Потолок мира - Гарри Алексей Николаевич. Страница 7

Так было создано тело стратостата, дыхательные пути и чрево его. Оно было огромно. Поперечник его равнялся тридцати шести метрам. Внутри раздутого шара мог легко поместиться дом в сто квартир по три комнаты каждая. Здания редакций «Известий» и «Правды» могли бы разместиться внутри оболочки, не особенно растянув ее. 24000 кубометров — таков был ее объем! И весила она всего лишь 950 килограммов, в то время как аэростат Пиккара, объемом всего лишь в 14000 кубометров, весил свыше 800 килограммов. В рекордно короткий срок был создан проект стратостата, в рекордно короткий срок он был изготовлен. В последние дни рабочие «Каучука» работали с таким подъемом, что многие из них оставались работать после смены. Недаром с высоты 18400 метров, где оболочка выдержала температуру в 67° и все другие экзамены, радио передало благодарность пилотов всем строителям стратостата и прежде всего — ударникам завода «Каучук».

ПРАВО НА РИСК

За последние годы мы наделали много чудесных дел. Под обломками скал, взорванных на Беломорско-Балтийском канале, под миллионами кубометров песку и глины, вынутыми из поверхности земли у Кузнецка и на Магнитной, мы похоронили старую, чумазую, лапотную и нищую Россию. Мы похоронили ее под клумбами и бульварами, разбитыми у новых красавцев-заводов, под фундаментами рабочих поселков и дворцов культуры, под миллионами га земли, вспаханных и убранных тракторами и комбайнами, на возрожденных и вновь освоенных социалистических полях.

Гигантский размах социалистического переустройства нашей страны вовлек в борьбу за социализм миллионы новых людей. Мы много писали о чудесах первой закончившейся пятилетки. Мы писали о фабриках и заводах, выросших на пустырях, о тракторах и автомобилях, прошедших по дорогам, которых четыре года назад еще не существовало. Мы писали о новых обликах героев, о диковинных заморских машинах, взаимодействие которых создали сталь, чугун, чудеса пятилетки. Но наряду с чудесами техники, родившимися в невиданные сроки, в нашей стране за первую нашу пятилетку родился и новый человек.

Новый человек пришел из далеких горных аулов, из забытых богом и людьми степей, из корпусов фабричных городов и из развалин старых местечковых гетто. Новый человек, рожденный пятилеткой, необычайно разносторонен, он пишет научные труды, сидит за баранкой трактора, вычерчивает сложнейшие машины, с оружием в руках защищает советские границы. О новом человеке будут когда-нибудь написаны сотни книг, потому что необычайность его так же любопытна и нова, как любопытна и нова каждая вновь родившаяся машина.

Новый человек необязательно даже молод по возрасту. У нас появились сейчас такие новые люди, которые имеют за своей спиной десятилетия рабского житья и которые вновь возродились сейчас, и новую жизнь свою исчисляют шестнадцатью октябрями.

Непохожие друг на друга, новые люди пятилетки имеют одно общее свойство, резко отличающее их от других людей эпохи: твердая вера в свой класс, необычайное упорство. В необъятных просторах нашей страны они кропотливо работают над созданием нового общества. За этой работой выпрямляются спины и молодеют старики.

Победа стратостата «СССР», побитие рекорда Пиккара явилась очередным шагом в борьбе за освоение новыми, советcкими, людьми новой техники, техники будущего, техники социализма. Пиккар начал подготовку к полету в стратосферу еще в 1912 году. Советские люди построили свой стратостат, победивший рекорд Пиккара, в течение семи месяцев. Людей, построивших гондолу стратостата и оболочку шара, точно так же как и трех смельчаков, совершивших первый советcкий полет в занебесье, мы называем героями. Для нас героизм есть понятие осмысленное — это риск жизнью во имя идеи.

В американской технике безопасности на производстве принято прибегать к кричащим плакатам, на которых наглядно показаны тяжелые последствия для рабочих от неосторожного обращения с машинами. Самый популярный из этих плакатов, получивший в свое время первую премию на международном конкурсе плакатов в Чикаго в 1926 году, изображает рабочего с оторванной головой. На плакате подпись: «Помни, что для человеческого механизма не существует запасных частей!»

Мы вспомнили об американском плакате потому, что в связи с участившимися за последние месяцы случаями аварий подводных лодок, самолетов и дирижаблей в общественном мнении Запада, а главным образом в специальной литературе, началась сейчас оживленная дискуссия на тему о сравнительной ценности выдающихся изобретений и… человеческих жизней, затраченных на освоение этих изобретений.

Конечно, вопрос этот не нов. В 1910 году, на заре современной авиации, после трагической гибели одного из французских конструкторов, не помним уж какого, вся европейская печать подняла острейшую кампанию протеста против авиационных «экспериментов». В частности английская либеральная пресса требовала от правительства принятия специального билля, запрещающего кому бы то ни было летать впредь до того, «как авиация не станет безопасной».

В ответ на эту наивную кампанию пионер европейской авиации Блерио в знаменитой статье, озаглавленной «Авиация требует жертв», в статье, кстати сказать, распространенной по всему миру одним из американских информационных агентств, для которого она была написана, стремился доказать бесспорную аксиому необходимости пожертвовать определенным количеством человеческих жизней для того, чтобы превратить авиацию в совершенно безопасное средство воздушного транспорта. Сейчас, когда авиация стала надежным средством обороны, обыденным средством воздушного транспорта, когда авиация применяется в целом ряде отраслей народного хозяйства, в нашей социалистической стране с ее организованным плановым хозяйством может быть применена в целых… восьмидесяти отраслях, — правильность тезисов Блерио вряд ли может быть подвергнута сомнению.

Любопытно выяснить, в каком виде тезис этот принимается в капиталистическом Западе и как он должен приниматься в нашей стране,

Несколько лет назад в Британском королевском аэроклубе мы познакомились с известным рекордсменом майором Сигрэвом. Кстати сказать, через несколько месяцев этот самоотверженный гонщик погиб во время аварии сконструированной им сверхскоростной моторной лодки.

Встреча произошла на белой мраморной лестнице аэроклуба. Стены ее были увешаны большими портретами выдающихся «королей воздуха», из разных стран мира, в свое время удостоенных звания почетных членов клуба. На площадке второго этажа на постаменте из черного мрамора стояла большая бронзовая скульптура, изображающая человека, лежащего навзничь на земле. Человека этого целует в губы ангел смерти с крыльями общеизвестной модели «фоккер». Скульптура эта, как нам объяснили, и есть тот самый «кубок Шнейдера» — международный приз за скорость гидропланов, — вокруг которого в течение нескольких лет разворачивалось соперничество между рекордсменами морской авиации Англии и Италии. Миниатюрную копию «кубка Шнейдера» мы видели до этого в кабинете итальянского министра авиации генерала Бальбо. Подлинник находился в Италии всего лишь один год, после чего он был перевезен в Англию, где остался, повидимому, навсегда, поскольку в результате мирового экономического кризиса международные состязания на «кубок Шнейдера» после 1931 года не возобновлялись. От победы итальянского пилота де Бернарди на мраморном постаменте кубка осталось воспоминание лишь в виде небольшой серебряной памятной таблички.

Летчики, по крайней мере летчики буржуазного Запада, очень любят романтические истории. Нам рассказывали, что ваятель кубка, художественные качества которого, кстати, очень высоки, какой-то безвестный аргентинский скульптор, вскоре после того, как состоялись первые состязания на кубок, выбросился из окна и убился в сумасшедшем бреду, вообразив себя птицей. Что же касается мецената Шнейдера, то он умер где-то в нищете под забором. Не знаем, насколько эта легенда правдива, но во всяком случае тот факт, что «кубок Шнейдера» стоил около двухсот человеческих жизней и около шестисот разбитых аппаратов — это уже не романтика, а действительность, точно так же, как то, что первый рекорд на кубок дал скорость менее, двухсот километров в час, последний рекорд — шестьсот с лишним километров. В общем все-таки довольно мрачная история.