Укрощение демонов (СИ) - Сэнь Соня. Страница 22

Полежав пару минут в постели, угрюмо разглядывая потрескавшуюся штукатурку на потолке, Дамиан неохотно поднялся, спустил босые ноги на холодный пол и нащупал истрепанные, как его душа, тапки. Он был дома — то есть, там, где найти его мог только Эндрюс, его правая рука и самый близкий друг, если можно было назвать другом давнего и преданного тебе всей душой соратника. Мальчишки видели своего предводителя только на встречах в убежищах, менявшихся чуть ли не каждые несколько дней. Следовало быть осторожным: пронырливые кровососы весь город прочесывали в попытках выследить или схватить живым хотя бы одного охотника. А ввиду последних событий — похищения их главного сокровища, Чарли — бдительность была необходима, как никогда. Кстати, о Чарли. Эндрюс уже должен был позвонить ему и доложить результаты операции. Неужели что-то пошло не так? Опрокинув в рот остатки вчерашнего виски, Дамиан поморщился и задумчиво поскреб щетинистый подбородок. Если сопляки и в этот раз оплошают, он собственноручно спустит с них шкуру. Запасы ‘эликсира’ практически иссякли — осталось немного лишь для них с Эндрюсом — и, упусти они Чарли снова, провал их с Асгардисом замысла неминуем.

Он принялся шарить по комнате в поисках мобильника — количество выпитого накануне вечером напрочь отбило воспоминания о том, куда он его дел. Последнее, что он запомнил, перед тем, как спасительный сон смежил его веки — фотография Бекки в стеклянной рамке, которую он сжимал до боли в пальцах. Его обычный ритуал перед сном. Рамка отыскалась на полу, с отколотым уголком — видимо, разбилась, выскользнув из его ослабевшей руки. Чуть поодаль валялся и мобильный телефон.

Дамиан поднес фотографию к глазам, с нежностью всматриваясь в улыбчивое лицо своего покойного ребенка. Бекки улыбалась с той самой секунды, как появилась на свет. Дамиан присутствовал на родах — как можно было пропустить самое волшебное событие в своей жизни? — и взял свою новорожденную дочь на руки даже раньше Валери. Бог с самого начала одарил их всем тем, о чем они мечтали, и даже больше: у них была хорошая работа, чудесный домик, крепкий брак — и вот появился ребенок. Желанная, здоровая и очень красивая девочка. Вся в маму…

Их безоблачное счастье длилось целых два года. А потом Валери, молодая, многообещающая и очень амбициозная журналистка, откопала то, что не следовало. Приятель из судмедэкспертного бюро показал ей странный труп, доставленный им в связи с каким-то делом: все проведенные анализы, а также особенности строения внутренних органов и челюстного аппарата указывали на то, что это не человек. Однако изучить тело существа более тщательно им не позволили: через пару дней оно пропало из лаборатории вместе со всеми пробами и заключениями. Дело замяли, а приятелю Валери, по ее же словам, ‘промыли мозги’: у него напрочь отшибло память обо всем произошедшем. И о трупе в том числе. Сейчас Дамиан знал, что вампиры воспользовались своим даром убеждения, ‘вампирским гипнозом’ — что-что, а стирать людям память и внушать то, чего не было, они умели. Но Валери по странной иронии судьбы оказалась негипнабельной. И эта особенность стоила ей жизни…

Кто знает, умей она молчать, быть может, все бы и обошлось. Но не такой была его жена. А он, кретин, еще ее и поддержал… Собрав весь материал, который ей удалось сохранить, она отнесла его в редакцию серьезного издания, на которое работала. Уволили ее в тот же день. Валери, недолго думая, обратилась к своему человеку в полиции в надежде на помощь.

А вечером, придя домой со смены, Дамиан нашел то, что осталось от его жены и дочери…

Резкая трель телефонного звонка бесцеремонно ворвалась в его воспоминания. Звонил Эндрюс.

— У меня дурные вести, — с ходу сообщил он хмурым голосом.

— Опять упустили?! — не поверил Дамиан.

— Грейс, там оказалось двое Истинных. Наши парни угодили в ловушку.

— Они мертвы?

— Картера взяли в плен. Но сейчас мертв и он. Я уже подъезжаю к тебе, расскажу все на месте. Жди.

Отшвырнув мобильник, Дамиан в ярости выругался и обрушил кулак на стоящий рядом стол. Будь проклята его самоуверенность — а ведь он и правда был уверен, что Чарли у него никто не отнимет! Другой такой не сыскать во всей Британии — а, быть может, и во всем мире. Среди немногочисленных дампиров едва ли были подобные ей, так похожей на человека. Она была совершенно уникальным существом, а ее кровь была бесценна для человечества. И он ее упустил…

— Яна, просыпайся же, — вновь повторил тихий ласковый голос над ее головой. Просыпаться не хотелось, но голос был настойчив, и Яна с усилием разлепила веки, щурясь от заливающего комнату дневного света. Задернутые шторы абрикосового цвета придавали солнечным лучам мягкий, приглушенно-золотистый оттенок, но Яне свет все равно показался слишком ярким: подняв руку, она прикрыла ладонью глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Чарли, сидящая у изголовья ее постели. Вид у дампирши был заметно обеспокоенный, и Яна сразу вспомнила события, предшествовавшие ее погружению во тьму. Авария… испуганный крик Чарли, сильный удар по голове…темнота…

— Господи, Чарли, что произошло? Где Каин? Он жив? — затараторила она, одновременно пытаясь привстать в постели. Чарли с улыбкой положила ладони ей на плечи и с неожиданной силой уложила ее обратно на подушки.

— Не дергайся, тебе нужен покой. Ты сильно ударилась.

— Где Каин? — почти уже кричала Яна.

— Успокойся, он в порядке. Они с Алексом получили серьезные травмы, но, ты же знаешь, как быстро они восстанавливаются. А вот пленник погиб.

— Что случилось? Почему Алекс в нас врезался?

— Охотник, — пояснила Чарли, нахмурившись. — Он оказался не так уж слаб, как выглядел. Незаметно освободился от пут и бросился на Алекса. Завязалась борьба, он потерял управление, ну и…

— Ты сама не пострадала? — спросила Яна, рассматривая девушку: одета она была в явно мужскую футболку и ее, Янины, джинсы.

— Пришлось переодеться — я была вся в крови, своей и твоей, — пояснила Чарли. — Я получила всего пару ссадин, а вот ты… Мы очень за тебя испугались.

— И сколько я провалялась в отключке?

Чарли вздохнула, как-то странно на нее покосившись.

— Недолго. Часа три. И, Яна, мне нужно тебе кое-что сказать…

Она замялась, подбирая слова. Внимание Яны невольно переключилось на царящий за окном гомон: раздражающе пронзительными голосами переговаривались две птицы на ветке дерева в саду, ревели на городских дорогах моторы автомобилей, где-то совсем рядом назойливо стучали по асфальту женские каблуки… Неподалеку кто-то варил свежемолотый кофе — густой, насыщенный запах витал в воздухе, щекоча Яне ноздри. Она даже различила тонкие нотки входящих в него специй — шафрана и кардамона, кажется. За ними тянулся душистый, вкусный шлейф аромата ванильной выпечки. В желудке тут же требовательно заурчало.

— В кухне кто-то варит кофе, — пробормотала Яна зачарованно. — Может, потом скажешь, что хотела? Жутко есть хочется.

— Напротив дома есть небольшая кофейня. Кофе варят там. Я тоже чувствую его запах, — произнесла Чарли все тем же напряженным тоном.

— Странно, — удивилась Яна. — Никогда бы не подумала, что…

Она запнулась, озаренная внезапной и совершенно безумной догадкой. Медленно села в постели — на этот раз Чарли не попыталась ее остановить — и потянула ноздрями воздух. От Чарли едва уловимо пахло земляничным мылом и утренним дезодорантом, более отчетливо — бензином и гарью — следами недавней аварии, но все это перебивал естественный запах ее тела, который с трудом поддавался описанию. Терпковато-сладкий аромат кожи и волос, ни с чем не сравнимый запах бегущей в ее жилах крови… Негромкий, размеренный, смутно знакомый звук, заглушаемый шумом городских улиц, оказался биением ее сердца. Отняв ладонь от глаз, Яна заставила себя окинуть внимательным взглядом комнату, в которой было слишком много солнечного света, и тихо ахнула. Нет, на зрение она и раньше не жаловалась, но сейчас… сейчас у нее возникло ощущение, что она впервые в жизни видит мир во всех мелочах, так, словно на глаза ей надели мощные очки, позволяющие разглядеть мельчайшие детали окружающей обстановки. Серая махровая пыль на прикроватной тумбочке показалась ей пушистым ковром; засохшая на подоконнике муха превратилась в миниатюрное мохнатое чудовище с колючими лапами; и даже в тонкой ткани одеяла она без труда различила нити, из которых оно было соткано. Яна моргнула, и картинка словно отдалилась, приняв нормальный вид; при этом она по-прежнему видела все предметы так, будто в глаза ее был встроен крохотный бинокль. Склонив голову набок, девушка напрягла слух, и на нее мгновенно обрушилась лавина царящих в доме звуков: копошение и писк мышей на чердаке, капающая из крана в ванной комнате вода, чьи-то тихие шаги на кухне первого этажа. В самом ее теле что-то неуловимо изменилось — ее словно накачали энергетиком, от которого все ее мышцы налились силой и одновременно — легкостью. На языке ощущался сильный металлический привкус, а желудок то и дело сжимали короткие спазмы то ли голода, то ли накатывающей тошноты.