Укрощение демонов (СИ) - Сэнь Соня. Страница 48

— Почему?

— До того, как меня подобрали Палачи, я вел очень… трудную жизнь. Моя мать погибла, а отца я никогда не знал. Возможно, именно ему я обязан своими необычными способностями. Я скитался по ночным улицам, ослепленный жаждой и одержимый безумием, передававшимся мне вместе с кровью моих случайных жертв… — на безупречно гладком лбу Габриэля пролегла горькая складка, и Чарли, охваченная жалостью, приподнялась и поцеловала ее со всей нежностью, на которую была способна.

— Я никогда еще не испытывала ни к кому таких противоречивых чувств, — тихо призналась она Палачу. — Любовь и гнев, нежность и печаль, сострадание и отвращение… Теперь я понимаю, что чувствует Яна рядом с Каином.

— Я тебе отвратителен?

— Не ты, милый. Ваш мир в целом. В нем столько порока и черноты…

— Но тем ярче в этом мраке искры подлинного света, не так ли? — он нежно провел пальцем по ее щеке.

— Все, как и у людей…

— С одним лишь отличием. Мы убиваем, и вы убиваете. Но вы еще и саморазрушительны. Такой неодолимой тяги к самоуничтожению нет ни у одной разумной расы в мире.

— И много рас ты знаешь, о великий посланник звезд? — засмеялась Чарли.

Губы Габриэля тронула сдержанная улыбка.

— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам [13], - процитировал он уклончиво.

— Это уход от ответа, — с укором заметила Чарли.

— У нас еще будет время обсудить фундаментальные вопросы мироустройства. А пока, предлагаю потратить драгоценные минуты на более приятное занятие…

Чарли с готовностью потянулась к нему, но продолжить ‘приятное занятие’ им так и не довелось: дверь номера вдруг затряслась под чьими-то сокрушительными ударами.

— Открой, Чарли, или я вышибу эту дверь, клянусь Праматерью! — донеслось до их слуха нетерпеливое рычание Каина.

— Я его сейчас придушу, — пробурчал Габриэль, спуская ноги с кровати. — Ты мои штаны часом не видела?

Чарли прыснула в подушку.

— А что, голым тебе его придушить не позволяет застенчивость?

Махнув рукой, Палач сорвал с кровати одну из простыней и обмотал ее вокруг своего торса наподобие туники.

— Пойду, открою, пока этот сумасшедший не переполошил весь отель. Ты бы пока оделась — чую, он по твою душу пришел.

— Это и без всякой телепатии ясно, — вздохнула она.

Никогда прежде Яна не задумывалась над значением выражения ‘метаться, как зверь в клетке’. Теперь же она прочувствовала это состояние в полной мере: бессильная ярость, страх и тревога подхлестывали ее, заставляя вновь и вновь бросаться из одного угла комнаты в другой. Хотелось выть и биться головой о стену от осознания собственной беспомощности. Лишь тонкое стекло окна отделяло ее от свободы, от серого осеннего света и унылого морского побережья, от соленого ветра и капелек моросящего дождя, от дороги домой, где ждал ее Каин. Он, должно быть, с ума сходил от беспокойства. Быть может, весь день искал ее, обвиняя себя в ее пропаже… Вряд ли за то краткое мгновение, на которое между ней и Чарли вдруг установился ментальный контакт, друзья успели понять, где ее держат. Быть может, если Чарли попытается снова…

Время от времени Яна замирала, со страхом прислушиваясь к доносящимся снизу звукам и пытаясь определить, не уехал ли Элиан вершить месть над Палачом и остальными. Но — нет: вампиры, похоже, и не собирались никуда отлучаться. Дейзи смотрела свой проклятый ‘телеящик’, а Элиан и Лори то включали на полную громкость ревущую музыку, то хохотали и грохотали мебелью, явно перебрав спиртного. Яна не решалась к ним больше спускаться: благоразумие и страх удерживали ее в своей то ли темнице, то ли хрупком убежище. Ее сопротивление домогательствам Элиана, кажется, здорово его разозлило — кто знает, что взбредет в его больную порочную голову, покажись она сейчас ему на глаза. И Яна продолжала метаться по своей комнате напуганным, загнанным зверьком. Она понимала, что Эндрюс вряд ли переживет этот день, и совесть глодала ее изнутри — но чувство самосохранения было сильнее. Она должна была спастись сама и спасти своих друзей.

Она стояла у окна, когда с ней неожиданно стало происходить что-то странное. В ушах зазвенело, тело обрело удивительную невесомость, а перед глазами вместо уже ставшего привычным морского пейзажа возникло зыбкое, колеблющееся видение Чарли. Яна ахнула, непроизвольно прижавшись ладонями к стеклу в поиске опоры — ей показалось, что ее тело начинает отрываться от земли. Чарли, окруженная размытым сиянием, беззвучно шевелила губами, явно пытаясь ей что-то сказать — но назойливый звон в ушах мешал Яне ее расслышать.

— Чарли, что? — в отчаянии прошептала она, и в этот момент за ее спиной громко скрипнула дверь. Этот звук, донесшийся словно бы из другого измерения, мгновенно оборвал едва установившуюся ментальную связь; тело Яны снова налилось тяжестью, а в уши вторгся резкий голос Дейзи, застывшей в проеме двери с подносом в руках.

— С кем это ты тут разговариваешь? — осведомилась она с подозрением.

— Ни с кем, — как можно бесстрастнее ответила Яна. — Тебе чего?

— Принесла тебе пару гамбургеров и кофе. Это твой ужин. Вечером тебе лучше не спускаться вниз.

Яна промолчала, и Дейзи, пренебрежительно дернув плечиком, прошла в комнату и поставила поднос на столик. Уходя, она оглянулась на Яну через плечо, и девушка вздрогнула при виде ее абсолютно черных глаз, в которых двумя хищными искрами вспыхнуло закатное солнце. Невероятно — как она вообще могла решить, что Дейзи похожа на человека? В стоящей перед ней хищнице не было ничего людского…

После ухода вампирши Яна еще раз попыталась ‘выйти на связь’ с Чарли, но — тщетно. Сжавший сердце страх мешал ей как следует сосредоточиться, и все, на что она оказалась способна — легкий звон в ушах, так ничем и не увенчавшийся. Измучившись, девушка свернулась калачиком на кровати и принялась покорно ждать дальнейшего развития событий. К ужину она так и не притронулась.

Прокравшиеся в дом сумерки принесли с собой неожиданных гостей. Судя по всему, вампиры решили устроить вечеринку — причем, насколько поняла Яна, приглашенные были людьми. Когда-то Каин рассказывал ей, что Истинные любят зазывать к себе смертных: вволю повеселившись и насытившись, они просто-напросто стирают беднягам память, и те отправляются по домам, даже не догадываясь, у кого побывали. И далеко не факт, что живыми и невредимыми от гостеприимного, но, увы, кровососущего хозяина уходят все гости.

Всю ночь на первом этаже грохотала музыка, периодически разбавлявшаяся взрывами смеха и пьяными криками. Иногда и со второго этажа, из спальни Элиана, долетали странные звуки — Яна даже думать не хотела, что там могло происходить. Ее волновала лишь одна мысль: как бы кто из ночных гостей не ввалился, заблудившись, в ее мансарду. Ждать от них помощи было, разумеется, бесполезно: ее мольбам и рассказам просто никто бы не поверил. А, вздумай она под шумок сбежать, Элиан и его подружки в два счета догнали бы ее и свернули ей шею. Прямо на глазах веселящихся гостей. Наутро об этом все равно никто бы не вспомнил… Если кто-то из них и доживет до утра.

Воспользовавшись своей новой силой, Яна придвинула к двери комод, который вряд ли стал бы серьезным препятствием для вампира, но вполне остановил бы человека. Затем она забралась под одеяло, накрыла голову подушкой и попыталась уснуть, невзирая на царящую внизу вакханалию. И, как ни странно, ей это удалось. В сон она уплыла, думая о несчастном Эндрюсе…

Та ночь была наполнена удивительными снами — а, точнее, видениями из чужой жизни. Жизни Чарли, с которой их крепко связала странная прихоть судьбы. Все было в этих снах: детство, юность, зрелость, радости и горести, слезы и улыбки — неповторимые фрагменты обычной человеческой жизни. Ну, или почти человеческой. Яна не просто наблюдала их со стороны: все они прошли через самое ее сердце, навсегда сросшись и перемешавшись с ее собственными воспоминаниями. Одни были яркими и четкими, другие — смутными и расплывчатыми, но все вместе они складывались в сложную и прекрасную мозаику человеческой души. Всего несколько сновидений рассказали Яне о Чарли больше, чем могли бы поведать годы самой близкой дружбы. Только теперь Яна поняла, каким бесценным даром наделены Истинные, способные узнать человека по одной-единственной капле его крови…