Мир Энни Мор - Булгакова Валентина. Страница 13

— Ма-а, ну отвлекись ты хоть на минутку! — прохныкала Эрн. — Элис, блин!

— Не смей называть меня по имени, мисс Хапли! — оторвалась мать Эрн от газеты. В этот момент она показалась мне очень суровой. Она нахмурилась, рот застыл в кривой ухмылке. — Что с тобой, Эрн! Когда же ты, наконец, перестанешь так делать. Твоему папе хотелось бы, чтобы ты уважала его фамилию!

— А почему ты тогда не взяла его фамилию, мам? Почему я должна позориться, а ты нет?!

— Эрн, потому что ты дочь отца! Ты должна носить его фамилию, всё по закону!

— Ты помешалась на законе, Элис, между прочим, твой закон не предусматривает то, что я должна называть тебя мамой! Как хочу, так и буду, и папа не против, а только за! — прокричала Эрн на весь дом, и мне стало не по себе присутствовать в домашней ссоре, причиной которой, думаю, являлась я. Я хотела встать, но не смогла, у меня затекли ноги, да и Эрн сразу это заметила и подбежала ко мне.

— Не беспокойся, Эни. Мы сейчас уходим.

— Эрн!!! — закричала миссис Элис ещё громче.

— Что тебе ещё от меня надо? — с раздражением сказала Эрн.

— Расскажи ей, Эрн. Может она поймет тебя лучше меня и ты, наконец, перестанешь так со мной обращаться, — мама Эрн заплакала. Потом взяла газету и прошла на кухню, всё ещё заливаясь слезами. И только тогда я обратила внимание на Эрн. Она стояла, залитая краской. Её кожа пылала алым румянцем. Она была сильно смущена.

— Не обращай внимания, — сказала она мне. — Это каждый день случается. Ей не нравится, что я называю её по имени, это её оскорбляет. Её самолюбие не может допустить, чтобы я называла её ''Элис''. Каждый день, Боже мой… — простонала Эрн и рухнула опять на диван. По телевизору шла какая-то передача о животных. Вот сидит лев, притаившись перед тем, как прыгнуть на добычу… Часы пробили девять. Неужели так много прошло? Я ведь только что разговаривала с Леоном, с тётей. В этом доме время летит очень быстро. Я наконец-то встала, ноги очень сильно затекли, что я пошатнулась, но рядом стояла Эрн, она не давала мне упасть. Она смотрела на диван, её глаза уперлись в самый угол этого неприглядного диванчика.

— Эрн, Эрн, что случилось? Куда ты смотришь?

— Знаешь, я только что кое-что поняла. Мам, мам, дай газету! — обращалась Эрн уже не ко мне, а к миссис Элис. Она побежала на кухню, хотя это было уже лишним — расстояние от дивана до кухни всего два шага, условно. Я просто поплелась следом, странно, но плед до сих пор валялся в прихожей. Хотя, чему мне удивляться, за последние два часа в этом доме произошло не мало странного.

— Эн, пойди сюда, — подозвала меня Эрн к столу, за которым сидела её мама с газетой в руках. — Слушай, мама не против, я не знаю, согласишься ли ты. Конечно, это какая-то сумасбродная идея, но мне очень хочется посмотреть, а одну меня мама не пустит, ну ты пойдешь… со мной… в школу? Сейчас?

— Чего? — только и могла вымолвить я. Мне тут же вспомнились слова тёти, которая предупреждала Эрн не ввязывать меня ни в какие неприятности. Но что-то подсказывало мне, что нужно идти. Ведь я никогда ни с кем не совершала такого. Даже те друзья, которых я имела в штатах, никогда никуда не приглашали меня. — Ну, у меня ведь нет теплой одежды с собой. Я всё оставила дома у тети, а идти туда слишком глупо, потому что Леон может проснуться.

— Да ничего, разве я тебе не одолжу какой-нибудь красивый и теплый свитерок? — захихикала Эрн. Мама её всё так же читала газету, но сейчас её глаза не метались из стороны в сторону. Сейчас она задумалась. Что за семейка? Все они тут странные. Хотя, что я так удивляюсь? Я и сама не лучше. Кто, кроме меня, столкнет свою мать с лестницы. Очевидно, только самый глупый в мире человек, лишенный всякого разума. — Кстати, на, почитай. А то так ты ничего не поймешь, — Эрн протянула мне газету, в то время как её мать не малейшего внимания на это не обратила, она скрестила руки на груди и смотрела всё в ту же точку, только теперь она была на столе. Её взгляд был совершенно пустым, будто из неё выкачали все мысли, и она летала где-то в облаках. Я взяла газету и внимательно её осмотрела. Я открыла первую страницу и там большими буквами, перед заголовком было напечатано объявление:

Всех, кому не безразлична была жизнь пятнадцатилетней Джонни Эльс, учившейся в средней школе города Инсенс, просим прийти 3 сентября на сборы возле школы в 22.00 по местному времени. Мы все хотим узнать, кто каждый год, вот уже десять лет подряд, убивает учеников. Уже в десяти семьях произошла эта трагедия. Никто ничего не может сделать. Мы хотим найти хоть какие-нибудь улики, НАМ ОНИ ПРОСТО НЕОБХОДИМЫ! Мы надеемся на вашу помощь, поэтому и просим прийти. Но только тех, кому уже исполнилось 14 лет, кто может нести ответственность. И если вам меньше 18, то просим предъявить записку от родителей, что они добровольно вас отпустили. Нам не безразлична жизнь наших детей. Мы больше не хотим держать весь город в страхе.

Администрация города Инсенс.

Это объявление было написано чуть ли ни на всю страницу. Я прочитала его несколько раз, прежде чем до меня дошёл смысл похода в школу. Эрн хочет побывать на месте убийства, очень хочет. И мне придется идти вместе с ней, так как другого выбора у меня не было. Эрн уже держала в руках записку, и поэтому нервно теребила свои локоны. Вот почему она так долго шла за пледом. Она читала газету, она придумывала план, как вытащить меня, как сделать, чтобы я согласилась. Это был план внезапности. И эта ссора с мамой ей только помешала. Вот почему она так с ней разговаривала. Ей хотелось поскорее её закончить. Поэтому она так уставилась на диван, она думала, как помириться со своей матерью, как уговорить её отпустить нас. Поэтому она так посмотрела на часы. Время, оно поджимало её, ей нужно было торопиться. Эта девочка просто гениальна! Каждый шаг, каждое действие она тщательно продумала, и эта ссора только немного помешала намеченному пути. Всё было предельно просто. И только я не могла догадаться. Ведь Эрн, в обнимку с мамой, зашла в дом. Значит, миссис Элис тогда уже разрешила ей идти! И газету она искала, а не плед, поэтому так ругалась за беспорядок. Мысли большим комом крутились у меня в голове, всё так запуталось, но и всё стало таким предельно ясным, что даже младенец бы смог догадаться. Или я просто преувеличивала… Но меня больше беспокоил не ком мыслей, а предстоящий поход к месту, где было совершено преступление. Меня это совсем не радовало. После смерти бабушки видеть даже место, где недавно лежало обездушенное тело, было для меня ужасным, меня просто тошнило от всего этого.

Вот мы уже идем по дороге. На улице почти темно. Время — около десяти. Мы спешим. Эрн очень радостная. Уговорить ей надеть на меня этот ужасный свитер ничего не стоило. Она шла и тихо напевала себе какую-то песенку, совсем мне не знакомую. Мне казалось, что я похожа на пугало, потому что на мне были одеты две майки, да ещё и свитер сверху. Эрн же просто ограничилась кофточкой на пуговицах, да и сумкой через плечо. На улицах никого не было. Мы шли в полном одиночестве. Единственное, что сглаживало эту пустоту — это шум телевизоров за окнами, что означало о наличии людей неподалеку. До школы идти было совсем недалеко. Она стояла вправо от главной дороги и означала конец нашего поселка, точнее города. На табличке перед школой значилось: ''Инсенская средняя школа''. К моему удивлению у школы собралось порядком человек двадцать. Все они шептались и переговаривались между собой. И только один выделялся среди этой толпы. Он стоял у входа в школу и оживленно обсуждал что-то с коротко-стриженой женщиной. Когда мы подошли, наступила тишина, и только легкий шепот Эрн нарушил её на пару мгновений:

— Ну всё. Десять часов.

— А… — хотела спросить я, но Эрн шикнула и обернулась к говорящему. Это был молодой человек, но с такого расстояния я не могла рассмотреть его. Я слышала только его голос, который мне показался знакомым, и видела, какого он роста.