Мигрант, или Brevi Finietur - Дяченко Марина и Сергей. Страница 55

Тимор-Алк развернулся и зашагал прочь. Глядя в его спину, Крокодил вдруг пришел в ужас: «Это сделал я?!»

Он споткнулся о ленту-транспортер. Та послушно поменяла направление; Тимор-Алк свернул с дороги. Крокодил спрыгнул с транспортера, догнал парня, схватил за плечо:

— Погоди. Погоди, я не хотел тебя… огорчать.

Тимор-Алк молча высвободился. Он шел, казалось, не разбирая дороги, но на самом деле, по-видимому, дорогу знал: неприметная тропинка, подарок вдумчивому экскурсанту, вела вдоль древних развалин, мимо живописных тентов, способных защитить от дождя шестиметровых людей, мимо каменных водосборников, мимо колод и оград — к обрыву над морем.

— Я мог ошибиться, — Крокодил снова догнал мальчишку. — Я… мог неправильно понять. Аира манипулирует всеми, тобой, мной…

— Уйди, пожалуйста, — сказал Тимор-Алк, и стало ясно, что он из последних сил сдерживает слезы.

Крокодил остановился.

Ждал ли он, что мальчишка вот так, с налета, ему поверит? Нет, Тимор-Алк должен был спорить, возмущаться, отстаивать свое право, как на его месте сделал бы Крокодил…

О да. Крокодил строил будущее, поставив на место Тимор-Алка себя в шестнадцать лет. Он бы не стал плакать, а разбил бы нос любому, кто усомнился в честности и законности его Пробы. У юного Крокодила никогда не вспухли бы волдыри от фальшивых углей, он не боялся боли и в шестнадцать лет не сделал себе татуировку только потому, что чувство прекрасного взбунтовалось при виде тех эскизов…

Он хотел только посеять сомнение. Он хотел… Да какая теперь разница?!

Тимор-Алк шел, пошатываясь, к обрыву. У Крокодила поднялись дыбом волосы.

— Стой!

Он догнал Тимор-Алка на самом краю. Встал спиной к обрыву, лицом к мальчишке; страха высоты у него не было никогда. А у Тимор-Алка, наверное, был.

— Прекрати истерику! Ты человек, ты личность! Не важно, прошел ты Пробу или нет. Ты ценен сам по себе!

— Ты сволочь, — сказал Тимор-Алк.

— Ага, — Крокодил сглотнул. — Допустим. Слушай, давай спросим у Аиры, я прав или нет? Он ведь не станет врать? Как ты думаешь? А если я ошибся — ну, ударь меня… У тебя ведь есть бойцовский характер! Есть воля! Какого лешего ты ревешь, как девчонка?!

Тимор-Алк глядел куда-то Крокодилу за плечо. Крокодил обернулся; сзади не было ничего. Носились птицы, гнездящиеся в скалах. Их потревожили камушки, сорвавшиеся из-под ног Крокодила.

Тимор-Алк смотрел теперь Крокодилу прямо в глаза.

— Нет, ну не в такой же степени, — пробормотал Крокодил. В голове его эхом запрыгали обрывки фраз: «…в замысел Творца уродства не входили… столкнуть тебя сейчас с этой скалы!»

— Слушай, я мигрант, — начал Крокодил. — Я многого у вас не понимаю…

Липовое оправдание. Прямое вранье: он все понимает. Он полноправный гражданин, а не мигрант.

Несущий ответственность.

Ему страшно хотелось перегрузиться, как в компьютерной игре. Вернуться к тому моменту, когда он сказал себе: «Ради сына».

— Послушай! Твоя бабушка… обещала вернуть меня на Землю, если я удержу тебя от этой авантюры с Айрой. А у меня на Земле… сын, понимаешь, и с ним что-то случилось. А меня нет. Я даже не знаю, что с ним: его похитили, или избили, или он заболел, или попал под машину… Понимаешь?

— Ты сволочь, — повторил Тимор-Алк, не слушая.

Вот оно что. Мальчишка сам подозревал, что его Проба недействительна. Он гнал от себя мысли, которые Крокодил оформил в слова. Он был почти уверен, что Аира подсудил ему из каких-то неведомых соображений. Крокодил подтвердил его самый большой в жизни страх.

Из-под подошвы опять сорвался камушек.

— Давай отойдем от обрыва, — Крокодил попробовал улыбнуться.

— Я урод, — Тимор-Алк не двигался. — Я враг.

— Ерунда!

— Я пришел из Смерти Раа… Прямиком из тех времен. Тогда тоже рожали от Теней…

— Прекрати! Ты мужчина или нет?!

Тимор-Алк закрыл глаза; это было естественное движение слабости перед окончательным решением.

Крокодил кинулся на него, оттолкнул от края обрыва и швырнул на камни. Навалился сверху. Если за ними наблюдал кто-то из экскурсантов — очень удивился, наверное.

Тимор-Алк вскрикнул. Крокодил с опозданием понял, что вот эти камни, это обыкновенные каменные выступы, впиваясь в тело сквозь тонкую рубашку, способны причинить жуткие страдания мальчику с порогом ноль-четыре.

— Коммуникатор!

Он не надеялся на успех: вдали от туристских троп, на диком берегу, на огромной территории музея; но чуть дрогнула земля, расступилась незаметная щель, и коммуникатор, похожий на змею, поднял овальный экран — зеркальную голову:

— Ваше удостоверение?

Удерживая за запястье Тимор-Алка, Крокодил ткнул в экран своей деревянной плашкой.

— Да, Андрей Строганов?

— Соедини меня с Махайродом. С Айри-Каем. Немедленно!

— Желаю здравствовать, Консул.

В помещении научной станции при музее Серая Скала было сумрачно и влажно. По стенам скатывались капли воды. Крыша, сложенная из неровных каменных глыб, густо поросла лианами; административный сотрудник музея, единственный дежурный сотрудник, выглядел растерянным и встревоженным.

— И вам всего хорошего, — с порога кивнул Аира. — Выйдите. У нас разговор личного характера.

Молодой человек, не привычный к бесцеремонности консулов, окаменел лицом и вышел. Аира провел рукой по широченному древесному срезу, заменявшему в помещении стол. Сделалось темнее, в шелест воды вплелся едва уловимый посторонний звук.

Тимор-Алк сидел в углу, на моховом ковре. Из носа у него сочилась розовая, как йогурт, и почти такая же густая кровь.

Не глядя на Крокодила, Аира подошел к мальчишке. Коснулся пальцами его висков, быстро глянул в глаза; отпустил. Отошел; встал спиной к Крокодилу:

— Андрей, у меня для тебя новость.

— Что? — Живот Крокодила сам собой подтянулся. Раньше Аира никогда не говорил с ним таким отстраненным, таким космически-равнодушным голосом.

— С Земли мигрируют только потенциальные мертвецы. Таковы условия Бюро на Земле. Особенности местной истории. Когда ты говорил себе: «На Земле у меня нет будущего», это означало, что будущего нет. Андрей Строганов был мертв на следующий день после подписания миграционных документов.

— Я был мертв, — повторил Крокодил, осторожно берясь за голову. — Но… на момент изъятия…

— …Двумя годами раньше Андрей Строганов был жив, разумеется.

— Но эта реальность для меня была отменена… А для Земли эта реальность была отменена или нет?!

— Земли не существует, — холодно отозвался Аира. — То есть планета вертится, но мира, в котором ты родился, еще нет.

Крокодил сжал зубы:

— Тем не менее существует фрагмент моей памяти. Памяти об отмененной реальности.

— Который ты получил из рук заинтересованного человека.

— Что?!

— Не ты один большой хитрец, — сказал Аира, и в его голосе прорвалось нечто очень похожее на омерзение.

— Разве это не подлинный фрагмент?!

— Подлинный. Но это не меняет дела.

— Я должен вернуться на Землю, потому что у меня там сын, — тихо сказал Крокодил. — Два года мне осталось или сколько, но беда с сыном случилась раньше…

— Не у тебя одного есть сыновья, — Аира наконец-то обернулся. — Поговори с Шаной. Возможно, она сочтет ваш договор исполненным. Хотя, скорее всего, ее обещание было блефом.

— Аира, — сказал Крокодил. — Я не хотел, чтобы так получилось.

— Я тоже не хотел, чтобы так получилось, — Аира кивнул. — Поздравляю, твоей жизни ничего не угрожает, ты свободен и можешь делать что угодно. Твое участие в программе отменено. Всего хорошего, Андрей Строганов.

— Нет, — пробормотал Крокодил.

Аира молча указал ему на дверь — узкий проход между двумя замшелыми скалами.

— Аира, нет, я же тебе нужен!

Аира покачал головой:

— Не нужен. Хорошо, что это выяснилось раньше, чем мы запустили программу. Передай от меня спасибо Шане.

Крокодил вдруг понял, что чувствовали мальчишки, когда их отправляли с острова домой раньше срока.