Студия пыток - Уэлш Лиза. Страница 29

– Это было круто. Классная у тебя куртка.

Видно он тоже обрадовался, сообразив, что я ухожу, и я впервые улыбнулся ему:

– Всегда к твоим услугам, сынок.

Я выбрался из квартиры и побрел домой.

Солнце и птицы разбудили меня в четыре утра. Солнце лезло в глаза, а пение птиц совсем не вязалось с моим похмельем. Хотелось снова уснуть. Пришла идея: не купить ли винтовку? Без шуток, обыкновенную, длинноствольную винтовку – подстрелить несколько птиц. Я полежал на матрасе, созерцая замысловатые пейзажи из трещин и пятен на желтом потолке, затем подложил под спину две подушки и скрутил папиросу. Затянулся и удерживал в легких дым, пока они не скрипнули, потом медленно выдохнул. Тонкий узор из дыма поднялся к потолку. В треснутом оконном стекле, как в призме, преломлялся свет. Красные, желтые, темно-синие и зеленые лучи растянулись по комнате. Я смотрел на все это спокойно, время от времени затягиваясь сигаретой. Тело казалось мне жилищем мертвеца. Я мог думать и курить, но ничего не чувствовал. Внутри было пусто. Под кожей – скелет, кровь и плоть. В теле присутствуют все необходимые внутренние органы, но души нет. Мне хотелось прижать к руке зажженную сигарету, чтобы болью прижечь отчаяние.

Я поднял с пола дешевую книгу и попробовал читать. Какие-то приключения в пустыне – и тут до меня вдруг донесся слабый речной ветерок. Запах книжного магазина Джона и Стини. Я кашлянул и перевернул отсыревшую страницу. Вспомнилась девушка с перерезанным горлом, ее глаза перед камерой. Стини что-то знал. Как ошпаренный, выскочил вчера из бара. Вчера я решил бросить расследование. Но сегодня мне кажется, что нужно продолжать – у меня нет выбора.

Свет прыгал по желтоватым стенам. Птицы умолкли, я откинулся назад и закрыл глаза.

12. Примирение – дело нелегкое

Возможно, в тот день был какой-то праздник. На улице, где жил Лесли, было полно детей. Три маленькие девочки репетировали танец, который видели по телевизору, напевая и быстро притопывая. Публикой служила парочка восхищенных карапузов. Один попытался присоединиться к танцу, но на него зашикали и вернули в зрители. Посреди широкой улицы шел футбольный матч. Несколько мальчишек гоняли мяч, который время от времени отскакивал на тротуар. Владелец соседнего магазина, сикх, крошил голубям зачерствевшие утренние булочки. Кто-то запустил мяч через дорогу. Он пролетел мимо ног игроков и стукнулся в бок припаркованной недалеко машины. Голуби взмыли в воздух, описали круг над крышами и вернулись.

– Лучше бы они не превращали эту улицу в пешеходную. Легче с автомобилями жить, чем с этими пацанами, – пробурчал сикх.

Из окна соседнего дома высунулся мужчина с голым торсом и принялся громко учить пацанов играть. Два бродяги у паба курили и наблюдали за матчем. Когда все время на свете в твоем распоряжении, приходится учиться подобной неспешности.

Я пообещал Розе, что улажу дела с Лесом, но сейчас, направляясь к нему, я не был уверен, что он откроет мне дверь. Все из-за этого временного помрачения ума. Финальная часть того злополучного вечера сохранилась в голове лишь в виде смутного ощущения стыда.

Какая-то девушка перешла через дорогу и направилась ко мне. Когда-то она была симпатичной, судя по длинным ногам и гордой посадке головы. Бродяги проводили ее взглядом, оценив подтянутые бедра и аккуратный зад, но вожделение мгновенно испарилось, когда они заметили осунувшееся лицо и окруженные морщинами ввалившиеся глаза. Она легким шагом пересекла футбольное поле, ловко уклонилась от мяча, даже не взглянув на него. Тонкое тело похрустывало. Ртуть в жилах. Этой девушке жить осталось не очень долго. Она поравнялась со мной.

– Мне нужно с вами поговорить.

Я не замедлил шага, но нащупал в кармане немного мелочи.

– Конечно, нужно, только не стоит.

Она преградила мне дорогу, глядя на меня черными впадинами глаз откуда-то очень издалека. Постриглась она, видимо, сама. Волосы спадали на лицо неровными космами.

– Вы же друг этого парня, Леса, да?

Она растянула губы в улыбке, показав испорченные зубы цвета старой слоновой кости, с желтыми клыками. В уголках рта собралась серая пена.

– Я очень спешу.

– Он хороший парень, этот Лес.

Я попытался обойти ее, но она предугадала мой шаг. Из нее получилась бы неплохая танцовщица – при определенной доле везения.

– Ты ведь к нему идешь?

– Я вышел прогуляться. – Она пропускала мои слова мимо ушей. – Скажи, Рита о нем спрашивала. Это я – Рита. Полное имя – Mapгарита. Он поймет. Он неплохой, Лес. Просто у некоторых тут нет для него времени, но это ничего. Ты не знаешь, у него есть?

Она скрипнула зубами. От этого звука у меня самого заболели зубы.

– Не понимаю, о чем ты, Рита.

Мужчины у паба бросили наблюдать за футболом и сосредоточились на нас. Скорее всего поспорили, на сколько ей удастся меня задержать.

– Да ладно, все ты знаешь. – Снова улыбка. – Все в порядке.

Я протянул ей три фунта со словами:

– Пойди и купи себе чего-нибудь поесть.

– Я не голодная.

– Тогда сделай с этими деньгами что хочешь.

– Мне этого не хватит.

– Наркоманка хуева, – зашипели бомжи, и я поспешил отойти.

Рита взяла меня за руку – ее глаза походили на темные тоннели, в которые мне совершенно не хотелось отправляться. Нервозная прорицательница, подсевшая на амфетамин.

– Ты что-то ищешь, но не найдешь. Зато найдешь много чего другого.

Я порыскал в кармане, достал еще одну монету и протянул ей:

– Мы все чего-то ищем, даже ты.

– То, чего ищу я, меня само найдет. Совсем скоро. Но у меня никогда не было фотографий.

В животе у меня что-то дернулось. Она уцепилась за мою руку железной хваткой и подалась ко мне, отгородив нас от всего остального мира. Исчезло все, кроме ее расширенных зрачков, сверлящих меня насквозь.

– Продолжай искать. Кто знает, что попадется на пути? – Она оторвала от меня взгляд и отпустила мою руку. – Не забудь сказать Лесу, что Рита спрашивала о нем.

Я шагнул к ней.

– Стой, нам нужно поговорить.

Она в последний раз улыбнулась и исчезла в лабиринте домов, ни разу не оглянувшись.

Лесли открыл дверь и молча впустил меня. Я прошел за ним через темный коридор в неубранную комнату. Он встал спиной к газовому камину, ко мне лицом. Вдвоем тут было тесно. Я убрал газеты с кушетки и сел. Со стены на меня скалился портрет мексиканца. Отсюда он казался черепом.

– Я так понял, ты пришел извиняться?

Лес сегодня был в штатском – джинсы и голубая рубашка. Я откашлялся. Встреча с Ритой даже как будто придала смысл моему визиту.

– Да. Сам не знаю, что на меня нашло.

– Спорю на полгаллона коктейля, что на тебя что-то нашло.

– Могу тебя понять.

– Продолжай. – Он заложил руки за спину, как принц Филипп, и посмотрел на меня свысока.

– Лесли, прости, что я доставил тебе столько неприятностей той ночью. Я совсем потерял голову. Обещаю, что такое никогда не повторится.

Он открыл ящик справа от камина и принялся копаться в нем.

– Тебе еще повезло с людьми. – Он снял со шкафа коробку с бумагами и стал небрежно их перебирать. – Опозорил мы меня знатно, но, на твое счастье, мне нет большого дела до девиц, которые там были. А случись подобное в другом месте… – он запихнул коробку в шкаф и принялся за верхнюю полку, задыхаясь и сопя, – …и с другими людьми, тогда и разговор был бы другим. Вряд ли я бы такое забыл и простил. – Он повернулся и для пущего эффекта с укором воззрился на меня: – Даже если б очень хотел, все равно бы не простил. Но раз уж все обернулось именно так… – он поднял стопку журналов, оглянулся и переложил их в другое место, – …считай, что мы полностью квиты. – Он задел коробку с видеокассетами, и та рухнула на пол. – Блин, ну почему я никогда не могу найти тут ни одну самую пустяковую хрень? А ты не собираешься объяснять, что твоя выходка должна была означать? Я опустил глаза и посмотрел на пол. Ковер не мешало бы почистить. На нем валялись полоски порезанной папиросной бумаги и запутавшийся в них мусор.