Каприз Фортуны - Уилфер Хеди. Страница 15

Но все равно завтра утром она снова увидит его. Мануэлла блаженно обняла эту мысль, прижала к себе и погрузилась в мечты о безоблачном испанском небе и чувственном мужчине, с которым будет любоваться сельскими пейзажами…

Не успела она, казалось, заснуть, как Джералд позвонил ей в номер и спросил, проснулась ли она и готова ли встретиться с ним в ресторане в половине восьмого. На часах было без четверти семь.

— Естественно, проснулась, — сонно пробормотала Мануэлла. — Ты же меня разбудил. Еще секунда — и я буду уже в ванной, — пообещала она, подавив зевок.

За ее словами последовало молчание, потом голосом, тягучим, как мед, Джералд произнес:

— Лучше бы ты не говорила мне этого, Мануэлла.

Он ничего не добавил, но она сразу поняла, что он представляет ее обнаженной… И сама поддавалась чувственной фантазии, увидев, как они принимают душ вместе.

О, эти мысли, мечты и образы! Мануэлла задрожала, рисуя себе мускулистый торс, покрытый золотистыми волосами, узкие бедра, и… Потрясла головой, разгоняя эротические картины, и, бросив в трубку «скоро буду!», кинулась собираться.

По-быстрому приняв душ, она натянула легкую белую в голубую полоску блузку с короткими рукавами, любимые, достаточно потертые джинсы, сунула ноги в удобные кроссовки, положила солнечные очки в большую соломенную сумку и тем завершила нехитрые приготовления.

Джералд уже ждал ее в холле отеля. Он был одет почти так же, как и она, для комфортного путешествия — в белую футболку, обрисовывающую рельефные мышцы рук и подчеркивающую загар, и в не менее поношенные, чем у нее, джинсы.

— Прекрасно. — Он улыбнулся, окинув ее одобрительным взглядом. — Рад, что ты оделась просто. До дома довольно далеко. Там, конечно, есть бассейн, и стоит дом на берегу, но я выбрал его именно из-за отдаленного местоположения.

Мануэлла зарделась от удовольствия, ощутив на себе теплый взгляд Джералда.

Только когда уже доедала грейпфрут, она решилась спросить о том, что тревожило ее все время, прошедшее после последнего разговора с троюродной сестрой:

— Виктория говорила, что ты покупаешь не только фирму, но и тот старый дом, где мы были.

Она постоянно думала об этом, представляя, как расстроился бы дед. Он столько рассказывал ей о счастливых днях, проведенных там, что, несмотря на детский возраст, Мануэлла поняла: дедушка многое бы отдал, чтобы вернуться домой. Но гордость не позволяла склониться перед оскорбившим его братом.

Она пыталась найти слова утешения, но безуспешно — дед продолжал тосковать по дому, по любимой Испании…

— Да, он является частью сделки, — подтвердил Джералд, наливая ей крепкий черный кофе.

— А что ты сделаешь с ним? Сохранишь или продашь? — спросила Мануэлла, наблюдая, как сильный привлекательный мужчина ухаживает за ней, и все внутри затрепетало от удовольствия и радости.

— Пока не знаю. Кроме того, я не могу принимать такие решения самостоятельно. А почему ты спрашиваешь?

— Просто так, — неуверенно ответила она. Несмотря на существующее между ними острое физическое влечение, Мануэлла чувствовала, что не может пока говорить с ним о деде.

Преданность памяти самого дорогого ей человека сдерживала ее в желании признаться Джералду в причинах, побудивших задать этот вопрос. Что, если он, человек посторонний, не поймет деда, осудит его за упрямство, которое тот проявил в отношениях с братом Ирразио. Мануэлле не хотелось пока копаться в своих новых чувствах, но интуитивно она ощущала, что для нее крайне важно понимание и одобрение Джералдом всех поступков деда. Разве сможет она подарить свою любовь человеку, не способному разобраться в его характере и принять все, включая даже маленькие слабости?

Джералд продолжал внимательно разглядывать ее, чуть приподняв темные брови. Взгляд серых глаз сказал ей, что он догадался о ее стремлении уйти от ответа.

Мануэлла печально вздохнула и пожала плечами.

— Просто с этим домом связано много семейных историй и воспоминаний. Мне подумалось, что будет очень грустно, если его продадут и пустят под офисы или сделают многоквартирным домом, как случилось со многими старинными особняками. Если ты планируешь избавиться от него…

— То ты хочешь купить? — предположил Джералд, удивляясь, почему она не попросила включить собственность в то, что ей полагалось получить по контракту в обмен за ее долю «Дома де Вальдерро» и права на «Золотую орхидею».

Но Мануэлла покачала головой.

— Мне бы, конечно, очень хотелось, — ответила она, смешно наморщив нос, — но пока я не могу позволить себе такой роскоши. Даже в его нынешнем заброшенном состоянии он все равно стоит много больше, чем я в состоянии заплатить.

Джералд слушал ее и удивлялся. Виктория заверила его, что Мануэлла из обеспеченной, даже богатой семьи, «испорченная и избалованная», он точно запомнил эти слова. Но даже если она и солгала, то цена, которую он согласился заплатить за дело и здание, была более чем щедрой.

Мануэлла должна получить не меньше четверти суммы за свои двадцать пять процентов акций «Дома». А если добавить деньги, которые он предложил ей через Викторию в компенсацию за отказ от собственного бизнеса, то на них можно купить не один, а несколько домов.

Ему так и хотелось заявить ей об этом, как вдруг в голову пришла мысль: а что же стоит за ее безыскусными словами?

Может быть, она пытается подвести его к тому, чтобы он подарил ей дом? Но ему как-то не верилось в это, слишком уж не соответствовало его представлениям о ней. Мануэлла не была жадной, как ее троюродная сестра. Но, с другой стороны, как человек деловой, он отдавал себе отчет в том, что она может назначить любую сумму за свое высочайшее мастерство и неоценимую помощь, которую окажет при разработке новой коллекции.

К сожалению, Виктория почему-то уклонилась от обсуждения с ним вопроса о том, как может быть оценено участие Мануэллы в деле, так что ему пришлось обратиться к местным юристам, занимающимся подобными вопросами. Получив их оценку, он прибавил эту сумму к предназначенному ей жалованью и проинформировал коллег о решении. И если теперь, после всего этого, она хочет получить особняк в качестве дополнительного бонуса, то ее ждет горькое разочарование.

Мануэлла сразу же ощутила, что он как-то отдалился от нее, но, к счастью, даже не заподозрила причин этого. Поэтому легко спросила:

— Что-то не так?

— Нет-нет, все в порядке, — заверил ее Джералд. — Если ты готова, тогда поедем. У нас впереди почти четыре часа езды.

Заметив с облегчением, что угрюмость на его лице сменилась более теплым выражением, Мануэлла кивнула.

Открытая терраса ресторана, где они завтракали, уже начинала заполняться посетителями, и она порадовалась, что они успели поесть практически в одиночестве.

Да, этот отель был бы превосходен для медового месяца, подумала Мануэлла, поднимаясь со стула. Чудесный бассейн, уединенные номера с огромными двойными ваннами. Вот если бы они с Джералдом жили в таком…

Он сразу увидел, что ее глаза потемнели, а на лице заиграл нежный румянец, и гадал, какие же мысли стали причиной этого, заставили ее глубоко вздохнуть.

Джералд стоял рядом, вдыхая теплый запах ее кожи, и думал, благоразумно ли принятое им решение провести с ней целый день — особенно после прошлой ночи. Он имел в виду не неистовый страстный поцелуй, которым они насладились в саду, а бесчисленные часы потом, когда он лежал в постели и мечтал о ней до боли, до зубовного скрежета, пока невероятным усилием воли не подавил безумного желания ворваться к ней в номер и заключить ее в объятия.

Когда Джералд подошел к стойке регистрации, чтобы забрать ключи от машины, клерк сообщил, что в фирме, Предоставляющей машины напрокат, произошла какая-то путаница и заказанный им автомобиль не доставили. Ему приносят всяческие извинения и прочая, и прочая.

Мануэлла заметила, как Джералд грозно нахмурился, и поспешила вмешаться: