Академия магии. Книга 3 - Звездная Елена. Страница 3

  - А папа где?

  - Так встречает тебя, на заставе, - сообщила Царапка, - они ж не знали, что ты с охраной приедешь, а не почтовым дилижансом, вот с мужиками и отправились. Не переживай, за ними уж поехали.

  Я невольно улыбнулась и подумала, какой у меня замечательный отец все же. И мама, и сестры с братьями, но уж никак не тетя!

  - Ты изменилась, Дэюшка, - вновь заговорила кошка, - глаз больше не опускаешь, голосом говоришь не тихо, как трава шуршит, а уверенно, да и спину ровно держишь.

  - Так ты тяжелая! - возмутилась я.

  - А то, - кошка фыркнула, обдав мое лицо облачком теплого пара, - беременность изображать дело трудное.

  И тут я понимаю, что не было у нас котят каждый год!

  - Не стой, Дэюшка, поспешай давай, времени то нам много не дадут, а в доме не наговоришься, там ушей сейчас, что умертвий по весне... неупокоенных.

  'Поспешать' было сложно, но я все же заторопилась. До конца улицы взмокла в итоге, и к бабушке ввалилась без стука, открыв щеколду на калитке.

  Дверь в избу открылась сразу же, и перекрывая вой метели, раздался бабушкин чуть хриплый голос:

  - Дэюшка, ты?

  Вот откуда она всегда знает, что это я пришла?

  - Я, бабушка!- Царапка улетела в сугроб, я не хотела с ней так, просто мимо узкой тропинки промахнулась, - Темных ночей, бабуль!

  И с разбегу обняла сухонькую старушку, у которой, несмотря на возраст, объятия были сильными и крепкими.

  - Дэюшка, кровиночка моя, - пробормотала бабушка, - уж как добралась, доехала?

  - Хорошо, бабушка, все хорошо, я дома.

  И почти успокоилась, на миг поверив что все по-прежнему, а тут из сугроба:

  - Косорукая ты, Дэйка! Или злая! Ты злая, или косорукая?

  - Уймись, Цара, девочка промахнулась, а ты и рада в сугробе поваляться, уж я то видела, что хвостом в полете махнула.

  Я от бабушки отпрянула, смотрю удивленно, а кошка пышный хвост трубой, и мимо нас в дом вошла.

  - И ты заходи, - бабушка за плечи обняла, и к двери подтолкнула, - нечего на морозе стоять.

  Я зашла, в сенях разулась, по теплому деревянному полу в светлицу вошла. У бабушки дом очень старый, не знаю сколько ему лет, но таких домов во всем Загребе не найдешь - всего три комнаты, да в один этаж, и печь здесь не дом греет, а стену. Очень старый дом, но пахло здесь всегда травами, да чаем травяным, а уж когда бабушка пекла булочки, мы через всю деревню запах чувствовали и к ней бежали.

  - Не стой, садись, - бабушка к столу подтолкнула, - и раздевайся, тепло у меня.

  Пока пальто, шапку и шарф снимала, бабушка налила нам чаю, Царапке в блюдечко сметаны набрала, и теперь сидела и просто смотрела на меня.

  - Ты изменилась, - вдруг сказала она, - взгляд другой, осанка, и даже улыбка. А еще в глазах твоих любовь светится, Дэя. Любишь ты кого-то больше жизни, да гордости, да желаний своих. Скажешь мне имя счастливчика?

  Тут я шарф выронила и, бледнея, испуганно воскликнула:

  - Счастливчик!

  Бабушка удивленно смотрит, а Царапка на стол запрыгнула, сметану лизнула и недовольно так:

  - Что с ним сделается? Поохотится в лесу, да и к тебе утром вернется, смерть-то ему уже не грозит.

  Тут бабушка не выдержала:

  - Опять духа привела! - и смотрит на меня так... гневно.

  - Что значит 'опять'? - переспросила я, присаживаясь на скамью.

  - А я, по-твоему, из лесу приковыляла? - Царапка фыркнула. - Ты меня принесла, мелкая была, годка три всего, а мимо котенка не прошла. Ух и ругалась Эриса, мать твоя, да Орон поддержал, говорит: 'Прокормим, зато у Дэюшки сердце доброе, пожалела котенку'.

  Смотрю я на Царапку - вымахала она знатно, но все равно не помню, чтобы ее домой приносила.

  Кошка словно поняла, о чем я думаю, уставилась на меня желтыми глазами, и объяснять начала:

  - Возродиться не каждый дух может, силы много уходит, а если маг за тобой следует, да изматывает, тут уж прыгнешь и в котенка новорожденного, лишь бы слабый был, чтобы его дух изгнать, место в теле занять. Но и опасностей много - маг по следам идет, а маги они от своего не отступаются, да и выжить надо - перерождение сложный процесс, тело в которое вселишься, гибнет зачастую. И тут уж забота требуется, а еще больше тепло чужой души, той, что теплом поделится. За мной два мага шли, Дэя, да магистр. Силы во мне много было, да напрыгаешься из тела в тело и как свеча на ветру гаснешь... Тот котенок был моим последним шансом, а сразу после перерождения бежать пришлось, да так, что лапы в кровь, а маги на ящерах, и маяк их вел точно... Мне повезло дважды, Дэя, твой отец взял дочку за зимними ягодами, да у дитя было доброе сердце. Ты меня спасла, детскими ручками подняла с трудом, и под шубейку спрятала. Теплом ты поделилась со мной и маги след потеряли. А как домой принесла и увидела Эриса одежду и шубейку кровью испачканные, требовала выбросить меня, а ты не дала. Второй раз теплом со мной поделилась, душевным теплом. И я выжила.

  Все равно не помню ничего совсем. Царапка же ближе подошла, улеглась на столе, мордочку мне на ладони положила и продолжила:

  - Думала я окрепнуть, сил набраться и уйти из вашего дома, но... - кошка на миг глаза зажмурила, как умеют только кошки, - ты росла, добрая и умненькая такая, жаль тебя стало.

  - И что? - внезапно какая-то подозрительность проснулась во мне.

  Царапка мне в глаза посмотрела, не мигая и глаз не отводя, да и призналась:

  - Если бы я ничего не сделала, судьба твоя в Загребе бы сложилась. Кем бы стала, Дэя? В четырнадцать заневестилась, в пятнадцать посватана, в шестнадцать жена. Не по тебе судьба такая!

   И тут меня как обухом по голове:

  - Загрызень!

  Царапка глаза прищурила и как зашипит:

  - Ты меня за кого принимаешь? Я тогда всю шкуру чуть не стерла, отца твоего за порог не пуская! Сама ты меня наверх унесла! Да и не поддается загрызень магии, иначе отвела бы его от Орона, как всегда делала, зазря что ли самый удачливый охотник в округе?

  - Прости...

  - То-то же, - буркнула кошка, - а вот к лорду-земли вашему я тебя направила.

  - Зачем?

   - А я, Дэюшка, не лекарь, помочь Орону не смогла бы, да время истекало, а погибни твой отец...

  Знаю что дальше, мы бы к тете с дядей переехали.

  И тут в разговор вмешалась бабушка:

  - Долго молчать будешь, Дэя? Кто он, расскажи нам, будь мила.

  Я осторожно стянула перчатку с левой руки, черный бриллиант ярко сверкнул в свете горящих свечей, я почему-то начала улыбаться.

  - Даааа, - протянула Царапка, - это мы крупную рыбку подцепили!

  Быстро натягиваю перчатку обратно.

  - Прости, - кошка руку лапой накрыла, - не хотела обидеть. Так как звать его?

  Бабушка спрашивать не стала, ладонь мою к себе потянула, сняв перчатку, в кольцо вгляделась.

  - Никак маг, - прошептала она, - сильный да родовитый. Уж не императорских ли кровей?

  И взгляд такой встревоженный.

  Увиливать я не стала, сказала как есть:

  - Племянник императора, лорд Риан Тьер...

  Царапка свалилась со стола. Бабуля так и застыла, даже рот от удивления открылся, зато потом понеслось:

  - Да ты что, Дэюшка! Сам племянник императора! Да как же это?! Да нашла-то где?

  Пожав плечами, я промолчала, потом осторожно руку у бабушки забрала, но перчатку натягивать не стала - пальцы медленно прикоснулись к камню, такому же черному и мерцающему, как и глаза магистра. В очередной раз поняла, что скучаю...

   - Да не молчи ты! - Царапка вылезла из-под стола, прыгнула на скамью, оттуда обратно на коронное место. - Где встретились.

  Скромно потупив глазки, честно призналась:

  - А я его... прокляла...

  Царапка повторно свалилась на пол. Оттуда от туда, из-под скамьи донеслось:

  - Я пока тут посижу. Дальше то что?

  Ответить я не успела. Дверь распахнулась, впуская ледяной порыв ветра и поднятый начинающейся метелью снег, и вошел отец. С радостным криком 'папа' я бросилась к нему, с лету попала в крепкие объятия.