Флорентийский монстр - Престон Дуглас. Страница 33

Время было выбрано точно. Утром 13 февраля, в тот самый день, когда суд должен был объявить приговор, газеты затрубили о новом аресте по делу Паччани-Монстра.

В результате просторный, похожий на бункер зал суда напоминал вулкан перед извержением. Арест Ванни бросал прямой вызов судьям, если бы они решились оправдать Паччани.

Едва началось слушание, в зал влетел запыхавшийся полицейский с пачкой бумаг. Его прислал главный инспектор Джуттари. Он потребовал разрешения высказаться. Председатель суда, Ферри, был раздражен внесенными в последнюю минуту изменениями, однако он холодно предложил представителю полиции сказать свое слово.

Тот объявил, что всплыли четверо новых свидетелей по делу Монстра. Он назвал их греческими буквами: Альфа, Бета, Гамма и Дельта. Из соображений безопасности, объявил он, невозможно назвать в суде имена. Их показания имеют первостепенное значение в деле — поскольку двое свидетелей, сообщил посланец потрясенным судьям, — присутствовали на месте преступления, были очевидцами совершенного Паччани убийства и даже признались в соучастии. Другие двое подтверждают их показания. Эта четверка свидетелей, молчавшая больше десяти лет, вдруг решила заговорить за двадцать четыре часа до окончательного решения судьбы Паччани.

Холодное молчание охватило зал. Даже ручки журналистов не шуршали по бумаге. Невероятное разоблачение — такое случается в кино, но не в жизни!

Если Ферри поначалу был раздражен, то теперь он вспыхнул. Однако же сохранил ледяное спокойствие, а голос его сочился сарказмом.

— Мы не можем выслушать Альфу и Бету. Здесь не урок алгебры. Мы не можем ждать, пока прокуратура поднимет завесу таинственности над их именами. Либо немедленно скажите нам, кто эти Альфа, Бета, Гамма и Дельта, и тогда мы пригласим их в суд и выслушаем их показания, либо мы проигнорируем ваше сообщение и не станем ничего предпринимать.

Полицейский отказался назвать имена. Ферри, разъяренный тем, в чем он видел препятствие работе суда, удалил полицейского вместе с его новостями. Затем он и другие судьи встали и удалились для вынесения приговора.

Позже высказывалось мнение, что Ферри попался в ловко расставленную ловушку. Представив свидетелей в нарочито оскорбительной манере, Джуттари спровоцировал отказ судьи выслушать их — и тем дал основания подать кассационную жалобу на вердикт Ферри в кассационный суд Италии.

Это было в одиннадцать утра. К четырем пополудни начали циркулировать слухи, что суд вот-вот объявит приговор. Во всех барах Италии телевизоры были настроены на один канал, и партии защитников и противников Паччани спорили и бились об заклад. С футболок с надписью «Я люблю Паччани» стряхнули пыль и снова надели.

Председатель суда Ферри, стоя, старческим голосом провозгласил полное и безусловное оправдание Паччани по обвинению в преступлениях Флорентийского Монстра.

Дряхлый крестьянин вышел на свободу. Позже он приветствовал доброжелателей из окна своего давно не крашенного дома. Адвокаты бережно поддерживали его с двух сторон, а он плакал и простирал руки, словно сам папа римский.

Публичный суд закончился, но суд общественного мнения не пришел к окончательному решению. Точно рассчитанный Джуттари арест Ванни и его гамбит в зале суда сделали свое дело. Паччани оправдали за преступление, которое он совершил на глазах двух человек, своих сообщников! Таков был глас общества: Паччани виновен, как же иначе! И все же суд его оправдал. Ферри попал под огонь критики. Многие говорили, что следует что-то предпринять, чтобы исправить этот промах правосудия.

Итак, Ферри отказался выслушать четверых свидетелей. Итальянский кассационный суд (эквивалент верховного суда) рассмотрел дело, отменил оправдание и открыл новый процесс.

Джуттари лихорадочно взялся за дело, подбирая свидетельства, готовясь к новому рассмотрению дела и процессу. Только на сей раз Паччани не был серийным убийцей-одиночкой. У него нашлись сообщники — «друзья по пикникам».

Глава 28

Специ и его коллеги приняли вызов: установить личности четверых «алгебраических свидетелей». Сорвать покров тайны оказалось несложно. Четверка оказалась подобрана из полоумных и отребьев общества. Альфой был умственно отсталый мужчина по имени Пуччи, Гаммой — проститутка по имени Гирибелли, алкоголичка в последней стадии, известная тем, что работала за двадцатипятицентовый стакан вина. Дельтой был сутенер по имени Галли.

Самым важным из них следовало считать Бету, сознавшегося, что он помогал Паччани убивать французских туристов. Этого звали Джанкарло Лотти, и он был из одного селения с Ванни, из Сан-Кашано. Все в Сан-Кашано знали Лотти. Его наградили расистским прозвищем Катанга — это итальянское жаргонное словечко можно перевести как «дикарь из джунглей», даже если им называют белого. Лотти был чем-то вроде деревенского дурачка классического типа, почти исчезнувшего в современном мире. Он существовал милостью односельчан, кормивших и одевавших его, дававших ему приют, а взамен забавлявшихся его безумными выходками.

Лотти околачивался на деревенской площади, ухмыляясь и окликая прохожих. Школьники часто дразнили его и устраивали над ним всякие шутки. Нередко они пугали его: «Катанга-Катанга! Беги-беги! На футбольном поле высадились марсиане!» И Лотти весело бросался удирать. Он вечно был блаженно пьян, поглощая два литра вина в день, а по праздникам и более того.

Специ, собирая информацию о Лотти, провел долгий день с хозяином траттории, бесплатно кормившим Лотти каждый вечер. Хозяин порадовал Специ забавными историями. Он рассказал, как однажды один из его официантов — тот самый, что в упомянутый вечер сунул даровую миску «риболитты» под собачьи челюсти и покрасневшие глаза несчастного юродивого — переоделся женщиной, соорудив шляпку из пары салфеток и напихав под рубаху тряпок, изображающих бюст. Вырядившись таким образом, официант покрутился перед Лотти, соблазнительно ему подмигивая. Лотти был сражен с первого взгляда. «Она» притворилась, будто согласна прийти на назначенное им ночное свидание в кустах. На следующее утро Лотти объявился в траттории, раздувшись от гордости, громко бахвалясь одержанной победой. Он ел и пил за двоих. Тут хозяин сказал, что Лотти просят к телефону. Лотти удивился, хотя ему польстило, что ему звонят в ресторан, как настоящему бизнесмену. Пошатываясь, он направился к аппарату. Звонил с кухни другой официант, назвавшийся отцом юной девицы.

— Если ты хоть пальцем тронул мою дочь, — орал самозваный отец, — я расквашу твое мерзкое рыло!

— Какую дочь, — забормотал перепуганный Лотти, у которого уже задрожали коленки. — Клянусь, не знаю я никакой дочери, вы уж мне поверьте!

Все тогда знатно повеселились.

Не так весело было, когда история, рассказанная Джуттари Лотти и другими алгебраическими свидетелями, просочилась в прессу.

Пуччи рассказывал, что десять лет назад они с Лотти возвращались во Флоренцию, чтобы провести там воскресный вечер 8 сентября 1985 года. В ту самую ночь, когда, по мнению следствия, было совершено убийство французских туристов, в ту ночь, когда Лоренцо Неси якобы видел Паччани с незнакомцем, они остановились на поляне Скопети, чтобы облегчиться.

— Я хорошо помню, — говорил Пуччи, — мы видели, как светлая машина остановилась в нескольких метрах от палатки, и у нас на глазах из нее вышли двое мужчин. Они стали орать на нас и угрожающе махать руками, так что мы поскорее убрались. Те двое угрожали убить нас, если мы сейчас же не уйдем: «Что вы здесь яйца выставили, убирайтесь оба, пока живы!» Мы испугались и ушли.

Пуччи заявил, что они с Лотти попали на место преступления в тот самый момент, когда оно совершалось. Лотти подтвердил его рассказ и добавил, что он твердо опознал обоих мужчин. Это были Паччани и Ванни — Паччани размахивал пистолетом, а Ванни держал нож.

Из слов Лотти следовало, что и в убийстве 1984 года в Виккьо также виновны Паччани и Ванни. Далее Лотти объяснял, что они неслучайно остановились в ту ночь помочиться на поляне Скопети. Он знал, что настало время очередного убийства, и задержался, чтобы помочь в нем. Да, говорил Лотти, он должен признаться, он не может больше держать этого в себе — он сам был одним из убийц! Вместе с Ванни он тоже был сообщником Флорентийского Монстра.