Ступени из пепла - Бояндин Константин Юрьевич Sagari. Страница 12

И вот тогда начались аплодисменты.

Что-то тихо щёлкнуло, и я поняла причину суматохи у меня за спиной. Пока я говорила «от себя», микрофон не был включен.

— Изумительно, изумительно! — восклицал Майстан, вытирая слёзы. К своему собственному изумлению я понимала, что это всё на самом деле. Его действительно тронули мои слова.

— Май, ты прелесть! — меня обняли три совсем молоденькие студентки — вид у них был одновременно виноватый и сияющий. А мне хотелось провалиться под землю. От смущения — я не могла понять, за что мне всё это.

Руки вновь начали трястись.

Майстан заметил это первым.

— Бывает, тахе, — кивнул он. — Вы переволновались. Давайте, я провожу вас — может быть, желаете чего-нибудь выпить? Безобидного, — добавил он немедленно. Ну да, мне же не положено пить ничего крепче сока…

— С удовольствием, — кивнула я. И мы прошествовали с ним, важно и молча, мимо многих людей, каждый из которых улыбался. Нет… не пойму… такого не должно было быть. Ну да ладно. Будет, что вспомнить.

Буфет был почти пуст. Сегодня все будут в Больших Праздничных Залах. Единственный раз в году не будет ограничений на то, чтобы «лица противоположного пола участвовали в празднествах в помещениях, предназначенных иному полу». При таком количестве одновременно обедающих студентов — вовсе не архаичная мера предосторожности…

— Прошу извинить меня великодушно, — Майстан что-то сказал в телефонную трубку и тотчас же спрятал её в карман. — Сейчас вам всё предложат. Буду рад встретиться с вами сегодня вечером. Оставайтесь такой же прекрасной! — почти крикнул он, стремительно удаляясь по коридору. Бедолага. Столько дел.

Я оглянулась. И мужская, и женская половины пусты. За стойкой никого нет. Ну и ладно, торопиться мне некуда. Хотя нет, пить хочу — страшно.

Я уселась на табурет, некоторое время сидела, прислушиваясь к своим ощущениям. Было отчего-то очень хорошо — когда Хлыст «сделал признание», было так же приятно. А обязательный «довесок», когда, во избежание зависти Нижнего мира, положено выбранить ту, кому признаёшься, только усилил ощущение — не казался формальностью. Хлыст, увы, оба раза был искренен.

Сейчас было так же хорошо. Просто хорошо, и всё.

— Тахе-те? — произнесли учтиво, я подняла голову с локтей. Надо же, чуть не задремала.

Напротив, за стойкой, появился высокий парень в униформе — с короткой бородкой, аккуратно стриженый, по виду — уроженец Архипелага Ронно, владения Империи Роан. Правда, некоторое время архипелаг принадлежал Королевству Тегарт-паэр. Нынешнему Южному Союзу государств Шеам…

Я замерла. Я узнала его. Точнее, словно вспомнила после долгих-долгих лет забвения самого его вида и голоса. Он вырос… но те же пепельно-серые волосы, глубоко посаженные тёмно-зелёные глаза, точёные черты лица. Цветом кожи — словно тегарец. Каким ты стал красавцем! Что забыл ты здесь, в Тегароне?

Он вздрогнул, едва не упустил драгоценный хрустальный бокал. Поставил его на стойку.

— Тахе Майтенаринн, — обратился он учтиво и улыбнулся. — Приветствую, Светлая.

Я ничего не понимала. А когда начала понимать, чуть не расплакалась, тут же.

— Дени, — прошептала я. — Ты? Почему ты… здесь? Откуда?

Если бы он не поставил бокал на стойку, то на этот раз точно разбил бы его.

— Май? — спросил он неуверенно. — Что с… Вами?

— Дени, — повторила я. — Дайнакидо-Сайта эс Фаэр, ты меня не узнаёшь?

Он придвинулся вплотную к противоположной стороне стойки.

— Не узнаю, — повторил он, не улыбаясь. — Май… Королева… откуда ты?

«Откуда ты?»

— Если бы я знала, — слёзы пришлось сдерживать из последних сил. — Я ничего не помню. Я… сегодня я проснулась. Во всех смыслах. Я не знаю, сколько… спала.

Дверь в кладовую открылась, оттуда выпорхнула низенькая девица — кожа шоколадного цвета, чёрные волосы, большие тёмные глаза, тонкие губы. Круглое лицо. Тоже с юга, из владений Империи. Как и Дени, принадлежит к одному из Великих домов — судя по лицу, по одежде, по манере держаться. Вот это да! Здесь, в Тегароне, на краю света!

— Лас… — голос Дени неожиданно сел. — Ласточка, сделай, пожалуйста, нам чая. Только не очень крепкого.

Девица (студентка, неожиданно вспомнила я, где-то уже встречались) отчего-то с испугом глянула на меня, улыбнулась, коротко поклонилась и скрылась из глаз.

Дени смотрел на меня. Странным взглядом. Пока я пребывала в забытьи, тело моё успело отреагировать.

— Ma es matafann ka, — прошептали мои губы.

— Es foar tan es mare, — отозвался Дени немедленно. На этот раз и у него в глазах что-то блеснуло. Я опустила голову; Дени не любит слёз. Точнее, не любит, когда другие видят его слёзы.

Я положила камушек-«конька» перед ним. Дени вздрогнул. Запустил в карман униформы правую руку. Пальцы плохо слушались его; видно было, что и его руки дрожат.

На стойку лёг ещё один «морской конёк». Почти такой же, как мой. Но с целым хвостиком.

Я прикоснулась к его талисману… забрала, ощущая, что поступаю правильно. Он забрал мой.

Мы подняли головы и встретились взглядами.

— Я уезжаю, — произнесла я и поразилась, как быстро и неожиданно приняла решение. — После праздников.

— Навсегда? — Дени казался спокойным.

— Да, Дени.

— Я ждал этих слов, — он улыбнулся и отвернулся. Я тоже отвернулась. Ненадолго. — Я с тобой, Королева? Я всё ещё нужен тебе?

— Да, Дени, — я сняла перчатку, но он покачал головой.

— Прошу, не сейчас. Лас… она совсем перепугается. Ты действительно ничего не помнишь?

Я отрицательно покачала головой.

— Я всё сделаю, Май. Я знал, что ты… вернёшься. Помнишь нас… нас, всех?

Я вновь покачала головой, ощущая, что мне становится по-настоящему страшно.

Дени оглянулся. Лас — Ласточка — уже несла поднос.

— Пусть она останется, — шепнул он. — Мы поговорим вечером, ладно?

Я кивнула. Мне вновь становилось хорошо. Но я всё не могла понять, отчего.

— Лас-Таэнин эс ан Вантар эр Рейстан, — едва слышно сообщил Дени, отстраняясь.

Он указал ей на ближайший столик на женской половине.

— Лас… — она вздрогнула и едва не уронила поднос. Да что же это? — Лас-Таэнин… я прошу выпить чая вместе с нами. Я так давно не видела Дени, — о Великая Матерь, что я говорю? — Я не задержусь надолго.

— Хорошо, — неожиданно решительно отозвалась девушка. Волосы у неё действительно были расчёсаны на манер ласточкиного хвоста. Вместо шапочки, как у меня, Лас носила тонкую сеточку (поверх причёски) и вязаные, едва различимые перчатки до локтей. Интересно! — Спасибо, Светлая.

— Светлая, — эхом прозвучал Дени.

— Просто Май, пожалуйста, — попросила я. — Хочу, чтобы говорили с человеком, а не с талисманом.

Они оба рассмеялась, она — почти без боязни.

Чай мы пили молча. Как и положено.

— Дени, — позвала я его, когда почти совсем дошла до выхода. Он поднял взгляд. Я вернулась к стойке. — Слушай… «шипучки» у тебя нет? Или я отстала от времени, и такую гадость уже не пьют?

Он рассмеялся.

— Пьют-пьют, — подозвал Ласточку, что-то шепнул ей. Так кивнула и исчезла в кладовке. — Что… давно не пила?

— Ты же знаешь тётушку. Девице благородного происхождения…

Мы рассмеялись оба. Лас уже несла поднос, на нём — шесть пакетиков. Всё ещё есть, удивилась я. Кто бы мог подумать…

— Она тоже сладкоежка. И страшно любит «шипучку», — сообщил Дени, когда Лас вновь оставила нас вдвоём. — Наверное, сильнее тебя. Предки ей не позволяют пить даже по праздникам. Представляешь?

— Вполне. До вечера, Дени… Я забегу перед началом, хорошо?

— Буду ждать, — кивнул он. И мы распрощались.

Лас-Таэнин промчалась мимо меня, с коробками в руках. Ах, ну да, готовят застолье — это ж как надо вооружиться. Стойте… Хлыст упомянул «первый день». Что, в этот раз Выпуск длится дольше одного дня?