Биение двух сердец - Уилфер Хеди. Страница 22

— Если вам с Кристиной суждено быть вместе, — продолжал Майк, эмоционально вышагивая по кабинету, — я буду только рад. Но это должно быть решение двух взрослых людей. Сейчас Кристина — всего лишь молодая дурочка, которой кажется, что ее влюбленность в тебя — на всю жизнь. Я понимаю, что я требую от тебя слишком многого, но сделай это ради нашей девочки. Если ты любишь ее по-настоящему, то твои чувства перенесут и это испытание. Я хочу, чтобы ты дал мне слово, что не расскажешь Кристине о своей любви, пока она не достигнет совершеннолетия.

Ждать, пока Кристине исполнится двадцать один год? Еще пять лет? Это было трудное решение, но Стиву не оставалось ничего другого, как уверить Майка в том, что на него можно положиться.

После смерти Майка он решил оберегать и защищать Кристину от всех проблем, которые могут встретиться на ее пути, и прежде всего от самого себя и от своей страсти, но обстоятельства сложились так, что единственным выходом на тот момент была женитьба на Кристине.

В полной растерянности он попросил совета у Тима Волби, старого друга Майка и его адвоката.

Он уверял себя и его, что не нарушит слово, данное Майку, что этот брак будет фиктивным, и что он найдет в себе силы не говорить Кристине о своих чувствах.

Но когда они вышли из церкви, Кристина, подняв на него свой фиалковый взор, неожиданно спросила его, любит ли он ее, как будто знала или догадывалась о той правде, которую он скрывает. Стиву показалось, что ее глаза говорили о том, что она уже знает ответ на этот вопрос.

То, как она отреагировала на его слова, показало, каковы были ее настоящие чувства к нему. Она сбежала от него, потому что его любовь не была ей нужна.

Долли много раз упрекала его в том, что он должен был оставить Кристину в покое и позволить ей играть в любовные игры с подростками вроде нее. Любовь и секс с взрослым мужчиной, видимо, пугали ее.

— Взрослому мужчине нужна взрослая зрелая женщина, — говорила Долли ему тысячу раз, утешительно гладя его руку и с сочувствием глядя в его глаза.

Стив просто пожимал плечами, не в состоянии скрыть своей боли от потери любимой.

Чувство вины и угрызения совести заставили его удержаться от того, чтобы догнать Кристину и вернуть ее в родной дом.

Разве мог он, любя ее, заставить мириться со своим присутствием рядом с ней, если он был ей не нужен?

Затем Пол Стивенсон рассказал ему о письме, в котором она отказывалась от своего наследства. Тогда его внутреннее Я как бы разделилось: одна его часть смотрела с презрением и насмешкой на то, как вторая продолжала строить невероятные планы на возвращение Кристины.

Теперь Стив мог признаться себе в том, что то, что он умело спланировал и осуществил, принесло свои плоды. Его изощренные маневры привели к тому, что Кристина и вправду вернулась домой, и теперь она — действительно его жена. Результат превзошел все то, о чем он грезил в темноте одиноких ночей, стремясь к ней и желая ее.

Нотки удивления и восхищения в голосе Кристины, когда она говорила о прошлой ночи, о том, как они занимались любовью, захватили его врасплох. Стиву захотелось заключить ее в объятия, показать ей, что это — только начало, что то, что у них впереди, будет еще прекрасней. Но он мечтал о том, чтобы ее чувства к нему были не просто вызваны эмоциональным подъемом после оргазма.

Он жаждал ее любви, любви, подобной его собственной, любви, которая включала бы в себя нечто гораздо большее, чем взаимное потакание друг другу в постели. Конечно, он был рад тому, что Кристину тянуло к нему, но у его радости был горьковатый привкус. Он ведь хотел не только ее тело, но и всю ее, но как он мог добиться ее любви после того, что сделал и наговорил?

Даже сейчас Стив не мог объяснить себе самому, что заставило его сделать этот отчаянный шаг, когда Кристина заговорила о разводе.

Безусловно, он хотел ребенка от нее, конечно же, он был бы рад, если бы ребенок стал кровной связью, соединяющей его с его благодетелем и наставником Майком Грейвсом. Но никогда у него не было мысли шантажом склонить Кристину к брачным отношениям. Стив сам не мог понять, как эти слова вырвались у него. Как он ни пытался оправдать себя, ничто не могло служить ему достойным извинением.

Стив открыл глаза. Все то время, что Кристина жила в Найроби, он был в курсе того, что она делает, с кем дружит, чем занимается. Его сердце обливалось кровью, когда он представлял, как она перебивается с хлеба на квас, в то время как он живет, не зная нужды. Он готов был сорваться с места и полететь в Африку и предоставить ей все, чего ее душе заблагорассудится. Но он с горечью понимал, что она не возьмет от него ничего.

Стив никак не мог взять в толк, что же такого он сделал, чтобы так настроить ее против себя? Почему она сбежала прямо из-под венца? Неужели испуг перед его чувством, к которому она была не готова, мог вызвать у нее такую ненависть к нему? Это было ему непонятно.

Наконец она вернулась, и он решил сделать все, чтобы она никогда больше не убежала от него.

Но даже в самых своих дерзких мечтах он не собирался силой вынуждать Кристину стать его женой. Он надеялся дождаться, когда она полюбит его по-настоящему. Он хотел, чтобы она узнала его получше, поняла и приняла... Теперь Стив и сам не знал, когда же его рациональный, детально разработанный план вырвался из-под контроля своего создателя и стал развиваться по своему собственному сюжету, не всегда приемлемому для Стива.

Контролировать свои чувства к Кристине оказалось еще труднее, чем он думал. Когда он взглянул в глаза взрослой женщины, стоящей перед ним, он понял, что окончательно пропал. Он никогда не думал, что был настолько не защищен от воздействия ее красоты.

Стив старался возвести между ней и собой многочисленные преграды, начиная с физического расстояния. Он старался как можно меньше работать дома, он спал в рабочем кабинете. Но вчерашний день перечеркнул все его усилия, до основания расшатав весь его самоконтроль и лишив терпения. Теперь он ненавидел себя за то, что сделал.

Вчера он совершил то, чего обещал не делать и Майку, и самому себе. Даже сложившаяся обстановка не могла оправдать его. Стив всегда считал, что только слабаки и неудачники списывают свои неудачи на обстоятельства, а сильный человек творит обстоятельства сам. Так оно и было до вчерашнего дня.

А теперь, естественно, Кристина сообщила ему, что любит его. Но он-то понимает, что это вовсе не так. Она думает так только потому, что он ее первый любовник. Такую романтичную особу, как Кристина, физическое удовлетворение, которое она испытала, не могло не уверить в том, что это, должно быть, любовь.

Но ведь Кристина вовсе не испытывала к нему каких-либо чувств, когда сбежала с их свадьбы. Мало того, когда она вернулась из Найроби, ее глаза горели ненавистью. Неужели одна ночь любви, пусть даже такая великолепная, могла заставить ее полностью перемениться? Его опыт говорил ему, что это маловероятно.

Стив видел боль и обиду в ее глазах, когда оставил ее в прихожей каких-то полчаса назад. Теперь ему нестерпимо захотелось прокрутить время обратно, обнять и приголубить ее, сказать ей о своих чувствах, так же как она говорила о своих. Тогда он не смог этого сделать...

Сейчас он не мог понять, что же заставляет так болеть его сердце — его любовь к Кристине или глубокое чувство вины перед ней.

Стив устало закрыл глаза. Он потерял ощущение времени и не мог сказать точно, сколько просидел в машине. Мыслями он опять вернулся в кабинет Майка, который стал теперь его рабочим местом. В тот день Кристине исполнилось семнадцать лет. Рано утром она прибежала к нему и, когда он поздравил ее, робко подставила губы для поцелуя... Единственное, что он мог себе позволить, — лишь поцеловать ее по-братски в щечку, помня об обещании, которое дал ее отцу.

— Я понимаю, Стив, что тебе нелегко. Но ведь ей всего семнадцать, — терпеливо объяснял ему Майк, когда Стив опять заговорил о своих чувствах.