганья.

– В том-то и дело, что не из рогатки, – хмуро сказал Пашка. – Из рогатки он и не попал бы. Из винтовки стрелял. И выстрелов не было слышно. Значит, глушитель есть.

– Ну, сейчас техника на грани фантастики, – махнул рукой Иван Антонович. – Есть такие духовые ружья, которые бьют как настоящие, и совсем бесшумно.

– Духовые – это как в тире? – поинтересовалась Анка.

Надо же было и ей поучаствовать в разговоре!

– Да, деточка, как в тире. Только значительно лучше.

«Из духовых не убивают людей», – хотел сказать Пашка, но промолчал.

Не рассказывать же первому встречному все, что они знают!

– Мы не знаем, какое у него ружье. Если бы мы увидели этого охотника… – приступил наконец к объяснениям Саня. – Понимаете, Иван Антонович, стреляют из нашего дома. Откуда-то с верхних этажей. И мы не можем засечь огневую точку. Вот мы и подумали: а вдруг вы видели какого-нибудь подозрительного типа среди наших соседей? Ну и вообще… Вы человек опытный, посоветуйте, как можно его выследить?

Саня оглянулся на чучела, словно подтверждая опытность их владельца.

– Выследить? – усмехнулся старик. – Звучит серьезно! Слежка – точнее, наружное наблюдение – это ведь целая наука.

– Наука? – не выдержала Анка. – Просто надо оставаться незаметной – вот и вся наука! У меня это получается…

Тут уже Пашка наступил ей на ногу. Но Анка словно не заметила его предупреждения и горячо продолжала:

– Мы вчера уже пытались следить! И по ошибке за вами наблюдали. То есть я наблюдала, – пояснила она. – Я же не знала, что вы Санин знакомый. А они мне сказали: следи за всеми, кто из подъезда выйдет…

Анка наконец почувствовала, как Пашка уже чуть не отдавил ей полпальца.

– Ну и как результаты? – не слишком радостным тоном поинтересовался Иван Антонович.

Конечно, не каждому будет приятно, если ему скажут, что он был «под колпаком»! Даже Пашке стало неловко. В самом деле, чего он прицепился к этому Ивану Антоновичу? С каждой минутой Пашка все больше убеждался: стрелять из окна в голубей этот старик наверняка не стал бы.

– Да нет, вы не подумайте ничего такого, – опять поспешил объяснить Саня. – Анка и правда никого в нашем доме не знает. А мы просто подумали, что тот человек после охоты может во двор выйти. Вот и…

– А я на площадке был и видел сверху подозрительную личность, – вмешался Пашка. – Не вас, конечно! Даже не на вашем этаже. Я во двор за этим типом выскочил, а его и след простыл. А Анка подумала, что это я за вами побежал. Короче, мы сами запутались.