За мгновение до счастья - Логан Никки. Страница 26

Тюлени в безопасности! Ее сердце учащенно забилось, затем подпрыгнуло и замерло в груди, когда она встретилась взглядом с Грантом.

— Ты хорошая актриса, Кейт. Я клюнул на все твои заверения в честности и преданности. На твою историю о несчастной сиротке.

Ее грудь пронзила боль.

— Твои глаза, как у раненой лани, были очень убедительными.

— Ты думаешь, это я повлияла на решение комиссии?

— А кто же еще? Я показал тебе место, где спариваются тюлени, а на следующий день комиссия вынесла решение об установлении буферной зоны. Нетрудно догадаться, от кого они узнали про бухту.

— Это правительственная организация. В них ничего так быстро не делается. Если они прислали тебе уведомление сегодня, значит, решение было принято не менее недели назад.

— Не без твоего участия, разумеется, — отрезал Грант.

Кейт опустила глаза. Должно быть, комиссия приняла решение на основании результатов начальной стадии ее исследования. Это действительно ее вина. Она снова посмотрела на Гранта. Пусть ненавидит ее, если хочет, но он не должен думать, что она его предала.

— Я не сообщала комиссии о месте размножения тюленей.

Его ноздри раздувались, руки были сжаты в кулаки.

— Какая теперь, к черту, разница? Ферму невозможно продать.

— Грант, мне жаль.

Наклонившись, он сорвал с нее одеяло, схватил ее за руку и заставил подняться с кровати.

— Нет, тебе не жаль, иначе бы ты этого не сделала.

— Я этого не делала. Я дала тебе честное слово.

— Оно не имеет никакой ценности, так же как эта ферма.

Его удар попал в цель. Внутри у нее все сжалось в комок, и она почувствовала, как смелость покидает ее. Грант хочет верить в худшее. Это вписывается в рамки его мировоззрения, возможно, защищает его.

К счастью, вертикальное положение, даже несмотря на наготу, придало ей уверенности.

— Ты ведь уже решил не продавать ферму.

— Я решил не продавать ее пока. Это большая разница.

— Значит, ты не планировал здесь задерживаться? Тогда что было вот это? — Она указала ему на смятые простыни.

Подняв с пола ее лабораторную униформу, Грант швырнул ей комок одежды. Возмущенная, Кейт не стала его ловить, и он упал на пол.

— Это результат моих заблуждений. Моей глупой доверчивости.

С этими словами Грант повернулся и ушел. Кейт начало казаться, что стены спальни вот-вот сомкнутся и раздавят ее. Быстро надев свой лабораторный костюм, она пошла на шум, доносящийся из кухни.

— Грант… — позвала она, остановившись в дверях.

Он резко обернулся. Его глаза по-прежнему яростно сверкали.

— Ты знала, чем все закончится, и, наверное, веселилась от души за моей спиной. Ты поэтому вчера вечером была такой… энергичной? Праздновала свою победу?

Ее словно окатили ледяной водой.

— Ты бы хотел, чтобы все было именно так, правда?

Грант уставился на нее. Его зрачки были такими же огромными, как прошлой ночью, только по другой причине. Ее предательское тело все равно находило его неотразимым, тянулось к нему.

Проигнорировав свои чувства, Кейт добавила:

— Тебе подходит, чтобы я была обманщицей, потому что не привык иметь дело с честными людьми. С теми, кто не намерен тебя обманывать. Ты понятия не имеешь, как быть с тем, кто искренне пытается тебе помочь найти выход, при котором обе стороны ничего бы не потеряли. Ты не ждешь от жизни ничего, кроме разочарования.

— Я помог тебе. Дал тебе крышу над головой и помещение для лаборатории. Впустил тебя туда, куда никого до сих пор не впускал, а ты меня предала.

Она презрительно скривила губы:

— Ты помог себе. Предложил мне жить и работать у тебя, чтобы следить за тем, как продвигается мое исследование. Ты рассказал мне о себе ровно столько, чтобы я тобой заинтересовалась, открылась тебе. Только не говори, что это не было тщательно продуманной тактикой.

Он хрипло застонал:

— Я доверял тебе, Кейт.

— Нет, Грант, — возразила она, с трудом сдерживая свою боль. — Ты никогда мне не доверял, иначе бы этого разговора у нас сейчас не было.

Развернувшись, она пошла по коридору в комнату, где находились ее собранные вещи. За оборудованием для лаборатории она пришлет кого-нибудь из своих помощников.

Когда она вернулась на кухню с чемоданом и сумкой, Грант неподвижно стоял на том же месте, что и до этого. Оставив вещи у двери, она подошла к нему и, проведя ладонями вверх по его мускулистым рукам, которые так нежно ласкали ее прошлой ночью, подняла на него взгляд. Он смотрел поверх ее головы. Лицо его было непроницаемым.

— Говорю в последний раз, Грант, — произнесла она. — Я не сообщала комиссии о той бухте, которую ты мне показал. Я не предавала тебя. Я… Я слишком сильно тебя люблю, чтобы причинить тебе такую боль. Но если ты позволишь мне сейчас уйти из этого дома, то больше меня не увидишь. — Она сжала его руки. — Никогда.

Зеленые глаза, о которых она беспрестанно думала со дня своей первой встречи с Грантом, долго смотрели в дальний угол кухни, затем медленно опустились, и их взгляды встретились.

— Не надо. — Его голос дрожал. — Не смотри на меня так.

— Как?

— Так, будто я тебе действительно небезразличен. — Грант снял ее руки со своих. — Я ошибся, когда вчера сказал тебе, что это начало. Это может быть только концом.

Последний огонек надежды, теплившийся в ее душе, погас.

Повернувшись к ней спиной, Грант отрывисто бросил:

— Я хочу, чтобы ты немедленно покинула мой дом.

Глава 13

Прошло три недели. За это время в «Таллоквэй» ничего не изменилось. Разве что на воротах появился новый висячий замок. При виде него она едва сдержала слезы.

Ей не следовало сюда приезжать.

Но Грант не ответил ни на одно из ее электронных писем, в которых она просила его назвать день, когда ее люди могут забрать лабораторное оборудование. Тогда она собралась с духом и приняла непростое решение съездить за ним самой. Она потратила три долгих часа на дорогу, и запертые ворота ее не остановят. Развернув машину и подогнав ее к ним вплотную, она забралась на крышу, перелезла через ограду и нервно огляделась по сторонам.

Наверное, ей следовало надеть черный шлем с прорезями, какие носят грабители. Впрочем, она не станет ничего красть. Только заберет свои вещи из дома, который с сегодняшнего дня официально принадлежит Гранту. Ее ластоногие друзья теперь для нее недосягаемы, зато они, по крайней мере, в безопасности. Она достигла своей цели, вот только цена оказалась слишком высокой.

Поправив одежду, Кейт направилась по дороге к дому, до которого было около двух километров. Она надеялась, что он не запер гараж и она успеет собрать часть вещей до его возвращения.

Она не стала ему звонить. Побоялась, что, услышав его голос, передумает ехать. Она надеялась, что гордость не позволит ей расплакаться. Что он по-прежнему будет на нее злиться и она сможет сохранить самообладание.

Солнечные лучи приятно согревали ее кожу, когда она шла мимо пастбищ, на которых не было овец. Очевидно, Грант уже продал их соседям или на мясокомбинат. Мужчина, который прогнал ее из своего дома, вполне на такое способен.

Десять минут спустя Кейт оказалась у запертой входной двери и в первый раз подумала о том, что Грант, возможно, отсюда уехал. Что, если он вернулся в город сразу после ее отъезда? Наверное, именно поэтому он повесил на ворота замок. Вдруг ей в голову пришла ужасная мысль. Что, если он уже продал ферму и сюда скоро приедет новый хозяин?

С замирающим сердцем она прошла вдоль стены, надеясь, что Грант не изменил своим привычкам. Переднюю дверь он всегда запирал, а про заднюю почти всегда забывал.

«Пожалуйста, пусть и на этот раз будет так».

Кейт нажала на ручку, и дверь поддалась.

В тот момент, когда она оказалась внутри и вдохнула аромат одеколона, смешанный с застарелым запахом табака, на ее глаза навернулись слезы. В доме ничего не изменилось, но она только сейчас осознала, что, когда они с Грантом жили под одной крышей, он здесь тоже ничего не менял. Не позволял себе хозяйничать в отцовском доме.