Его лучшая любовница - Уоррен Трейси Энн. Страница 48

— Боже мой! За всей этой суматохой я чуть не забыла!

— О чем речь? — осведомился Тони, с подозрением глядя на корзинку, о которой зашла речь.

— Мы привезли вам особый подарок. Ну, вообще-то Габриэле, но они доставят радость вам обоим.

Тони нахмурился еще сильнее.

— Они?

Тут мяуканье раздалось снова. Услышав его, Габриэла улыбнулась и поспешно подошла к корзинке. Выдернув ремень крышки, она откинула ее.

— Котята! — воскликнула она, глядя на двух совершенно очаровательных мохнатых малышей — рыжего и черного. — Ой, какая прелесть!

Наклонившись, она по очереди погладила каждого.

— Новое потомство Агги, объяснила Джулианна. Им нужно было найти хозяев, и мы вспомнили про вас.

— Очень признательны, — проворчал Тони, скрестив руки на груди.

Габриэла укоризненно посмотрела на него.

— Не ворчи. Они чудесные, и я уже их обожаю. Габриэла бережно вынула из корзинки одного из котят, который протестующе замяукал.

Подойдя к ней, Тони погладил пушистую головку котенка.

Габриэла выпустила обоих котят из корзинки на пол — и тут цокот когтей, и лай возвестили о появлении собак Тони, Макса и Диггера. Они с Тони одновременно потянулись за котятами, но было уже поздно малыши выгнули спинки и зашипели, положив начало безумной суете и неразберихе. Только через пару минут удалось увести собак и поймать перепуганных котят, вернув их в корзинку.

— Да уж, — проговорил Тони, заматывая расцарапанную до крови руку носовым платком, — праздник скучным не будет.

— Не хочешь бренди? — предложил Тони две недели спустя, входя с Итаном к себе в кабинет.

Солнце, попадавшее в окна, щедро нагрело помещение, несмотря на январский морозец на улице. Итан согласился выпить и сел в одно из кресел у камина.

Все остальные гости уехали несколькими часами раньше, но Итан и Лили остались, решив задержаться еще на день из-за того, что утром Лили подташнивало.

— Из-за всех этих празднеств я так и не успел произнести тост в твою честь, — сказал Тони. — Ведь не каждый день мужчина узнает, что ему предстоит стать отцом.

На лице Итана появилась радостная улыбка.

— Правда. Тем более — в первый раз. Лили очень рада. Я тоже.

Наполнив рюмки, Тони заткнул графин хрустальной пробкой и прошел к камину, чтобы дать одну рюмку другу. После этого он сел во второе кресло по другую сторону камина.

— Поздравляю тебя, папочка.

Пока они с Итаном неспешно пили бренди, мысли Тони вернулись к прошедшим дням Рождества. Праздник оказался не только не скучным (как он и предсказывал), а просто потрясающим. Чтобы создать нужную атмосферу, в самом большом камине Роузмида сожгли рождественское полено, а весь дом украсили лентами, колокольчиками и зелеными сосновыми ветками. Днем мужчины ездили верхом или ходили на охоту, а женщины оставались дома и болтали, занимались рукоделием, читали и рисовали, хоть Габриэла и жаловалась, что ее акварели остаются все такими же бездарными. По вечерам, после обеда, начинались развлечения и игры: иногда они пели и музицировали, иногда играли в карты, или разгадывали шарады, или подбирали рифмы.

За два дня до Рождества дожди сменились снегопадом, так что землю покрыло мерцающее белое одеяло. Тони приказал приготовить санки — и все отправились на прогулку, чтобы покататься по замерзшим полям. Ему особенно запомнилось, как весело блестели фиалковые глаза Габриэлы, которая ехала с ним, кутаясь в плед и подбитый мехом плащ.

Вернувшись в дом, они отогревались горячим чаем и сидром с пряностями, к которым подали сдобные бисквиты, потом они с Габриэлой оказались под веткой омелы. Не в его обычае было упускать удобный случай — и он притянул ее к себе и крепко поцеловал, вызвав крики одобрения и дружеское поддразнивание.

Поздно ночью, когда все разошлись по спальням, он пришел к ней, чтобы продолжить то, что они начали внизу, и целовал ее, пока они оба чуть не обезумели от желания. Ласками и поцелуями он доводил ее до вершины наслаждения снова и снова, так что она почти потеряла сознание от острого экстаза. Только после этого он вошел в ее теплую, влажную плоть.

Позже, когда он пришел в себя настолько, что снова обрел способность думать, он поймал себя на мысли, что удивляется тому, насколько доволен своей жизнью. Ему казалось, что после полугода семейной жизни его интерес к ней должен был бы притупиться, на основании прошлого опыта он считал, что пылкая страсть в лучшем случае постепенно остывает. Вместо этого он хотел Габриэлу не меньше, чем прежде, — если не больше. Настолько, что порой это начинало его тревожить.

Именно поэтому после их возвращения в Роузмид он старался сдерживать свои желания, часто под предлогом дел стараясь удалиться от нее. Он напоминал себе, что Габриэла — его жена, а не любовница, и что не годится ему постоянно увиваться вокруг нее.

Тем не менее, ночью он всегда приходил к ней и любил ее долго и страстно. И даже в тех редких случаях, когда они не занимались любовью, он оставался с ней, наслаждаясь тем, как она сворачивается калачиком рядом с ним и какой горячей становится во сне.

Если бы в доме не было такого количества гостей, он мог бы поддаться соблазну и нарушить собственный запрет, оставшись с ней в постели на весь день Рождества. Вместо этого он с удовольствием наблюдал, как она ест сладости и пьет пунш с печеными яблоками, рассматривая подарки. В их числе были колье и серьги из бриллиантов и аметистов, которые он специально заказал в Лондоне. Драгоценности заставили ее восторженно вскрикнуть, так что остальные женщины тут же окружили ее и заахали.

Габриэла же подарила ему пару хороших кожаных перчаток, картину модного анималиста Стаббса с изображением лошади и три дюжины шелковых носовых платков с монограммами, которые она вышила своими руками. Он тут же положил один из них себе в карман.

В целом это Рождество оказалось одним из самых радостных в его жизни — очень может быть, что и самым лучшим, если говорить совершенно честно. Но теперь оно стало прошлым.

Вернувшись к настоящему, Тони поймал на себе недоуменный взгляд Итана.

— Не обращай на меня внимания, сказал он. — Я просто отвлекся на свои мысли. Еще раз от всей души поздравляю тебя со счастливым известием. За твоего будущего сына и наследника!

— Спасибо! — откликнулся Итан. — Или за дочь. Я знаю, что мне полагается хотеть сына, но на самом деле мне хотелось бы сначала девочку малышку с рыжими волосами и зелеными глазами, точь-в-точь как у ее матери.

— Тогда за твою дочь.

Они подняли рюмки и выпили.

— Наверное, скоро и я буду тебя поздравлять, — заметил Итан, ставя рюмку на столик.

Тони задумался.

— Наверное, ты прав, хотя я бы не возражал, если бы Габриэла еще какое-то время принадлежала только мне.

— Что ж, могу тебя понять. У тебя до сих пор не закончился медовый месяц. Так было и у меня с Лили, но теперь мы женаты уже год и готовы увеличить семью. Скоро и ты почувствуешь то же. Должен признаться, что поначалу я скептически отнесся к твоей женитьбе, но теперь вижу, как тепло вы друг к другу относитесь. Я рад, что ты нашел Габриэлу, Тони. И полюбил ее.

Его друг нахмурился.

— Полюбил? Ну, до этого еще слишком далеко! Мы с Габриэлой… подходим друг другу, и это хорошо. Но тут в основном плотский интерес, и ничего более.

— Так ты хочешь сказать, что не любишь ее? — переспросил Итан с явным недоверием в голосе. — Глядя на вас двоих, этого не скажешь.

— Это доказывает только то, что взгляд со стороны бывает не совсем верным. Поскольку сам ты женился по любви, тебе кажется, что ты видишь то же самое у всех. Но ты ошибся.

«Или не ошибся?» — прошептал у него в голове ехидный голосок. Тони одним глотком допил бренди, внезапно почувствовав потребность взбодриться. Безжалостно отогнав все сомнения, он добавил, стараясь говорить очень спокойно и уверенно:

— Так что ответ на твой вопрос будет такой: нет, я не люблю Габриэлу.

По другую сторону двери Габриэла застыла на месте, прижав руку к дверному косяку. Она еле дышала — казалось, дыхание ее готово вообще остановиться. Она не собиралась подслушивать — Бог свидетель, не собиралась! — и теперь очень хотела бы повернуть время вспять, чтобы не слышать этих слов Тони.