Игры на брачном ложе - Уоррен Трейси Энн. Страница 21

Проснувшись от собственного крика, Мэллори села в постели, дрожа всем телом. Ее сердце грохотало, словно пушки из сна. На лбу выступил пот. Ее бил озноб. Картины из кошмара все еще стояли перед ее взором. Упав на измятые простыни, Мэллори свернулась калачиком.

Стоявшая на прикроватном столике свеча уже догорела. Шарлемань переместился на самый край кровати, подальше от беспокойной хозяйки. Заметив, что она проснулась, он жалобно мяукнул.

К горлу Мэллори подступил комок, ей вдруг нечем стало дышать, и она разрыдалась, зарывшись лицом в подушку.

Ночью дождь прекратился, и утром на голубом безоблачном небе вновь засияло солнце, даря земле тепло. Впрочем, на улице все еще было сыро. Земля напиталась водой, на дорогах и в полях стояли лужи, что затрудняло прогулки пешком и верхом.

Адам решил послать Мэллори записку, поскольку опасался, что она обрадовавшись возвращению хорошей погоды, поспешит утром к месту их встречи у конюшен. Они, правда, не договаривались о возобновлении прогулок, однако вчера вечером, перед тем как уйти к себе, Мэллори сказала, что с нетерпением ждет, когда они снова поедут кататься.

Приняв ванну и побрившись, Адам уже начал одеваться, когда в спальню вернулся слуга, которого он посылал к Мэллори.

— Я передал записку горничной, милорд, — доложил он. — Она сообщила, что леди Мэллори еще не вставала и что велела не беспокоить се.

Адам нахмурился. Затем решительно застегнул жилет и надел темно-синий сюртук.

— Спасибо, Финли, вы свободны.

Поджав губы в знак явного неодобрения того, что господин не разрешает прислуживать ему во время утреннего туалета, слуга взял тазик с холодной мыльной водой, мокрые полотенца и удалился.

Как только за Финли закрылась дверь, Адам смог наконец выпустить свои эмоции наружу. По его лицу пробежала тень.

«Почему Мэллори до сих пор еще не встала с постели? — размышлял он, поправляя манжеты белоснежной рубашки. — Последние две недели она всегда рано вставала». Впрочем, возможно, Мэллори просто сильно устала. Накануне она много танцевала и общалась с гостями. Все обитатели усадебного дома поздно легли спать.

Адам не хотел допускать мысли, что Мэллори вновь погрузилась в прежнюю меланхолию. В конце концов он решил дать Мэллори еще несколько часов отдохнуть, а затем выяснить, что именно заставило ее сегодня залежаться в постели. Выйдя из своей комнаты, он направился библиотеку. Здесь он выпил чашечку кофе и стал ждать, когда подадут завтрак.

Мэллори не спустилась к завтраку в столовую, что никого не удивило. Адам присоединился к компании джентльменов, решивших пострелять по мишеням, так как охотиться в такую сырую погоду было бы пустым делом. Они с Кейдом сначала лидировали по очкам, но затем их опередил Эдвард.

Настрелявшись вволю, джентльмены вернулись в дом в прекрасном расположении духа. У всех разыгрался аппетит, и они с нетерпением ждали обеда.

Однако настроение Адама испортилось сразу же, как только он увидел, что Мэллори среди дам нет. Его лицо помрачнело.

— Вы видели сегодня Мэллори? — спросил он Клер, когда джентльмены после обеда перешли в гостиную, где собрались дамы.

Герцогиня покачала головой.

— Горничная Мэллори передала ее извинения и сообщила, что усе госпожи болит голова. Мы с Авой хотели навестить бедняжку, но она спала. Шторы в ее спальне были задернуты.

Адам был сильно обеспокоен словами Клер. Мэллори обычно не страдала мигренями, голова болела у нее только во время сильной простуды, когда повышалась температура. Может быть, она простыла на сквозняке? Это было бы неудивительно. Разгоряченная танцами Мэллори часто подходила к высокому открытому окну, чтобы подышать свежим воздухом.

Если Мэллори действительно нездоровилось, ее не следовало тревожить. Адам решил еще немного подождать и не предпринимать никаких действий. Он надеялся, что Мэллори скоро поправится. Однако и к ужину она не появилась.

— Как чувствует себя Мэллори? — спросил Адам у ее матери, когда после ужина все перешли в гостиную.

Ава Байрон, сделав глоток чаю из фарфоровой чашки, расписанной цветами, поставила ее на блюдечко.

— У нее все без изменений: жалуется на головную боль, но…

— Что «но»?

Ава вздохнула:

— Боюсь, на нее снова накатила грусть. Она в мрачном настроении. Трудно себе представить, что еще вчера вечером Мэллори беззаботно веселилась и танцевала. Я так рада была видеть, что она снова ожила и смеется — впервые за долгое время после гибели майора. — Она сжала руку Адама. — Вы многое сделали для нее.

— Но, как видно, недостаточно для того, чтобы окончательно вывести ее из уныния.

— Не волнуйтесь, я уверена, что завтра утром настроение у нее улучшится и она снова присоединится к нам.

Но этого не произошло. Весь следующий день Мэллори просидела запершись в своей комнате. Адам несколько раз подходил к дверям ее спальни, но каждый раз верная горничная Мэллори преграждала ему путь.

— Простите, милорд, — говорила Пенни, — но леди Мэллори неважно себя чувствует. Она просила, чтобы ее никто не беспокоил. Я передам ей, что вы заходили.

В конце дня Адам снова предпринял попытку проникнуть в комнату Мэллори. Для этого он попробовал применить все свое обаяние.

— Послушайте, Пенни, — очаровательно улыбаясь, ответил он, — я уверен, что краткий визит не причинит вреда здоровью вашей госпожи. Я пробуду у нее всего десять минут… Ну хорошо, хорошо, пять! Я только хочу убедиться, что с ней все в порядке.

— Она отдыхает и восстанавливает свои силы, — заявила служанка, стараясь не глядеть в глаза Адаму. — Я сообщу, что вы хотели ее видеть.

С этими словами горничная перед его носом захлопнула дверь.

Адам мог бы, конечно, войти в комнату без разрешения. Ведь прежде он делал это не раз. Однако сейчас он не отваживался на этот шаг. Адам не хотел устраивать скандал, который только осложнил бы его непростые отношении с Мэллори. Он решил дождаться ужина, и, если Мэллори и тогда не выйдет к гостям, перейти к активным действиям.

Мэллори металась в постели, сбивая простыни в ком. В комнате было душно. Она слышала, как часы пробили два раза. Была глубокая ночь, однако Мэллори до сих пор не спала. Вернее, боялась заснуть. Ее пугали кошмары, поэтому она старалась не закрывать глаза.

Два дня назад ей снова начали сниться дурные сны. Мэллори страдала от чувства вины.

Она была виновата в том, что веселилась, в том, что забыла Майкла, в том, что втайне мечтала навсегда вычеркнуть из памяти целый год своей жизни, принесший ей столько страданий.

Она не лгала, когда говорила, что у нее болит голова. Ее действительно мучали мигрени из-за недосыпания, слез, депрессии. Мэллори снова ушла в себя и не желала никого видеть, даже Адама. В особенности Адама! Потому что знала: она не сможет скрыть от него правду о себе. Он видел ее насквозь. Адам быстро раскусил бы ее!

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, Мэллори взяла книгу с прикроватного столика, но ей было трудно сосредоточиться на чтении, строчки расплывались перед глазами, а мысли уходили далеко. Она уже хотела отложить книгу в сторону, но тут услышала, что дверь ее спальни тихо открылась, а затем снова затворилась.

Мэллори подняла голову.

— Пенни? Это вы? — спросила она, вглядываясь в густую тень, которая окружала ее кровать.

Ответом ей было молчание. А затем в тишине прозвучали осторожные шаги.

— Не бойтесь, — послышался мягкий мужской голос, — Это я.

Книга выпала из рук Мэллори, а, сердце учащенно забилось.

— Адам?

Он вышел из тени в круг света, исходившего от пламени одинокой свечи на прикроватном столике. Несмотря на поздний час, Адам, по-видимому, еще не ложился. Он был при полном параде, вернее, почти при полном. Адам успел только снять сюртук и распустить узел галстука.

— Что вы здесь делаете? — спросила Мэллори, поспешно прикрывшись простыней.

— Я заметил свет под вашей дверью и понял что вы не спите. Пришел узнать, как вы себя чувствуете?