Берег скелетов - Бабкин Борис Николаевич. Страница 17

— Как тебе это семейство? — спросил рослый бритоголовый парень.

— Да так себе, — хмыкнула миловидная стройная блондинка. — Я не в восторге от этой дыры.

— Зачем тогда поехала?

— А ты, Рамон, всем доволен?

— Знаешь, Кармела, я не понимаю отца, зачем ему нужен этот Санчес? Подумаешь, из рода Черного Джона по женской линии. А теперь он будет предъявлять свои права на то, что уже почти у нас? Я не согласен и обязательно выскажу это и отцу, и этому Санчесу.

— И будешь выглядеть идиотом. Папа не любит, когда лезут в его дела, это раз. Во-вторых, как ты преподнесешь свои откровения дону Мигелю? Он хозяин, держит этот город и всю ветвь итальянской мафии в Испании.

— И все-таки я не согласен быть игроком в его команде. Капитан должен быть один, и это наш отец.

— Думаю, дон Мигель вряд ли с этим согласится. К тому же, как я поняла, папа согласен, выражаясь твоим языком, быть, скажем, центральным защитником.

— Я так не думаю.

— Здесь слишком велика цена. А козыри у Санчеса, и к тому же играть придется в его команде и на его поле. Тебе так понятнее?

— Мне понятно одно — скорее всего будет война. И мы зря явились в Испанию. Здесь все-таки…

— Перестань. Папа не только кусаться умеет, но и логически мыслить. Сейчас все на стороне Санчеса, и будет прекрасно, если папа сумеет уговорить его вступить в партнерство, пусть даже на двадцать пять процентов. Представь, какие это деньги. О таком можно только мечтать. Так что мой тебе совет, братец, не старайся быть форвардом, иначе можешь забить в свои ворота. Я уверена, папа тебя съест, если ты влезешь в его переговоры. Даже не смей думать что-то советовать ему, ты все испортишь.

— А если отцу не удастся договориться с Санчесом? Тогда что делать?

— Папа что-нибудь придумает. И пожалуйста, не будь таким высокомерным ни с Луисом, ни с Мерседес, все-таки они дети…

— Да, этот Луис чересчур гордый.

— Чересчур гордый — это ты, — недовольно проговорил вошедший в комнату Мендоса. — Предупреждаю, сын, если ты еще раз покажешь зубы, я просто отправлю тебя домой. И будешь сидеть там под домашним арестом. Ты слишком молод, несдержан и позволяешь себе такое, на что не имеешь права. Я не прошу тебя становиться другом сына Мигеля, но не ставь себя выше его. Хотя бы уважай его как сына хозяина. Ты меня понял?

— Ты сумел уговорить Спрута?..

— Его зовут Черной Акулой, — усмехнулся отец. — И не суй нос в мои дела, довольствуйся тем, что я тебя в них посвятил. Следуй моим советам, иначе очень пожалеешь. — Отец выскочил за дверь.

— Я тебе говорила, — сказал Кармела.

— Да иди ты! — Рамон стремительно вышел.

— Придурок, — усмехнулась она.

— Предложение Алонсо разумно и выгодно для нас, — сказал в мобильник Мигель. — В Штатах он имеет определенный вес. Кроме того, у него куплена пара фэбээровцев, а еще есть люди…

— Его условия? — перебил его дребезжащий голос.

— Тридцать процентов. Расходы на дело поровну. Точнее, каждый оплачивает ту часть, которую выполняет.

— Ты, я так понимаю, собираешься принять его предложение? А ты узнал, кто нашептал об этом Аллигатору?

— Пока нет. Да мне это и не интересно, поскольку я знаю, что это придумал ты.

— Ты поумнел, Мигель. Я для этого и навел Аллигатора, и он клюнул. Ты правильно рассудил, что надо согласиться на тридцать процентов, потому что никогда не известно, что будет потом, и к тому же в любое время можно разорвать договор. Например, если человек умирает, то ты не обязан соблюдать подписанное с ним соглашение.

— Я об этом тоже думал.

— Значит, ты принял правильное решение. Но спасибо, что сделал вид, будто тебя интересует мое мнение.

— Я решил позвонить, потому что, если ты будешь против, я могу привести доводы в пользу своего решения и выслушать твои аргументы.

— Спасибо, Мигель. Получается, что я что-то еще значу на этой земле.

— Удалось? — спросила Аталия.

— Почти, — уклончиво отозвался муж. — И я уверен, что Мигель примет мое предложение, потому что рано или поздно об этом узнает дон Фелипе, а чем это может закончиться для Мигеля, он понимает. Одному ему будет очень трудно, придется искать партнера, тогда дон Фелипе может об этом узнать.

— Он спросил, от кого ты узнал о его планах?

— Похоже, он понял. Но кто-то еще работает на третью сторону. В частности, на генерала Аллена. И вот этот кто-то, вероятно, близок и ко мне, и к Мигелю. Мы пытались понять, кто он, но не удалось. После нашего отъезда моего адвоката навестили люди генерала и дали понять, что, если я попытаюсь применить силу, со мной покончат. Генерал и не ждал, что я испугаюсь, таким образом он дал понять, что знает о том, что я ищу следы сокровищ. А я считал, что об этом никто не знает. Или генерал, как бывший сотрудник ЦРУ, предупредил, чтобы я прекратил поиски. Я допускаю и такой вариант.

— Ты предупредил Рамона о том, что его поведение недопустимо?

— Разумеется.

— У Мигеля тоже не все в порядке с сыном. Лаура говорила, что Луис не желает быть сынком мафиозо.

— Мигель тоже упоминал об этом.

— Знаешь, Хуан, — Росита тяжело вздохнула, — а ты был прав. Я начинаю понимать, что совершила непоправимую ошибку, убив дядю. Почему Санчес неожиданно отменил встречу?

— К нему приехал гость, — сообщил Матадор. — Какой-то мафиозо из Америки. Поэтому Санчес отменил все встречи. Мне сказал об этом один знакомый из людей Санчеса. И еще он сообщал, что пока претензий у дона Мигеля к вам нет. Дон Мигель думает, что Фернандо скрывается, и хочет поторговаться с ним.

— Правда? — с надеждой спросила Росита.

— Я не обманываю свою королеву.

— Слава Господу. — Росита сжала в пальцах цепочку с крестиком, а то я уже собралась уезжать…

— Надо было сначала все обдумать, а уж потом стрелять, — проговорил Хуан.

— Как раз на то, чтобы думать, времени не было, — усмехнулась Росита. — Дядя уходил с твердым намерением встретиться с доном Мигелем. Кстати, где документы? Я не могу их найти.

— Я тоже. — Хуан посмотрел на Матадора.

— За день до кончины, — ответил тот, — Фернандо куда-то уезжал со своим пуленепробиваемым портфелем. Вернулся без него. Куда он ездил, узнать не у кого. Фернандо уехал один, без водителя и сопровождения. Но если вспомнить, что через пару часов он вернулся, то можно прикинуть варианты, куда он мог ездить. Думаю, к своему другу-аквалангисту. По времени получается, что как раз туда и обратно. Если прикажете, я поговорю с аквалангистом.

— Его все равно придется убрать, — проговорил Хуан. — Но прежде нужно узнать, что именно оставил ему дядя. Скорее всего бумаги, которые я по наивности доверил ему. Ведь именно из-за них он и вышел на Санчеса. Хорошо, что тот не сразу принял решение…

— Значит, ты тоже понял, что это наше? — усмехнулась Росита.

— Сейчас хочешь не хочешь, а придется что-то делать. И уступать я не намерен. Отец говорил, что там есть наша часть, значит, мы имеем право забрать все. Если бы дядя…

— Дядя решил продать все за рыболовное судно и право ловить, где захочет. Кроме того, Санчес пообещал ему место для магазина.

— Теперь Фернандо на месте, — подмигнул Росите Матадор. — И будет там вечно. Мир и покой его душе, — пробормотал он.

— Твои парни знают? — спросила она.

— У меня от них секретов нет. — Кое-кто даже рад. Претензии имеются к людям Санчеса, особенно к этому головорезу Хаби. Да и Луису пощупать потроха многие хотят. Уж слишком высоко себя ставит сынок Санчеса. Но это по молодости. Однажды он заступился за наших. А вот Хаби — зверь. У меня к нему тоже претензии есть, — прошептал Матадор.

— Бумаги нужно найти, — сказал Хуан. — И аквалангиста убрать надо.

— Сегодня вечером все узнаем, и он уйдет под воду в последний раз, — хмыкнул Матадор.

— А ты спокоен после того, как убил человека, — заметила Росита.

— Мне приходилось убивать, — спокойно ответил Матадор. — Вот быков жалко было. А человек порой хуже любого зверя и опаснее, потому что думать умеет. Кто из вас поедет к аквалангисту?